Тропа бабьих слез - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Топилин cтр.№ 81

– Давно… давно вас не было. И мы тоже не можем доехать. Как вы там? Живы, здоровы все?! Как Фома Лукич? А сам, дед Лука?!

– Помер дед Лука… – тяжелым голосом ответил Маркел и перекрестился. – Царствие Небесное усопшему! Узнал новость нехорошую, в ту ночь и преставился… Однако сердце не выдержало. Да и годы…

Мурзины сочувственно крестились, опускали головы. Все знали деда Луку, часто бывали на староверческой заимке у Поднебесного озера и помнили его как самого мудрого, истинно преданного старообрядческой вере старца, за всю жизнь не изменившего своему слову.

Их сразу пригласили, повели в дом, но Маркел задержался:

– А Чигирька дома, не в тайге? – спросил он у главы семейства, Варлама Никитича.

– Вроде как дома был, видел. А нашто он тебе?

– Повидаться бы надо, спросить что… – загадочно ответил Маркел.

– Сейчас, на ночь глядя?!

– Днем, посветлу, по поселку ходить недосуг. Проводит кто?

Варлам Никитич окликнул сына:

– Васька! Ходи с Маркелом к Чигирьке!.. Да лошадей не берите, так шагайте, тихо. А то всю деревню поднимете…

Проворный малый Васька Мурзин, парнишка лет четырнадцати, живо потянул Маркела за собой, на ходу, негромко любопытствуя о жизни на заимке:

– А что, тятя правду говорит, что у вас медведи корову задрали? А снег рано падает? Много? А в озере рыбы много? А точно соболя по крыше бегают? А ты зверя с нарезки пуляешь?

Неторопливо, осторожно ступая за проводником по черной улице, вдоль забора, мимо грязи, Маркел отвечал односложно да или нет. Он был рад поговорить с двоюродным братом долго, сам наскучался по родственным душам. Однако было не время. Сначала надо сделать дело, потом застолье. И все же был немало удивлен твердым словам юного отрока.

– А я одначесь, к вам приду жить! Надоело мне тутака в поселке, на людях прозябать. Никакой тебе рыбалки и охоты. Воли хочу! Пустите к себе?! – заявил Васька и хитро посмотрел Маркелу в глаза.

– А тятя как же? – улыбнулся Маркел брату, удивляясь в темноте блеску горящих глаз.

– А што тятя?.. Не пустит – убегу! Вон, Татьяна, тоже когда-то убежала к тебе. Сначала все ругались, а потом говорили, правильно сделала.

Маркел молча приобнял брата за плечи, уважительно прижал к себе на ходу, шутя щелкнул пальцем по носу:

– Ишь, как надумал. А только не думай, что в тайге мед. Там тоже своих дел с утра до вечера хватает.

Прошли мимо сельпо. Теперь в деревне другое снабжение. Искоренила советская власть частное предпринимательство. Кончились времена НЭПа. Исчез куда-то жадный Агей со своим залежалым товаром по завышенным ценам. Теперь у людей твердая, постоянная цена за хлеб и продукты. Местному обывателю стало жить легче.

Сразу за магазином огромный дом купца Сотникова. На крыше дома – красный флаг. Здесь теперь настоящий сельсовет. Кончились времена Петровых. В деревне теперь другой, справедливый председатель из волости. За восемь лет в таежном поселке наконец-то установился новый, стабильный порядок, с уравновешенными законами молодой Республики Советов. О братьях Петровых односельчане не желают вспоминать. Ушли Петровы в историю с тяжелым осадком в памяти. Мать братьев Петровых, Марфа Пыхтуга, умерла сразу, как старшего сына, Ваньку, посадили на шесть лет в тюрьму за самоуправство над местными жителями. Возомнил себя Ванька царьком таежного поселка, глумился вволю, многих староверов и крестьян разорил. А кого, как семью Кузнецовых, за непокорность сослал с глаз подальше, где Макар телят не пас. Однако восторжествовала справедливость. Добрались Советы до Петровых. Младшие братья смогли как-то сбежать. А вот Ваньку арестовали.

После шести лет заключения Ванька Петров вернулся назад, в поселок, ходил по дворам, просил, кто что сможет дать из еды и одежды. Кто-то из жалости, по доброте душевной и вере не отказывал ему. Однако этого было недостаточно, чтобы как-то пережить суровую сибирскую зиму. Некому было наготовить дров на зиму, а сам Ванька не хотел. Замерз Ванька под Крещение в своем старом, покосившемся домике на холодной печке. Теперь от домика Петровых остались лишь гнилые стены. Провалилась крыша, вылетели окна. Еще год-два, и на заросшей бурьяном усадьбе не останется следа зарвавшимся тунеядцам. Каждый в своей жизни наконец находит то, что ищет. По делам и память.

Маленький, приземистый домик Чигирьки стоит у самой тайги, на отшибе деревни. Кое-как загороженная жердями усадьба доставляет коренному жителю Сибири большие неудобства: «Зачем забор? Все равно коровы по картошке ходят». Из всего подсобного хозяйства у представителя малых народов только небольшой навес для лошади. Выносливая монголка зимой и летом предоставлена ветрам и морозам. Однако Чигирька не обращает на животное внимания: «Зачем, Карьке тепло? Будет в стайке тепло, вши Карьку заедят!» Охотничья собака Чигирьки знает место в сенях, конуры нет: «Зачем Белке дом? Будет ленивая, толстая, как в тайгу за соболем ходить с толстой собакой?» Из овощей Чигирька садит только картошку, которая к осени в необработанной земле вырастает до размеров крупой фасоли: «Зачем лук садить? Черемши в тайге много!» И так на каждый хозяйственный вопрос у охотника есть оправдание. Плохой из Чигирьки хозяин. А вот следопыт да промышленник он отменный. Пропадая большую часть своей жизни в тайге, хакас знает всю Саянскую тайгу. Перед ним нет тайн и загадок, все равно рано или поздно распутает следы и добьется добычи. А уж как умеет определяться по приметам, лучшего охотника не найти по всей округе! Вот и тянутся к Чигирьке мужики за советом. Никому Чигирька не отказывает, такова уж душа его от рождения. Таежная кровь промышленника не знает отказа, поэтому и имеет он большое уважение среди мужиков. А картошку дают благодарные соседи.

Пришли Маркел с Васькой к дому Чигирьки. Васька без боязни прошел к сеням, негромко постучал в двери. С той стороны, предупреждая хозяев, незлобно тявкнула Белка. Да только не боится Васька ласковую собаку. Профессор в тайге, Белка добра и ласкова с любым, кто приходит в дом к Чигирьке. Никто не боится ее беззлобного для людей нрава, ноги можно вытирать. Зато в тайге Белку не узнать. Одна медведя может удержать, а сохатому на хребет запрыгивает.

Взбрехнула Белка, подала голос, разбудила хозяев. Недолго за стеной шлепали босые ноги по земляному полу. Зажег Чигирька керосинку, вышел на улицу, немало удивился:

– Однако Маркел?! Как так? Сам из тайги приехал? Случилось что?

– Случилось, да только знать об этом не всем надо, – посмотрев за спину, ответил Маркел и сразу приступил к делу: – У тебя те пули сохранились?

– Есть дома, не выбросил. Как выбросить можно? Ими людей стреляли, выкидывать нельзя, – почесал голый живот Чигирька и пригласил в дом.

Маркел и Васька прошли вслед за хозяином, оказались в маленькой избе, пришлось пригибаться, чтобы голову не разбить о потолок. Внутри однокомнатная избенка имела еще более невзрачный вид, развернуться негде. Посреди избы печка-глинобитка, тут же стол и два табурета для трапезы, да за печкой широкие, для двоих, нары. На нарах Чигирькина жена заворчала: «Полуношники! Опять с вином пришли?» Сказав эти слова, она отвернулась к стене и тут же захрапела.