Береговая стража - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Плещеева cтр.№ 53

Лиза знала — ей нужно только зацепиться, только один коготок запустить, дальше она справится и без долговязого щеголя, который, впрочем, недурен, и губы у него сочные, молодые…

Господин Морозов ей понравился — но не только тем, что мог привести в ее гостиную знатных особ, которые запросто приняты у Светлейшего князя. Он был хорош собой — однако и не сладкий красавчик, эту породу она не выносила. Он был тонок и плечист — именно таков, что вообразишь его среди смятых простыней, и сердце зайдется. Однако ж его близкое знакомство со Светлейшим было на первом месте.

Разумеется, за одно утро обстановку в доме не меняют, но хоть что-то сделать можно — если не скупиться. Лиза готова была тратить деньги, но осмотрительно. Лавки нужны ей были, чтобы составить представление о новом облике своих гостиных, и вскоре первое приобретение было сделано — она купила модный круглый столик со стеклянной столешницей и распорядилась отправить его домой. Вскоре нужные мысли явились — и она высадила взятую для услуг девку, наказав ей бежать домой и велеть дворецкому Ивану Данилычу спешно вызвать хороших мебельных обойщиков.

Непременным завершением долгой торговой вылазки было катанье по Невскому. На сей раз в санки заложили не Желанного, а Любезного, и как не похвалиться красавцем рысаком.

Проезжая вдоль каменной стены в полтора аршина высотой, над которой возвышалась деревянная решетка, Лиза подняла взгляд, чтобы увидеть часы на колокольне Казанского собора. Сам собор, стоявший за стеной посреди обширного двора, был невелик и в праздничные дни уже не вмещал всех прихожан, тем более, что туда нередко приезжала государыня с придворными. Она любила этот храм — здесь в достопамятном шестьдесят втором году принимала присягу Сената, Синода и двора, здесь праздновала все военные победы, здесь и сына Павла женила на принцессе Гессен-Дармштадтской.

Соборная колокольня в двадцать восемь сажен, и шпиц ее был обит блестящей жестью. Когда Лиза высматривала положение стрелок на часах, бухнул колокол, извещая, что уже два часа пополудни. Перекрестившись одновременно с кучером и компаньонкой, Лиза приказала везти себя домой. Любезный прибавил ходу — позади остались и собор, и остановившиеся у стены, чтобы произнести краткую молитву, прохожие — иная старушка из простонародья земной поклон совершала со всем усердием прямо на улице, мало беспокоясь, что об нее кто-нибудь споткнется.

Из странствий Лиза привезла прекрасную плотную ткань, чтобы заново перетянуть кресла. Ее гостиная была мрачновата, особенно зимой, и ткань она выбрала бледно-лимонную, с большими причудливыми цветами, вроде чертополоха, и раскидистыми листьями. А ту с китайскими пейзажами, что сейчас была на креслах, Лиза полагала пустить на маленькие подушки для своей уборной комнаты. Она хотела перед тем, как потратить деньги, показать мужу свою бережливость, и смеялась в душе — не более полутора лет минет, и нужды в домашних комедиях не станет…

Когда она входила в сени, ей доложили, что изволили приезжать господа Морозов и Никитин, очень огорчались, барыню дома не заставши.

— Огорчались, — прошептала Лиза, спеша в покои. — Это славно!

Не зря, выходит, она велела делать столь глубокий вырез на платье.

Иван Данилыч доложил — за обойщиками послано, а барин ждет за столом. Пообедав с мужем, Лиза собралась навестить его сестру.

У Ухтомских дома было неладно — это Лиза поняла сразу по беспокойству дворни. Она прошла в гостиную, навстречу из внутренних покоев вышла Марья Петровна — неприбранная, в смятом чепце, очень недовольная. Старшая сестра любезного супруга дама хмурая, вечно недовольная, и так ловко навострилась ныть и ворчать, что братец постоянно ссужал ее деньгами, причем Лиза не помнила ни одного случая, чтобы деньги в дом вернулись. Бывали между ней и Николаем Петровичем основательные стычки — чаще всего из-за ее сыновей, Ореста с Платоном, которые, по мнению Лисицына, моты и бездельники. Но вроде и правду говорил сестре Лисицын, а она умела так поворотить, что сам же и оказывался виноват. А ежели ее риторические ухватки оказывались слабоваты, то она прямо намекала, что, дескать, кабы не ее смекалка, Николай Петрович стал бы чуть ли не канцеляристом и жил на медные деньги.

Лиза всячески показывала, что ее эти дрязги не касаются, что она — молодая, неопытная, не желающая заниматься экономической арифметикой и доверяющая этот тяжкий труд старшим. Несколько раз она даже мирила мужа с его сестрой после особо суровых размолвок.

— Ты, чай, уж слыхала, мой друг, что у нас за беда, — не здороваясь, начала Марья Петровна. — Мои-то чадушки побитые домой приплелись! У Платоши рука сломана, в лубки взяли! Где, с кем подрались — молчат!

— Чуяло мое сердце! — всплеснув руками, воскликнула Лиза, всем видом показывая волнение. — Пойдем к ним, мой друг!

— Маврушка! Поди к господам, узнай — желают ли принять тетку Лизавету! — велела Ухтомская одной из девок. Лиза сохранила лицо неподвижным — она была лишь немногим старше обоих мужниных племянников. То, что Марья Пет ровна, которой пятьдесят, ставит ее на одну доску с собой, делает из золовки ровесницу, неприятно — ну да недолго эту дурость терпеть осталось.

— Женить их надобно, сестрица, — сказала Лиза. — Бог весть где шатаются, до беды недалеко. А Масленица на носу, гулянья, угощенья, без драк еще ни одна Масленица не обходилась, ты их попробуй дома удержать.

— Платошку-то теперь удержу, — пообещала Марья Петровна. — А что, есть ли кто на примете?

— Невест много, да вы, я чай, высоко метите.

Ухтомская поглядела на золовку с некоторым подозрением, словно спрашивая: тебе-то что известно о том, куда мы метим? Но Лиза была безмятежна. Не для того она потихоньку да помаленьку подсказывала мужу всякие хитрости, чтобы теперь себя выдать.

— Первым Платошу надобно женить, он старше, — сказала Лиза. — В этот мясоед уж не успели, а до Пасхи можно сговорить хорошую невесту. Потом — Ореста. Я сваху хорошую знаю, начну ее привечать. А то ведь как — в свете невеста блистает, а копнуть — и бриллианты у нее фальшивые, и деревеньки, что за ней, заложены-перезаложены. Если свахе заплатить — докопается до правды.

При этом Лиза знала, что свадьбам не бывать, и диво, коли братья Ухтомские в скором времени не поедут, лишенные чинов и дворянства, в Сибирь.

Оба конногвардейца ей нравились — если бы Платона, старшего, можно было определить в кучера, заместо Фролки, Лиза охотно бы бегала к нему по ночам, а младший, Орест, был, на ее взгляд, чересчур субтилен. Однако симпатии — симпатиями, а дело — делом. Слишком долго Лиза пробыла женой немолодого и неудачливого мужа, не сумевшего сделать ей ни одного ребеночка. Время, золотое время уходило — если теперь не использовать все возможности и не рвануться ввысь, то наступит самое неприятное в жизни женщины — плавное скольжение с вершин молодости и красоты к старости. Не так уж много времени отпущено, когда и ум уже развился, и тело еще соблазнительно. Лиза прекрасно осознавала, что вступила в эту пору, и уже строго рассчитывала — сколько месяцев может позволить себе потратить на тот или иной план, чтобы до тридцати пяти все сбылось наилучшим образом.