Корди вырос в приграничье, видел не много городов, но понимал разницу между городом, где живет община, и замком, домом одного господина. Красный Замок походил на город. Чтобы оглядеть крепость Лорда Тьмы получше, юноша взобрался на дерево, которое возвышалось достаточно далеко от опушки, — там его не должны были заметить со стен. Прежде, мальчишкой, Корди частенько проделывал подобные вещи, и теперь ему не составило труда повторить прежнюю забаву.
Красный Замок снаружи окружала стена, сложенная из кирпича. Стена не очень высокая, перебраться через такую не составит большого труда. По гребню передвигались красные точки — стража. В лучах заходящего солнца равномерно вспыхивали блестящие шишаки шлемов и наконечники копий. Корди взобрался так высоко, как только позволяла прочность ветвей, да и то чувствовал себя неуютно, когда налетал ветер. Он видел немного — большая часть строений возведена вдоль стен, но довольно далеко от ворот. Он различал плоские крыши на приземистых домах, однако из-за густых клубов дыма и пара никак не мог разобраться в планировке зданий. Похоже, одноэтажные сараи образуют некий лабиринт в глубине огражденной стенами территории. Часть этих сараев Корди счел мастерскими — он предположил, что там гончарное производство. В конце концов, чтобы возвести здесь, в приграничье, вдали от древних центров цивилизации столь мощные стены и здания, требуется много кирпича, где-то его ведь должны лепить и обжигать?
В Красном Замке в самом деле были обширные гончарные мастерские, но большую часть дыма производили не они, а прачечные. Эта мысль Корди не посетила, он не имел представления о подобных заведениях, поскольку привык к простой жизни, когда одежку стирает тот, кто ее носит. Они со стариком изредка полоскали белье в ручье…
Зато юноша приметил самое высокое из строений Красного Замка, к тому же выкрашенное в красный цвет. Когда ветер относил в сторону клубы дыма и пара, открывался вид на стройное здание, увенчанное башней. Прежде Корди принял башню за встроенный в наружную стену бергфрид, но после разглядел, что она — часть цитадели или, верней, жилого строения. Значит, туда и нужно будет пробираться, когда собиратель преодолеет стену. Лорд Алхой, конечно, обитает в самом высоком доме, там его нужно искать.
Наметив маршрут, Корди спустился пониже, устроился на более прочных ветках и стал наблюдать за передвижениями стражников по стене. Солдаты двигались с определенной периодичностью, имелись и постоянные посты.
Юноша смотрел, пока не начало темнеть, после этого начал спуск. Теперь он жалел, что не прихватил с собой веревку. Придется воспользоваться тем, что предоставит лес. Корди видел по дороге немало ползучих растений с прочными гибкими стеблями… На изготовление самодельного каната ушел остаток вечера, потом Корди занялся оружием. Срезал подходящую ветку, натянул тетиву, приготовил стрелы. Всему этому юношу обучил хромой старик, теперь Корди трудился не задумываясь — руки сами выполняли работу. Мыслей не было, только спокойная холодная уверенность.
Приготовления закончились, когда сгустились сумерки. Только над Красным Замком небо оставалось светлым и имело лиловый оттенок. Внутри стен горели огни, свет поднимался к фиолетовым небесам…
Корди остановился на опушке, опустил в траву веревку и оружие, сел и принялся наблюдать за силуэтами стражников, медленно скользящими по стене между зубцов. Юноша не ощущал ни малейшего волнения, потому что чувствовал: то, чем он занимается, намного важнее его самого. Он был уверен в необходимости этого занятия.
Шаг за шагом — к цели. И ошибаться нельзя, действовать следует наверняка. Сейчас Корди примерялся к распорядку обходов стены. Все начнется несколько позже, когда стемнеет. А сейчас — ждать, спокойно ждать.
Пока Корди старательно сохранял спокойствие, вокруг Ленлина жизнь кипела!
* * *
Легко понять радость родителей Ильмы — они уже готовились к худшему, воображали тысячи бед, какие могли приключиться с пропавшей доченькой… Деревенские мужчины искали в лесу едва ли не до рассвета — разумеется, ничего не нашли и возвратились в село, обменявшись клятвами снова выйти на поиски завтра… Они как раз сходились к околице, когда на дороге показалась Ильма — верхом на коне и сопровождаемая отважным спасителем!
Поэт тщетно пытался объяснить, что он лишь сопровождал героя и что с разбойниками расправился Корди — тот самый парень, с которым они вчера обедали у Мартоса, но никто не желал слушать. Тем более Ильма почему-то вбила себе в голову, что всем обязана этому прекрасному белокурому юноше в красивом камзоле, а вовсе не тому, другому, хмурому и неразговорчивому… да еще и наряженному в черное.
А уж когда Ильма объявила, что этот храбрец не только вырвал ее из лап злодеев, но и перебил банду, радость сельчан просто перехлестнула границы. Девушка охотно демонстрировала окровавленную одежду и тыкала пальцем в то место, куда свалилась отрубленная башка разбойничьего атамана. От этих тычков сорочка ходила ходуном и мягко содрогалась… У Ленлина голова пошла кругом. Блондин вырвался из кольца крепких рук, обнимающих, хлопающих по плечам, и заорал:
— Да послушайте же! Я здесь ни при чем! Это Корди! Корди освободил вашу Ильму! Черноволосый парень — помните, вчера? Он герой! Он убил волка-людоеда в Раамперле и совершил другие подвиги! Он, не я!
Ильмин отец снова заключил поэта в объятия и объявил:
— Возвратится второй парень, станем его хвалить. А пока ты здесь — прими нашу благодарность, не побрезгуй. Верно я говорю?
Земляки дружно зашумели. Помимо благодарности за спасение Ильмы, они испытывали облегчение от известия, что покончено с бандой. Разбойники давно уже стали костью в горле для всей округи.
Ленлин и опомниться не успел, как очутился в заведении Мартоса за столом, уставленным яствами. Вокруг шумели крестьяне, лилось пиво, а Ильма, успевшая переодеться, сидела рядом с поэтом. После первой кружки она перестала называть его «дяденькой», после второй — передвинулась поближе, а после третьей — как бы невзначай прижалась к блондину тем самым местом, на которое свалилась отрубленная голова разбойника…
Ленлин не сомневался, что неотразим, и принимал восторги девушки как должное… но загорелая крестьянская девчонка, увы, не смогла пробудить в груди поэта ответного чувства. Он бы и рад был сдвинуться от охмелевшей Ильмы подальше, да с другой стороны оказался отец спасенной, успевший влить в себя куда больше пива, чем возлюбленное дитя, и тоже стремился выказать внимание Ленлину.
Крестьянин принялся пересказывать парню собственные страхи, какие успели прийти ему в голову, пока искали Ильму.
— …А более всего, скажу, опасался я, что попало дитя в лапы Прекрасного Принца, — пьяно твердил счастливый отец, — это ж верная смерть!
Ильма всхлипнула и снова прижалась к Ленлину.
— Корди говорил, что в Красный Замок идут караваны рабынь, — пытаясь отстраниться от разгоряченной девицы, вспомнил Ленлин. — Куда ему столько?
— Ему всегда будет мало! — Крестьянин стукнул опустевшей кружкой о стол. — Потому что обычай его таков. Он желает вечно молодым красавчиком быть! Писаным красавчиком!..