Иллюзия "Я", или Игры, в которые играет с нами мозг - читать онлайн книгу. Автор: Брюс Худ cтр.№ 74

Джон Локк размышлял над этой проблемой в контексте реинкарнации [493] . Это характерно для XVII столетия с его представлением о бессмертной душе. Локк придерживался мнения, что осознанная осведомленность о собственной истории важна с точки зрения уникальной самоидентификации. Короче говоря, он размышлял о роли автобиографической памяти в определении Я.

Современные люди, даже если не верят в бессмертную душу, тоже почитают личную память как наиболее значимую вещь, определяющую, кто мы есть. Так, в одном исследовании взрослым участникам рассказали о невезучем Джиме, который попал в очень серьезную катастрофу. Его тело получило непоправимые повреждения, так что ему понадобился трансплантат [494] . Однако это была фантастическая история. И в одном из ее вариантов Джим потерял всю свою память, но была возможность трансплантировать его амнезический мозг либо в робота, либо в биологическое тело, созданное путем генной инженерии. В другой версии врачам удалось перезаписать все жизненные воспоминания Джима, прежде чем его мозг умер, и они смогли вложить их в другое тело. После трансплантации настоящее тело Джима было кремировано. Взрослых спрашивали, можно ли считать каждую из этих операций успешной – оставался ли пациент все тем же Джимом?

Наиважнейшей вещью, которая определяла ответы людей, была сохранность памяти Джима, вне зависимости от того, где она теперь находится – в механическом теле или в продукте генной инженерии.

Отношение между памятью и идентификацией личности – это интуитивное представление, которое начинает проявляться у детей приблизительно в возрасте 4–5 лет. Мы использовали легенду о дублирующей машине [495] , чтобы выяснить, можно ли, по мнению детей, скопировать живого хомячка, и будет ли его двойник обладать такими же воспоминаниями, как оригинал [496] . Чтобы достичь иллюзии дублирования, мы взяли двух очень похожих русских хомячков [497] , неразличимых для неподготовленного глаза. Как только детей убедили в способности машины достоверно воспроизвести любую игрушку, мы представляли им нашего любимца-хомячка и рассказывали, что у него есть некоторые уникальные материальные качества, которые не видны на первый взгляд. Мы говорили, что у него в животике проглоченный стеклянный шарик, сломан задний зуб и голубое сердце. Затем мы вместе обеспечивали хомячку некоторый опыт для запоминания. Конечно, память невидима и нематериальна, подобно стеклянным шарикам и голубому сердцу. Опыт для запоминания был такой. Мы показывали хомяку рисунок, выполненный каждым ребенком, шептали ему на ухо имя ребенка и давали ребенку пощекотать зверька. Все эти эпизоды должны были сохраниться в его памяти. Затем мы сажали зверька в «машину-дубликатор», и после сигнала зуммера открывали обе коробки, чтобы обнаружить, что у нас теперь два одинаковых хомяка.

Что думали дети? Будут ли невидимые материальные качества и воспоминания одинаковыми у обоих зверьков? Итак, мы спрашивали у ребенка, у каждого ли из хомяков голубое сердце, сломан зуб и шарик в животике. Мы также спрашивали о воспоминаниях. Каждый ли хомячок знает имя ребенка, какую из картинок этот ребенок нарисовал и помнит, что его щекотали?

Что говорит ваша интуиция? Если вы войдете в машину, будут ли у вашего двойника такие же воспоминания, как у вас? Мы провели неофициальный онлайн-опрос 60 взрослых, чтобы получить представление об их интуитивных предположениях относительно дублирования хомяков или людей с помощью нашей машины. Мы спрашивали, будет ли идентичная копия, созданная машиной, иметь такое же тело и содержимое памяти? Приблизительно 4 из 5 опрошенных согласились, что обе копии животного (84 %) и человека (80 %) будут иметь одинаковые тела. Около половины (46 %), полагали, что хомяк-дубль будет обладать теми же воспоминаниями, что и оригинал, в сравнении со всего лишь третью (35 %) таких мнений, когда речь заходила о человеке. Таким образом, взрослые думают, что копирование тел более вероятно, нежели копирование памяти, и это убеждение становится тверже при сопоставлении человека и хомяка.

Отношение между памятью и идентификацией личности – это интуитивное представление, которое начинает проявляться у детей приблизительно в возрасте 4–5 лет.

Что касается лаборатории, мы повторяли исследование с хомяком много раз в различных вариациях, чтобы проверить результаты и обнаружить какие-либо базовые принципы. Примерно треть детей в возрасте от 4 до 6 лет думали, что второй хомяк стал совершенно другим как по психическим, так и по материальным свойствам. Похоже, они не верили, что машина способна скопировать что-нибудь живое. Еще треть детей считали, что второй хомяк полностью идентичен. Однако наиболее интересной была третья группа детей, которые думали, что копируются физические свойства, но не память. Другими словами, они верили, что машина работает, но, конечно, не может скопировать психику – точно так же считают взрослые.

В другой версии эксперимента мы обнаружили, что мнение о неповторимости памяти укрепляется, когда мы даем нашему первому хомяку имя, что подчеркивает его неповторимую индивидуальность. Удивительно, насколько наличие имени у животного придает ему уникальность. Это, возможно, объясняет, почему маленькие дети порой обижаются, когда впервые узнают, что кто-то другой носит такое же имя, как и они.

Мы полагаем, что наши данные демонстрируют: дети понимают, что психика, и в особенности память, создают уникальность индивидуума. Ранее мы видели, что представление о внутреннем мире других людей начинает проявляться с 4 лет, как показали исследования в рамках «теории разума». Сначала дети начинают понимать, что у других людей есть свой внутренний мир. И по мере того как они развиваются, они все больше осознают собственный разум и внутренний мир, как нечто отличающееся от других и уникальное.

Став взрослыми, мы считаем, что автобиографическая память является важнейшей составляющей нашего ощущения своего Я. Тело можно скопировать, но не содержимое памяти. Наша память делает нас теми, кто мы есть. Любой, кому привелось пережить деградацию любимого человека с быстро прогрессирующей деменцией, разрушающей память, видел, как могут рушиться самоидентификация человека и его чувство Я. Такая потеря собственной личности – одна из причин того, почему отказ памяти так драматично воспринимается родственниками: больной больше не узнает никого вокруг себя.