Определись! Мыслительные карты для определения призвания и предназначения - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Степанов, Анастасия Птуха cтр.№ 18

Знание приходит, летя, как крупицы золотой пыли, той самой пыльцы, которая покрывает крылья бабочек. Так что для воина знание похоже на ливень, на пребывание под дождем из крупиц темно-золотой пыли.

Карлос Кастанеда

Как только я начинаю догадываться, что все сущее в действительности не есть мое порождение, я меняю отношение и к своему телу, и к жизни в целом – а значит, теряется иллюзия моей божественности. Необъяснимое, априорное восприятие себя как бога от рождения мы заменяем на осознание своего места и уникальности своего пути в Мире, который имеет самостоятельную волю. В частности, другие люди могут иметь свою волю. Уважение к Миру и к самостоятельности другого человека порождает ЧСД-описание Мира и, в частности, поясняет один из самых сложных для понимания принципов Воина «не принимать решений за другого». Воин делает все возможное, чтобы другой не совершил ошибки, но никогда не запрещает кому-либо действовать на свое усмотрение. Воин никогда не осуждает другого, так как осуждение – одно из самых ярких проявлений желания, чтобы другой действовал так, как хочешь ты. Подробнее о принципах Воина в главе «Личный опыт. Принципы Пути Воина».

В сознании человека ЧСВ– и ЧСД-описания формируют противоположные стороны диалектического единства, которое является местом порождения силы. В конкретной жизненной ситуации мы всегда имеем двоих советчиков – ЧСВ– и ЧСД-описание. Иными словами, невозможно примириться с Миром (вы только послушайте эти слова приМИРиться с МИРом!), отрицая себя. В подавляющем большинстве случаев эффективнее опираться на более объективное основание деятельности, то есть на иное, не на себя. На практике это выглядит как признание равной значимости себя и Мира.

Например, когда на родительском собрании ругают несколько детей и вашего в том числе, имеет смысл не выгораживать его только на том основании, что он свой, не пытаться выйти из ситуации за счет других детей или учителей, а отнестись к другим детям, как к своему собственному, на равных. Ситуация решится быстро и на принципах справедливости.

Диалог между судьей и Бродским.

– А вообще какая ваша специальность?

– Поэт, поэт-переводчик.

– А кто это признал, что вы поэт? Кто причислил вас к поэтам?

– Никто (без вызова). А кто причислил меня к роду человеческому?

– А вы учились этому?

– Чему?

– Чтобы быть поэтом? Не пытались кончить вуз, где готовят… где учат…

– Я не думал… я не думал, что это дается образованием.

– А чем же?

– Я думаю, это… (растерянно) от Бога…

Мы называем человека с превалирующим ЧСД-описанием Воином. Если средний человек ищет объект любви среди людей, то человек с ЧСД-ориентацией, Воин, в первую очередь любит Мир, Бога, нечто всеобщее. Призвание – это искра божья в каждом из нас. Это словно задумка Вселенной для каждого. Неправильно пренебрегать ею из-за страхов, социального давления или желания приобретать.

Невозможно следовать своему призванию без любви к Миру. Относитесь с равным уважением и достоинством и к себе, и к Миру, и тогда в вашей жизни наступит необходимый баланс.

Истина – то, что нужно каждому человеку для жизни и что, тем не менее, он не может ни у кого получить или приобрести. Каждый человек должен непрерывно рождать ее из самого себя, иначе он погибнет. Жизнь без истины невозможна. Может быть, истина и есть сама жизнь.

Франц Кафка

ЧСД-описание – это система принципов и смыслов человека, за которую он себя уважает. Причина, по которой мы так много говорим о чувстве собственного достоинства, кроется в том, что именно это описание лежит в основании активного жизнетворчества. Дело в том, что обычно в глубине души мы знаем, где поступаемся своими принципами и отходим от себя. Каждый из нас считает себя достойным человеком, если он следует своим принципам и никак иначе. Мы считаем себя правильно строящими свою жизнь, когда слышим себя по существу, изнутри, действуем, а не предаем самих себя. Искусство услышать свою правду в те самые 15 секунд до принятия необходимого решения, когда чувство собственной важности еще не включило рассудочный механизм самоутверждения, – это то самое, что мы должны культивировать в себе. Надо любить и лелеять себя, оставаясь достойным, а не «важным» человеком. Надо делать именно то, что любишь, и то, за что стоит бороться. Это и есть программа жизнетворчества.

Сколь немногие живут так, точно жизнь их что-нибудь значит, для большинства она сводится к простому времяпрепровождению.

Себастьян Фолкс

Буквально с первого в жизни звука мы объявляем миру о своих желаниях. Младенчество и раннее детство протекают под знаком тотального «Я – хочу!». Это чувство знакомо каждому. Собственно, дай нам волю, мы и сейчас находились бы во все том же детском состоянии. В чем же проблема? Все дело в том, что со временем место физиологических нужд и первых общественных потребностей (быть с мамой, испытывать чувство защищенности, чувствовать ласку и т. д.) занимают социальные потребности, которые не являются столь уж необходимыми.

Чувство собственной важности заставляет каждого из нас хотеть стать вожаком своей стаи, даже если стая состоит из одного человека – себя самого. Мы попросту стремимся стать лучше, чем другие люди, почувствовать себя выше других. А также мы желаем побольше всяческих благ лично для себя, раз они есть рядом или, тем более, у другого человека. И в этом есть грандиозная подмена. Сравнивая себя с другими, мы всегда и неминуемо забываем о себе настоящем. Конечно, не о том кричащем младенце, который появился на свет и хочет пить и есть.

Когда мы следуем концепции «Я – хочу!», мы делаем все, чтобы окружение одобрило и признало нас. И забываем о том, что действительно нужно нашей душе.

Например, соседский мальчишка играет с пожарной машинкой. Вам интересно узнать, что за машинка у него в руках, как она устроена, что за лестница прикреплена к крыше, как открываются дверки и можно ли внутрь посадить солдатика. Вы просите машинку. А дальше: