Тактильные ощущения - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Слюсаренко cтр.№ 5

— Дядя, дай копеечку, — ну вот! Юродивая наехала, как танк на березу. Я и забыл о нищенке со всей этой суетой. Отвернуться от неё оказалось мало. Она совершенно нагло вцепилась в рукав и повторила: — Дядя, дай копеечку убогой!

— Отойди, убогая, знаю я тебя. Ты вчера на другую ногу хромала! — не выдержал я.

— А я на другую ногу хромала, — тихо сказала дурочка, — зато по сотовому не звонила. И поезд не останавливала. Дай копеечку убогой на хлеб.

Вот зараза! Заметила, сопоставила! Мне бы сотрудников таких умных и наблюдательных. Да ещё таких нахальных и артистичных.

— У меня нету мелочи! — я говорил истинную правду.

— А ты дай крупную, я сдачи дам! — такая наглость меня просто сразила наповал!

— На, возьми, только отвали! — я сунул попрошайке ранд.

Та, не переставая изображать эпилепсию, дцп и стригущий лишай одновременно ловко схватила купюру. При этом наши пальцы на мгновение соприкоснулись.

Этого соприкосновения было достаточно, чтобы нищенка вмиг забыла о своей роли, разжала пальцы и с животным ужасом уставилась на меня.

— Зачем ты пришел в этот мир? Он не будет твой! Провались ты в…! — она, забыв о приличиях, ломанулась в противоположный конец вагона и выскочила, как только открылись двери. Ой, подумаешь! Ей ранд оскорбителен! А что, она золотой хотела? Вот дура!

Ну что за сумасшедший дом кругом! Никогда не надо ездить общественным транспортом. Если не хочешь получить депрессию или просто взвинченные нервы! Или не хочешь стать пациентом того самого дома. Только на улице вспомнил про звонок шефу. Его номер ответил на десятый гудок. Шеф возмущенно заявил, что просил позвонить после девяти, но никак не после десяти. На том и расстались. Все одно к одному.

Замок опять не захотел адекватно реагировать на электронный ключ, и пришлось ждать, пока Ася откликнется на домофон. Она, не сказав даже обычного «да», просто открыла дверь. Раньше она так не делала. Не стоит пускать в подъезд кого попало.

— Привет, Ася, как дела? — искренне обрадовался я тому, что наконец дома.

— Нормально, идем ужинать, — Ася была почему-то в джинсах и свитере. Дома она всегда носила спортивный костюм.

— Ты только пришла? — спросил я.

— Почему пришла? — удивилась Ася. — Я никуда вообще сегодня не ходила.

— А чего при параде? Спортивный постирала? — не унимался я. Чего это я?

— А, да. Сейчас, — через минуту Ася пришла на кухню в обычной одежде. Видно у нее что-то не так. Полнолуние, наверное, вот и странности в поведении.

— Полнолуние, наверное, — сказала Ася. — Иди, руки мой.

Мысль была правильная. Особенно после метро, дурацких нищих и вообще. Я долго мылился, фыркал и приводил себя в тонус. Уже выходя из ванной, понял, что и тут меня что-то раздражает. Тюбик с зубной пастой. Всю недолгую совместную жизнь Ася добивалась (и добилась) от меня того, чтобы паста выдавливалась аккуратно, снизу вверх. Чтобы тюбик сохранял форму, а выдавленная его часть скручивалась в рулончик. Сейчас тюбик лежал, грубо сдавленный посередине и утративший свои исходные очертания.

— А что с пастой? Кто тюбик помял? — спросил я на кухне, чтобы потом не получить по голове. Это почему-то произвело на Асю сильное впечатление.

— Если женщина раздражает, так она даже пасту будет выдавливать не так! — Ася фыркнула и резко вышла из кухни.

Чего это она? По мне дави, как хочешь, сама же меня шпыняла столько. Ну и ладно, мне только этого не хватало. Что там на ужин? На ужин было нечто непонятное, кашицеобразное и невкусное. И пива не было. Пошли вы все подальше! Сколько можно человека доставать? Я в приступе необъяснимого бешенства, накинув пиджак поверх майки и в драных джинсах, выбежал из квартиры. Ну, почти выбежал.

Ещё надевая пиджак, я знал, куда уйду. Есть в соседнем гастрономе на втором этаже бар. Пойду и напьюсь. Все равно завтра суббота, и с утра самого на работу не надо. Тем более, что шеф облаял.

Уют бара состоял из двух составляющих. Во-первых — простой, без претензий интерьер с приглушенным светом, а во-вторых — полное отсутствие как всякой шушеры, так и нуворишей. Просто уютная, чистая забегаловка. И сейчас, сидя в темной глубине с теплым бокалом коньяка, я чувствовал, как улетает раздражение. И пропадает всякое желание напиться или, там, всем показать. Вокруг сидел народ, мало различимый в приглушенном свете, и только бармен, на возвышении своей стойки, был вполне освещен. Люди были приличные и ничем не выделялись. Обычный средний класс в конце трудовой недели. Мое спокойное созерцание и ничегонеделание в итоге окончилось пустым бокалом. Ладно, уходить не хочется, а сидеть с пустым скучно. Я медленно, дабы не спугнуть благодушие, подошел к стойке бара. И сел на высокий табурет, ожидая, пока бармен смешает какой-то непростой коктейль.

— Ещё немножко коньяка, половинку, — попросил я, дождавшись своей очереди.

Бармен молча принялся готовить бокал. Греть его паром из кофеварки, мерить жидкость.

— Скажите, а коньяк хороший? — меня окликнул невесть откуда взявшийся мужчина. Он сидел на соседнем насесте явно в раздумье, что бы выбрать. Был он среднего роста, в легком пальто, которое не снял, а только расстегнул. Достаточно франтоватая кепка лежала на стойке бара.

— Да, вполне. Тут всегда хороший коньяк. Насколько я разбираюсь, — успокоил его мой ответ.

— Я наверное, тоже возьму, — мужчина, видимо, очень хотел поговорить. — Бармен, пожалуйста, и мне такого же.

— Меня зовут Гамбург, — представился он. — Я тут впервые. Знаете, иногда вечером совсем нечего делать. Не телевизор же смотреть. А вы здесь часто бываете?

— Ну… Я не могу сказать, что часто. Просто бываю. Скорее редко, чем часто, — я вдруг понял, что и сам не прочь поболтать. — Тут уютно.

— Да, вы правы. В наше время почти не осталось мест, где ты можешь посидеть спокойно, чтобы тебе никто не мешал. — Гамбург, судя по всему, как многие сейчас, страдал тоской по прежним временам.

— Вот интересно— продолжил он, — раньше можно было курить в подобных заведениях и курили умеренно, никому не мешало. Теперь и курить нельзя, а накурено обычно так, что не продохнуть. А здесь нет. Видно, вентиляция хорошая. Вы не возражаете, если я закурю?

— Нет, что вы, что вы. Мне нравится запах табачного дыма.

Мой собеседник открыл крышку старомодного портсигара, достал из него папиросу и задымил.

— Люблю, когда дым холодный, — объяснил он. — Вы знаете, сейчас таких папирос не делают. Мне вот — черти-откуда присылают. А раньше! Вы удивитесь, папиросы «Сальве» делали у Соломона Когена в Одессе ещё до революции и уже с тройным фильтром!

— А вы романтик курения, — не выдержал я. — Такие мелочи вас волнуют. По-моему, главное чтобы табак качественный, а остальное — просто дело привычки.