Опасные гастроли - читать онлайн книгу. Автор: Далия Трускиновская cтр.№ 20

Он отдал еще какие-то приказания, и мы вышли ему навстречу.

Де Бах был с супругой, весьма почтенной дамой, и с молодыми людьми, старший из которых, лет тридцати на вид, был очень на него похож. Я узнал Альберта — того наездника, что выезжал на танцующих лошадях, управляя двумя сразу. При нем была молодая красивая дама, модно одетая, вся в рюшечках и воланчиках, кружавчиках и ленточках, — очевидно, супруга. В этой свите выделялся юный фигляр-южанин, скорее всего итальянец. Я его узнал — он изображал жизнь и смерть солдата на скачущей лошади. Одет он был щегольски — едва ли не роскошнее всех в этой компании, а на пальце у него имелся перстень неимоверной величины — если прозрачный камень, в него вправленных, был настоящим, то перстень стоил дороже всего деревянного цирка вместе с мебелью. Но это, скорее всего, был штраз из свинцового стекла. Я читал о том, как изготовляют эти подделки, и проснись в моей душе страсть к наживе — мастерил бы их так, что от настоящих камней не отличить.

Также директора сопровождал толстый пожилой мужчина с сильно помятым лицом, в расстегнутом мундире неведомой человечеству армии. Он старался придать себе услужливый вид и для того несколько наклонялся вперед, держа голову чуть набок — классическая поза подхалимов и лизоблюдов! Похоже, это был Йозеф — правая рука директора по наведению и соблюдению порядка в шайке штукарей. И он же, с нарумяненными щеками и с бичом в руке, был главный на манеже во время представления, зычным голосом объявляя имена и таланты балаганщиков.

Увидев нас с Гаврюшей, директор изъявил неудовольствие и велел Йозефу выпроводить двух забулдыг, которые неизвестно для чего забрели в цирк. Я было возмутился, но Гаврюша обратился к де Баху со всей угодливостью опытного приказчика. Указывая на меня, он доложил, что я изобрел новый вид подножки для прыжков и прошу позволения показать свое творение господину директору.

Я мысленно чертыхнулся и подошел со всем смирением, на какое только был способен.

Де Бах взял мой чертеж, посмотрел на него сперва с брезгливостью, потом с любопытством, сделал мне вопросы о размерах. Гаврюша перевел, я ответил. Директорская свита вытягивала шеи, пытаясь разглядеть мое изобретение.

— Это надобно проверить, — сказал директор. — Без испытания платить не стану.

— Мы того и добиваемся, чтобы нам было позволено смастерить это устройство, высокочтимый господин директор, — сказал за меня Гаврюша, изгибаясь и показывая совсем уж сверхъестественную любезность. — Когда дозволят нам принести доски с шестом, которые приобретем мы за свой счет, мы изготовим все, как задумано.

— Это ни к чему, у меня есть свои мастера, — отрубил де Бах.

И тут мой Гаврюша преобразился. Он выхватил листок из директорской руки и возразил язвительно:

— А коли так, вашей милости нашего устройства не видать. Только мы знаем, как готовить древесину, да и не все тонкости нарисованы, главные в голове держим. Идем, брат, тут нам делать нечего!

Это относилось ко мне. Я хотел возразить, но ловкий приказчик за руку потащил меня к двери.

— Я эту породу знаю… — успел он шепнуть, почти не размыкая губ.

— Их только так и проймешь…

Мы уже выскочили на Дерптскую улицу, когда нас нагнал черноволосый фигляр, похожий на итальянца. Он сказал, что господин директор просит нас вернуться.

Тимоша усмехнулся, а мне стало страшно за Яшку. Держать такого малого в приказчиках просто опасно — он глазом не моргнет, плетя интригу, чтобы пустить хозяина по миру, а самому занять его место.

Мы опять вошли в цирк. Де Бах был уже малость полюбезнее. Он предложил нам смастерить устройство и принести его, чтобы опробовать на манеже.

— Мастерить его здесь надобно, — отвечал за меня Тимоша. — Не хотим, чтобы хозяин видел, как мы его инструментом да из его дерева невесть что выделываем.

— Ну так приходите и делайте свою подножку, — сказал де Бах, который, сдается, очень торопился. — Йозеф! Скажи Карлу, чтобы позволил им работать на дворе, и догоняй нас!

Директор со свитой пошел к выходу. Нас же Йозеф повел в те цирковые помещения, куда посторонним хода нет, чтобы уж там свести с незримым Карлом.

Грешен, каюсь — не нравятся мне итальянцы. Они мнят себя наследниками того Древнего Рима, о котором все мы знаем из книжек, но на деле — совсем другой народ. А фигляр, который за нами бегал, впридачу еще был некрасив — всклокоченные на модный лад вороные космы, губаст и носат, могу держать пари — под модным своим сюртуком и жилетом он волосат, как обезьяна.

Йозеф довел нас до того места, где конюшня соединялась с многоугольным зданием манежа. Там была довольно большая площадка, с которой можно было попасть в манеж не просто через вход в виде арки, а через целые ворота. Во время представления их закрывал занавес, который раздергивали и задергивали, сейчас он был убран. (Впоследствии я узнал, что это место именуется форгангом.)

К стене у форганга был приколот бумажный лист. Велев нам подождать, Йозеф пошел на поиски Карла. Я из любопытства посмотрел, что там такое написано. Оказалось — не написано, а нарисовано. Лист был поделен на множество пронумерованных квадратов, а в них были рисунки, выполненные так неискусно, словно малое дитя упражнялось в изображении корявых человечков. Я с трудом угадал в двух квадратах две фигурки с руками и ногами, стоящие на спинах то ли собак, то ли еще не открытых африканских животных. Одна фигурка от другой отличалась треугольником, заменявшим нижнюю часть туловища, — так я и догадался, что это наездница-прыгунья, а фигурка без треугольника — солдат, меняющий одежду с непостижимой скоростью.

Видимо, господа штукари вовсе не знали грамоте, раз порядок выходов был расписан столь оригинально.

У противоположной стены я обнаружил целый арсенал, но арсенал весьма странный. Там были длинные стояки для ружей, пик и знамен, на вколоченных в стену крючьях висели цветочные гирлянды и всякое пестрое тряпье, а также мундиры, плащи и треуголки. Видимо, наездники и прыгуны без всякого стеснения прямо тут и переодевались, рискуя, что публика, сидящая в ложах напротив форганга, случайно увидит их в исподнем или даже без оного.

Неподалеку от форганга был устроен выход в сад — достаточно большой, чтобы проводить лошадей. Сейчас двери были нараспашку. Оттуда и явился Карл — пожилой конюх, основательно припадавший на правую ногу. Он был на конюшне главным, но в подчинении Йозефа, и носил такой же фантастический мундир. Тут лишь я понял, что они, скорее всего, бывшие штукари, лет двадцать назад блиставшие в этих мундирах примерно так, как сейчас блистают молодые наездники. На старости лет они не захотели покидать привычной обстановки, поменяли ремесло, но в цирке остались.

Йозеф объяснил Карлу поручение де Баха, и тот велел нам с Гаврюшей, придя в это же время в подходящий для нас и свободный от представления день, спросить его, Карла Шварца, — а он уж укажет, где нам располагаться. И даже отведет на конюшне уголок для хранения нашего имущества.