Ахульго - читать онлайн книгу. Автор: Шапи Казиев cтр.№ 81

– Это, милостивый государь, я и сам знаю, – ответил полковнику Граббе.

– Однако пушки через горы тащить придется! А сколько подвод понадобится? Сколько лошадей? А заряды? А прислуга? Я уже не говорю про дороги.

– Дороги удобные, – уверял Милютин.

– Лазутчик сообщил, что за этим дело не станет. Вот только снег сойдет.

– Дороги тоже бывают разные, – продолжал Граббе.

– Прямых-то нет, они здесь по горам вьются. А если вытянуть их в линию?

– Немалые концы получатся, – призадумался Траскин.

– Сдается мне, что, кроме снега, ваш лазутчик мало что и увидел, – морщился Граббе.

– Это у нас язык до Киева доведет, а горцы не очень-то и разговорчивы.

– Смею доложить, ваше превосходительство, что лазутчик успел увидеть главное, – сказал Милютин.

– Что жес? – с сомнением спросил Граббе.

– Какие общества сами выгнали мюридов и будут нам рады, а из каких Шамиль еще черпает силы.

– Этих придавить, – вставил Траскин.

– Тогда и Шамилю конец!

– Благодарю за совет, – ответил Граббе.

– Только я это давно уже предполагал, потому и послал туда лазутчиков.

– Затем сложил на груди руки и объявил: – С дорогами или без оных, но никто меня не остановит!

– Если понадобится, ваше превосходительство, горы сроем! – пообещал Траскин.

– За дело, господа!

Штаб ожил, как медведь после зимней спячки. Все вокруг пришло в движенье, заскрипели перья, засуетились адъютанты, забегали вестовые и ординарцы. Во все концы полетели конные нарочные из казаков и милиционеров с экстренными «летучками», как называли пакеты с сургучными печатями, к которым прилеплялись гусиные перья с пухом, напоминавшие крылья.

Приказы и распоряжения, которые безостановочно сыпались из штаба, обязывали командиров полков, линейных батальонов и крепостных гарнизонов готовить свои войска экспедиции с тем, чтобы они могли собраться в предназначенных им пунктах к первому мая. Местом сбора главных сил была назначена крепость Внезапная.

Граббе не забывал уведомить, что государь император соизволил отдать в его распоряжение все военные средства не только Кавказской линии, но и Северного Дагестана, который был временно подчинен Граббе во всем, что касалось военных действий. Войсками в Северном Дагестане командовал генерал-майор Пантелеев, который теперь тоже сделался подчиненным Граббе.

Тем временем Траскин приводил в надлежащий боевой вид провиантское комиссионерство, снабжавшее войска продовольственными и другими припасами, медицинских чиновников, от которых зависело устройство госпитальной части, и Георгиевский арсенал, поставлявший вооружение. Сверх того, он утвердил список подрядчиков и откупщиков, доставлявших войскам прочие необходимые товары.

Головин чувствовал себя обойденным и пытался сохранить хотя бы видимость верховенства на Кавказе. На требования Граббе прислать с юга несколько дополнительных батальонов он отвечал отказом, полагая, что это повредит общему балансу сил. Но Граббе требовал не только войска. Ему нужно было все, чем располагал Головин, и даже сверх того.

«Средства, которые вы изволите запрашивать, – писал Головин, – не только выходят из пределов умеренности, но и превышают всякую меру основательности в соображениях».

В ответ Граббе слал язвительные письма, давая понять, что Головин не вполне осознает реальное положение дел и идет наперекор воле императора:

«Представляя все сие на благорассмотрение Вашего превосходительства, честь имею присовокупить, что относительно военных действий со стороны Линии я остаюсь при том мнении, которое я имел счастье изложить в докладной записке, поданной государю императору и одобренной Его императорским величеством. Главным условием успеха экспедиции считаю я доверие главного начальства к начальнику отряда, коему вверено исполнение предназначенных целей, а потому, если Вы не одобрите вполне всех моих мыслей и не разрешите мне действовать сообразно с обстоятельствами, то я имею честь покорнейше просить почтить меня подробным и положительным предписанием, которое могло бы служить мне полным руководством для будущих действий, возлагая на меня ответственность только за точное и усердное исполнение предписания».

В другом рапорте Граббе добавлял:

«…Изменение же моих распоряжений при столь кратковременном сроке, кроме значительных издержек для казны, может иметь следствием то, что должно будет отложить начало военных действий за незаготовлением к назначенному времени всех потребных запасов».

Пораженный столь откровенной наглостью своего хоть и формально, но все же подчиненного, Головин счел за лучшее «умыть руки». Он скрепя сердце предоставил Граббе все нужные ему военные средства Кавказского Корпуса и разрешил действовать по его собственному усмотрению.

Головин утешал себя мыслью, что ответственность за эту авантюру падет на того же Граббе. Но утешение это было слабое. Головин понимал, что в случае неудачи Граббе свалит всю вину на корпусное начальство, которое не могло удовлетворить всех его претензий, даже если бы и хотело.

В Шуре «летучка» от Граббе произвела большое волнение. Попов спешил проинспектировать свои войска. Офицеры обрели надежду на скорый поход и занялись приготовлениями. Дамы стали более ласковыми и покладистыми в преддверии долгого расставания с мужьями и поклонниками.

Маркитанты бросились пополнять запасы. А Лиза, встревоженная надвигающимися событиями, уговаривала Аванеса взять ее с собой. Тот крестился, махал руками и отказывался, но Лиза изо всех сил старалась сломить его упрямство.

В мечетях тоже стало больше народу. Люди, которых кормила война, собирались после молитвы своими корпорациями и обсуждали последние новости. Аробщики, торговцы, вольнонаемные – предстоящий поход интересовал всех. Молился в мечети и Жахпар-ага. А когда уходил, щедро одарил нищего, стоявшего с глиняной чашкой в руках. Серебряный рубль звякнул о дно, нищий поклонился капитану и произнес благодарственную молитву. Затем достал из чашки, где до этого была одна медь, сверкающий рубль, спрятал его подальше и куда-то заторопился.

Ханы и шамхал тоже получили приказы от Граббе. Им предписывалось готовить свои милиции, а также тысячи лошадей, волов и подвод для перевозки тяжестей. Все это надлежало собрать ко времени появления подножного корма и ожидать особых распоряжений.

Горская знать, у которой были свои счеты с Шамилем, решила на этот раз не торговаться. Она была уверена, что получит свое сполна, когда разделается с имамом и его мюридами. Одно только возвращение под свою власть аулов, вышедших из их подчинения и принявших сторону Шамиля, уже было бы весомой наградой. Посовещавшись, владетели условились, что выставят больше трех тысяч одной только горской милиции, которая стоила куда больше, чем такое же число любых войск Граббе.

Увлеченный приготовлениями и сопутствовавшими им изощренными интригами, Граббе являлся домой поздно, но и здесь не находил покоя.