Загробная жизнь дона Антонио - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Богатырева, Евгения Соловьева cтр.№ 4

Капитан Родригес поднял голову, до того покорно опущенную, и ожег Тоньо ненавидящим взглядом. В его глазах читалось: снова герцогскому выродку все на блюдечке, а мне — одни шишки!

Дважды имбесиль. У него хоть есть шанс дожить в трюме до Тортуги, Барбадоса или Ямайки — один черт знает, куда понесет Моргана — а за живого канонира «Маргариты» англичане душу продадут, у кого она еще не продана. И не ради того, чтобы пожать ему руку и выразить восторг новой конструкцией орудий, потопивших не один десяток самонадеянных ублюдков. Чем «душевный разговор» с пиратом, лучше бы сразу смерть.

— Прежде чем заливать, Морган, надо бы отлить. Могу и в твоей каюте на ковер. — Тоньо выдал все фамильное нахальство вкупе со школярским гонором. Будь на месте Моргана дон Хосе Мария Родригес, вместо бренди Тоньо получил бы пять дюймов стали в глотку.

Пират самым гнусным образом не оправдал надежд Тоньо на смерть от доброго клинка. Он рассмеялся. Не разразился зловещим хохотом, не растянул губы в мерзкой усмешке, а запрокинул голову и как-то совсем легко и звонко рассмеялся.

Кивнул тем, за спиной Тоньо:

— Сопроводите.

«Каналья», — подумал Тоньо и вскочил на ноги, отпихнув плечом пирата, собравшегося ему помочь.

Морган смотрел на все это с интересом. Снизу вверх. Мальчишка оказался Тоньо всего лишь до подбородка, а своему элефанту — старпому и вовсе дышал чуть не в пупок.

— Покорнейше благодарю, — сказал Тоньо самым издевательским тоном и зашагал к борту в полной уверенности, что пираты либо расступятся, либо он — таки получит свой нож под ребра.

Расступились, канальи. Развлекаются! Сюда бы хоть одну мортиру с «Маргариты»… Господи Иисусе, пошли им искру в пороховой трюм, порадуй сердце раба твоего фейерверком!

Сердце на миг замерло: ну услышь же мою молитву, Господи!

Не услышал. Проклятые предатели, и как только додумались ударить по голове!..

За шаг до борта Тоньо небрежно бросил сопровождающему его пирату:

— Развяжи.

Пират развязал. Только не руки, каналья, а завязки штанов. И даже стащить помог.

— Палубу не мне мыть, — хмыкнул Тоньо. Не то чтобы он надеялся, что это послужит последней каплей, и пират его убьет или хоть спихнет за борт, а скорее от чистого душевного порыва сделать крысам хоть мелкую гадость напоследок, раз крупная не получается.

Пират притворился глухим. А может, и правда был глухой? Даже ведь бровью не повел, лишил достойного дона маленькой радости! А заодно сухих штанов. Ну и плевать. Их же капитану это нюхать в своей каюте. Ха. И если они думают, что он вроде дона Хосе Мария Родригеса, который по нижней палубе ходит, приложив к носу надушенный платочек, они сильно ошибаются. Чтобы лишить присутствия духа студиозуса, проучившегося шесть лет в университете славного города Саламанки на кафедрах алхимии и римского права, нужно что-то посущественнее мокрых подштанников.

Смутить пирата тоже не удалось. С той же каменной мордой натянул на пленника штаны и чуть не под руку отвел в капитанскую каюту. Даже пинка не отвесил напоследок. И дверью каюты не хлопнул! Пансион благородных девиц, черти бы его забрали наконец вместе с этой невыносимой легкостью бытия!

Каюта Моргана была типичной капитанской каютой, что лишь усиливало ощущение нереальности происходящего. Сон. Загробная жизнь. Ведь не мог же на самом деле дон Антонио Гарсия Альварес де Толедо-и-Бомонт, граф де ла Вега, попасть в плен к английской каналье Моргану! Значит — это всего лишь сон, и проснется Тоньо дома, в Саламанке, с тяжелой после вчерашней попойки головой, и не будет ни этих трех с лишим лет на флоте, ни пиратов, ни предателей, ни мальчишки Моргана. Или — сразу в аду, как и обещала ему маменька. Успел он нагрешить на ад или не успел?.. Ждет ли его там ненавистный братец, обрадуется ли встрече среди котлов?..

Да к чертям брата. Пока на ад не похоже, и слава тебе, Пресвятая Дева.

Мысленно перекрестившись, Тони принялся разглядывать каюту. Не сказать, что за годы морской службы Тоньо перевидал их сотню, но довольно, чтобы понять: дисциплина на пиратском бриге — на зависть регулярному испанскому флоту. Идеальная чистота, порядок и чуть ли не свежие цветы на столе. То есть в самом деле цветок.

Белая орхидея в стеклянном горшке, по какому-то капризу природы расцветшая в феврале. И, само собой, до черта карт по стенам, причем добрая половина — испанские. Трофейные, надо полагать, вряд ли Морган покупал их на базаре.

Но карты и цветы — это были мелочи, сущие мелочи. Главным была бадья, ведер на двадцать, посреди каюты, аккурат между накрытым к ужину на две персоны столом и застеленной расписным шелком кроватью.

Над бадьей поднимался парок и пахло пресной водой. Вы только вдумайтесь, двадцать ведер пресной воды на купание сэра капитана, и это посреди океана! Вот где роскошь, столичным щеголям не понять.

К сожалению, забраться в бадью прямо в грязной одежде Тоньо не удалось. Пират усадил его в кресло около накрытого стола и ушел, подмигнув от двери. А Тоньо — остался. У стола. Накрытого. Со связанными руками.

Каналья Морган! Так издеваться — это талант нужен. Природное призвание.

А к кракенам его. Как уже говорилось, благородные доны так просто не сдаются.

Чуток поерзав в кресле, Тони развалился поудобнее, хоть со связанными за спиной руками и было сложно изобразить позу «благородный дон отдыхать изволят», прикрыл глаза… и сам того не ожидая, уснул. Видимо, утомился — таки за полные сутки маневров и боя. Морская баталия — это вам не серенады под балконом петь.

Даже не прекрасных донн портреты рисовать.

Эх! Где те донны, где те портреты…

То есть понятно где, на берегу остались, это Тоньо пришлось идти на флот, подальше от старшего брата и прочих неприятностей. Но об этом — потом. А сейчас благородный дон уснул, и спал… а бог знает, сколько. Но чтобы увидеть во сне обожаемую Саламанку и прелестную донну Марию де лос Анхелес Инезильду Молину, ему хватило.

Ах, какой это был сладкий сон! Вот только досадно, скрип двери разбудил его в самый неподходящий момент, когда донна Анхелес уже упала ему в руки и готова была отдаться, но… кракена в глотку этому, этому…

Не успев открыть глаз и сообразить, где он, Тоньо сгруппировался, готовый выхватить шпагу и драться — или быстро — быстро бежать, смотря по обстоятельствам. И лишь через целую секунду вспомнил, сообразил, кто тут может скрипеть дверью, осознал все ту же невыносимую легкость и пустоту бытия… и смирился. Господь дал, Господь и вернет, когда будет нужно. А пока можно немножко насладиться подаренными Им часами жизни ли, смерти, не суть.

Тоньо расслабился, даром что штаны после сна были сильно тесны, а руки затекли. Лениво открыл глаза, зевнул.

На пороге стоял Морган.