Обреченный мир - читать онлайн книгу. Автор: Аластер Рейнольдс cтр.№ 58

– Вперед, доктор! – скомандовал Спата.

– Если хотите убить меня, давайте лучше здесь и сейчас.

– Я не намерен тебя убивать. – Спата не то испугался, не то оскорбился. – Хочу лишь удостовериться, что ты соответствуешь стандартным критериям, по которым мы оцениваем боевой расчет. Каждый должен уметь выйти на лонжерон двигателя – вдруг понадобится. Любая техника ломается и требует ремонта. Из гондолы шаг винта не отрегулируешь, только с лонжерона. В разгар битвы или при неожиданном переходе в другую зону техника ждать некогда. Любой член экипажа должен уметь устранять неполадки.

– Меня же вроде клиентом называли.

– Скажем так, теперь ты в промежуточном положении.

Кильон понимал, что спорить бесполезно. Он вышел на лонжерон, чувствуя через подошвы вибрацию двигателя. От падения вперед не предохраняло ничего, от падения назад – лишь тонкий проволочный ограничитель, который помогал, скорее, психологически. Сам Спата не держался ни за что и кивком велел Кильону идти дальше.

– Отсюда до двигателя не дотянешься.

По узким мосткам вдвоем пройти невозможно. В гондоле головокружение Кильона не мучило, даже когда он смотрел с балкона на землю. Зато сейчас оно обрушилось на него, почти полностью парализуя движения. Ландшафт уже плавно поднимался навстречу кратерной стенке, но до земли по-прежнему было удручающе далеко. Ошибочно считать, что ангелы не боятся высоты. Этот вполне обоснованный страх присущ даже тем, кто имеет крылья. А у Кильона от крыльев остались никчемные бугорки, обтянутые рубашкой.

– Вперед, доктор! До самого конца! Покажи свой характер!

Кильон едва мог взглянуть на двигатель, не то что оценить, сколько уже пройдено. Вокруг дирижабля воздух был неподвижен, но стоило Кильону сделать шаг по лонжерону – поднялся ветер. Балка вздрагивала, словно конь, стряхивающий слепня. Кильон фактически пятился по лонжерону – он повернулся спиной к двигателю и вцепился в ограничитель. Лучше так, чем совсем его отпустить.

– Выяснили, что хотели? – спросил он, перекрикивая ветер.

– Нет еще. Иди дальше!

Кильон покосился на двигатель. Спата уже стоял там, наклонившись навстречу ветру, и довольно улыбался. Руки скрещены на груди, – казалось, под ногами у коммандера твердая земля. Кильон крепче стиснул ограничитель и засеменил дальше по жуткой дрожащей балке. Ветер трепал его пальто, норовя сорвать. Шляпа сидела уже не так плотно, но Кильон не решался ее поправить, боясь оторвать от проволоки хоть одну руку. Раз – и шляпа слетела, холодный ветер скользнул по лысине.

– Еще немного, доктор, для клиношника ты просто молодец. Оглянуться не успеешь, как мы поставим тебя в техбригаду.

– Я было решил, что вы фанатик-ксенофоб, – проговорил Кильон. – Оказывается, еще и садист.

– У каждого свои недостатки.

Судя по всему, две трети пути по балке Кильон уже преодолел. Он чувствовал, что болтается в пустоте меж двумя ориентирами – двигателем и громадиной гондолы. Боязнь не дойти до двигателя понемногу убывала, сменяясь не менее сильным опасением не вернуться в гондолу. Он продолжал пятиться, сердце бешено стучало, окоченевшие пальцы не выпускали ограничителя. Двигатель уже рядом, Кильон ощущал жар, валящий из выхлопных патрубков. Гул стоял дикий, словно планета разрывалась пополам.

– Протяни руку, доктор, коснись обтекателя, и на сегодня все.

Кильон осмелился разжать пальцы левой руки и потянулся влево к двигателю. Правой рукой, укушенной черепом, он постарался крепче сжать ограничитель, ногами уперся в балку, покрытую специальным антискользким составом. Внезапно поскользнувшись, он не устоял на ногах. От неожиданности Кильон даже не сообразил, в чем дело. Только ведь тянулся к двигателю, а тут повис, держась за проволоку одной рукой. Запястье выворачивалось, ограничитель прогибался под весом его тела. Ветер так и норовил унести в пустоту. Кильон охнул и задохнулся от страха и потрясения, увидев, что над ним возвышается Спата. Руки скрещены на груди – коммандер уверенно стоял на балке. Кильон болтал ногами в пустоте, хватаясь за воздух левой рукой. Еще немного – и правая рука выпустит ограничитель.

Молниеносным движением Спата оперся на одну руку, схватил Кильона за рукав и затащил на балку.

– Порядок, доктор. Я тебя поймал.

Кильону хотелось огрызнуться, но резкие слова утонули в охватившей его постыдно-жалкой благодарности: коммандер не дал ему погибнуть. Невозмутимый Спата помог Кильону подняться, и они молча двинулись к гондоле.

– На сегодня, пожалуй, хватит, – сказал начальник охраны, открывая калитку.

– Доказали мне то, что хотели? – прохрипел Кильон, жадно глотая воздух.

– Я даже не начинал, – ответил Спата.

Зрелище, представшее перед Кильоном, заставило его потерять дар речи. Все слова вылетели у него из головы. «Репейница» пробиралась через стену кратера – нырнула в глубокий разрыв, в эдакий колодец из выветренного камня, очевидно узковатый, раз его едва не задевали пропеллеры.

Дальше, внутри кратера, виднелся… Рой, что же еще! Кильон не мог сосчитать корабли. Сколько их здесь? Минимум полторы сотни. В центре кратера они буквально жались друг к другу; чем ближе к периметру, тем расстояние между ними увеличивалось. Рой держался внутри кратера, но все его корабли хаотически двигались. Воздушные судна были разных цветов, форм и размеров. Объединяло их то, что все являлись летательными аппаратами и каждый имел хотя бы по одному пропеллеру. У некоторых было несколько пропеллеров, у других, как у «Репейницы», имелись еще крылья и киль – элегантные, волнистые, с дивными эмблемами благородных геральдических цветов. Сейчас, когда появилось с чем сравнивать, стало ясно, что их корабль отнюдь не самый большой. Границы Роя патрулировали судна, с габаритами и арсеналом как у «Репейницы». Кильон предположил, что это местные разведчики и охранники. Быстрые, маневренные, они «опекали» слабые и неповоротливые корабли. Воздушные суда с огромными многопалубными гондолами, напоминающими перевернутые небоскребы, под огромными же обвислыми оболочками, двигались за счет невероятного числа жужжащих моторчиков. Часть этих гигантов соединялись между собой мостками и веревочными лестницами. Корабли-малютки – шары-капельки с одноместной кабиной – шныряли меж громадинами, похожими на гигантские облака. Этих крох не пересчитаешь: слишком их много. Кильон решил, что используют их как шаттл и такси, то есть для нужд города, которым являлся Рой.

Всего города Кильон не видел. Корабли жались друг к другу, сливались в бордовую массу, заслоняя друг другу солнечный свет. Кильон заметил только, что самые большие из них, жирные сочные личинки в четверть лиги от носа до хвоста, забились в глубину Роя. Он видел их лишь частично, когда Рой шевелился, но не целиком и полностью.

Только сейчас Кильон осознал, что именно слышит, какой звук не в силах заглушить «Репейница». Вот он, хоровой гул Роя! И в нем участвовали не четыре двигателя, а – Кильон легко допускал – четыре тысячи двигателей. Воздух рассекали четыре тысячи пропеллеров. Они и удерживали корабли на месте, и перемещали легкие дирижабли патрульных. Четыре тысячи разных голосов, на общую тональность не настроенных, – они сливались, сочетались, проникали друг в друга, отражались от стен кратера, соединяясь в бесконечный вибрирующий, гармонично богатый хор, который показался удивительно знакомым.