Кубанские зори - читать онлайн книгу. Автор: Петр Ткаченко cтр.№ 49

Активная и своеобразная деятельность Василия Федоровича Рябоконя в Славянском отделе в 1923 году не могли не возмущать власть. Будь он обычным бандитом, каких в то лихое время немало хоронилось по плавням, все было бы ясно и просто. Он же предъявлял требования к власти от имени народа, контролировал выполнение этих требований, в отдаленных станицах и хуторах изымал «продналог», который ему безропотно выдавали советские и партийные работники. Он, по сути, делил власть в обширном кубанском регионе с властью, установленной силой и уже вроде бы прочно существующей. Такого эта власть потерпеть, конечно, не могла.

Было принято решение любыми способами и средствами в кратчайший срок покончить с Рябоконем. Для его ликвидации в район станиц Староджерелиевской и Гривенской направили оперативную группу в составе шести человек. Возглавил ее уполномоченный ГПУ по Славянскому отделу И.П. Малкин.

В первых числах июня эта секретная боевая группа прибыла в станицу Староджерелиевскую и приступила к обследованию лиманов, имея общую задачу ликвидировать Рябоконя — если не поймать, то просто убить, тем самым доказав все еще колеблющимся, сомневающимся кубанцам, что никакой иной власти, кроме советской, то есть коммунистической, быть не может.

Молодой и энергичный Иван Павлович Малкин принадлежал к тем людям своей эпохи, выплавленных революцией, неожиданно для самого себя поднявшегося из самых низов, которых всецело захватила революционная стихия и понесла, как курай по пустому осеннему полю. Он был известен во властных революционных кругах самоотверженностью, настойчивостью и беспощадностью к врагам революции, доходящей до патологической жестокости. А врагом революции, по понятиям тех странных лет, мог оказаться каждый человек…

Начало его жизни не предвещало, казалось, никаких грандиозных взлетов в судьбе. Родился он в 1899 году в селе Кузьминское Рязанской губернии, в семье плотника. Образование — три класса церковно-приходской школы. Работал слесарем на заводах Москвы. Участвовал в революционных событиях. В 1918 году вступил добровольцем в Красную армию. От рядового красноармейца дослужился до начальника особого полевого отдела 9-й Армии. Один из активных участников подавления Вешенского восстания на Дону — в станицах Усть-Мед ведовской, Слащевской, Букановской.

В 1920 году с первыми красными частями вошел в Новороссийск. Был комиссаром обороны города, председателем Новороссийской городской ЧК. Начальником политбюро Тимашевс-кого отдела Кубано-Черноморской областной ЧК, уполномоченным Кубано-Черноморской областной ЧК по Славянскому отделу, Усть-Лабинскому отделу. Служил в органах ГПУ на Тереке, в Калмыкии, в Таганроге. Участвовал в подавлении восстаний в Чечне, Ингушетии, Осетии, Карачае. Был резидентом в тылу белой армии в Крыму и в Турции, на Лемносе. Позже начальником сочинского городского отдела НКВД. А в 1937 году — при образовании Краснодарского края — начальником УНКВД края. Депутат первого созыва Верховного Совета СССР. За борьбу с бандитизмом на Кубани награжден орденом Красного Знамени, за борьбу с «врагами народа» — орденом Красной Звезды, за борьбу с «саботажем» — знаком «Почетный чекист».

Но, вкусив однажды человеческой крови, он, кажется, уже не мог остановиться, не мог сдержать в себе эту, неизвестно по какому праву дарованную ему власть распоряжаться жизнями человеческими, шутя отправляя людей на расстрел.

Деятельность Малкина на Дону, при подавлении Вешенско-го восстания, где он проявил всю свою решительность в борьбе с врагами революции, оказалась особенно памятной благодаря тому, что попала в поле зрения Михаила Шолохова, и Малкин стал персонажем, точнее антигероем «Тихого Дона». Тогдашняя его должность к этому располагала. Она так официально и называлась — «комиссар арестов и обысков»… А было тогда этому «комиссару» всего девятнадцать лет.

То, что он делал на Дону, конечно, нельзя считать некими перегибами, как полагают и до сих пор. Какие же перегибы, если была даже эта палаческая должность — «комиссар арестов и обысков»?.. Это был официальный курс и политика того времени. Перегибами эти зверства назовут позже, когда изменится курс и политика партии и надобность в палачах народа отпадет…

Михаил Шолохов знал о Малкине как из документов Вешен-ского восстания, которые были предоставлены только ему, так и по рассказам жены Марии Петровны. Ведь Малкин останавливался на квартире у Громославских. Мария Петровна потом вспоминала: «Да, вот комиссар Малкин, тот самый, что расказачивал станицу Букановскую… Кстати, он тогда стоял у нас на квартире. Щеголеватый был, на день менял по две-три шинели, а то ходил весь в коже… Заявится в дом и, не раздеваясь, в сапогах — бряк на кровать… Лежит и наганом играется, подбрасывает его под самый потолок…»

Букановские дела этого «комиссара арестов и обысков» Шолохов и изобразил в тридцать девятой главе третьей книги «Тихого Дона». Там Штокману, Мишке Кошевому и Ивану Алексеевичу говорит о нем казак-старообрядец, который вез их из хутора Чеботарева в Усть-Хоперскую: «Расстреливали людей. Нынче одного, завтра, глядишь, другого… Кому ж антирес своей очереди ждать? Быка ведуть резать, он и то головой мотает… Комиссар у них стоит с отрядом, Малкин фамилия. Ну и что ж он, по справедливости обращается с народом? Вот расскажу зараз. Собирает с хуторов стариков, ведет их в хворост, вынает там из них души. Телешит их допрежь и хоронить не велит родным. А беда ихняя в том, что их станишными почетными судьями выбирали когда-то. А ты знаешь, какие из них судьи? Один насилу свою фамилию распишет, а другой либо палец в чернилу обмакнет, либо хрест поставит. Такие судьи только для виду, бывалоча, сидят. Вся его заслуга — длинная борода, а он уж от старости и мотню забывает застегивать. Какой с него спрос? Все одно, как с дитя малого. И вот этот Малкин чужими жизнями, как Бог, распоряжается, и тем часом идет по плацу старик — Линек по-улишному. Идет он с уздечкой на свое гумно, кобылу обратать и весть, а ему ребята шутейно и скажи: «Иди, Малкин тебя кличет». Линек этот еретическим своим крестом перекрестился — они там все по новой вере живут, — шапку еще на плацу снял. Входит — трусится. «Звали?» — говорит. А Малкин как заржет, в бока руками взялся. «А, — говорит, — назвался грибом — полезай в кузов. Никто тебя не звал, а уж ежели пришел — быть по сему. Возьмите, товарищи! По третьей категории его»».

Ну, натурально, взяли его и зараз же в хворост. Старуха ждать-пождать, — нету. Пошел дед и гинул. А он уже с уздечкой в царство небесное сиганул».

А еще тот казак-старовер сказал Штокману, что вашей власти износу не было бы, но «дурастого народу у вас много, через это и восстание получилось».

Именно из-за этого эпизода с Малкиным публикация третьей книги «Тихого Дона» в журнале «Октябрь» была задержана почти на три года. Более того, когда уже разрешили печатать, а разрешили, как известно, после встречи М. Шолохова со Сталиным на квартире у М. Горького, этот эпизод из текста был все-таки кем-то изъят. Не посмотрели даже на согласие отца всех народов печатать роман. Вот она всесильность Сталина, на которого с легкостью необыкновенной списывают теперь все беззакония. Особенно усердствуют те, кто в свое время клялся з верности вождю, между тем эти беззакония и творя…