Цель неизвестна. Победителей судят потомки - читать онлайн книгу. Автор: Марик Лернер cтр.№ 64

Оказывается, в детстве и меня читал. В Англии пасквиль на демократию запретили. Уж больно хорошо прозвучало: «Хотя все вопросы должны решаться большинством голосов, генеральную линию определяли умнейшие обитатели фермы — свиньи».

— У нашей, Австрийской и Османской империи есть общие границы, — мысленно тяжело вздохнув, принялся я излагать доступные любому дебилу сведения. — Они довольно интенсивно движутся, и нет никаких гарантий отсутствия войн и соответственно изменений принадлежащих той или иной державе территорий. Очень многие районы пограничья рассматриваются как зоны оспариваемые. Габсбурги католики и католикам покровительствуют, а граница разделяет поляков, живущих в России, и тамошних. Они паписты, и это крайне важно в нашей ситуации. Поддержка таких извне была и будет, даже при наличии дружественных отношений между державами.

Это такой увесистый камешек в его огород. Если пойдет на разрыв с Австрией, непременно примутся гадить из Вены оружием, людьми, идеями и деньгами, играя на автономии коренной Польши.

— Все шаги по последовательной русификации края, начиная от запрещения польского и немецкого языков в администрации и признание официальным русского…

Для местного населения огромный переворот в сознании. Потому что впервые вдруг обнаружилось, что владение русским и даже местными диалектами может быть очень существенным, карьерным в том числе, плюсом.

— …и заканчивая конфискацией имений мятежников, переход в государственное управление бывших иезуитских владений…

Кстати, были переданы Комиссией национального просвещения в аренду под четыре процента годовых в пользу учебных заведений. Идея была хорошая, результат не очень. Часть земель незаконно присвоена другими владельцами, а аренда зачастую не выплачивалась. Но все же курс на сознательный подрыв польского влияния принес некий достаточно заметный итог. Если сразу после присоединения в собственности примерно семи тысяч польских помещиков, не считая немногих русских землевладельцев, находилось три миллиона душ, при этом двести семей владели пятьюстами шестьюдесятью восемью тысячами крепостных, то под конец моего генерал-губернаторства почти половина крестьян перешла в другие руки или числились государственными. Меньше чем хотелось бы, тем более крупные помещики серьезно не пострадали. Этим хватало денег и влияния обращаться через мою голову, и взять их за глотку оказалось непросто.

— …приобщение почти полтораста тысяч униатов в лоно православной церкви…

А еще не меньше ушли к раскольникам. Это уж точно педалировать не нужно. Скорее всего, все имеется в тех папках в качестве очередной хулы на мою деятельность генерал-губернатора.

— …происходило с полного одобрения Петербурга, — имя Анны лучше не произносить, чтобы не раздражался, — и направлено в конечном счете на политическую цель: следовало уничтожить саму мысль о государстве польском и его возрождении.

С этим прицелом максимально использовались для карательных мер случаи злоупотреблений землевладельцев в отношении крепостных. Украинцев и белорусов требовалось прочно привязать к Российской империи, причем без освобождения. Кто бы мне позволил… По той же причине воспрещалось лицам польского происхождения вновь приобретать конфискованные или продаваемые по банкротству помещичьи имения. Католическое влияние и через них австрийское требовалось максимально уменьшить.

— Ну а разборы шляхты? — спросил он без особого интереса.

Зачем морочит голову? В справке не могло не быть подробного изложения. Не по злобе душевной, а обнаружив рост численности дворянства, вынужденно задумались. В 1700 году насчитывалось двадцать две — двадцать три тысячи дворян, владеющих поместьями, к 1737 году их число увеличилось примерно до сорока шести тысяч. Число владений возросло с двадцати девяти тысяч до шестидесяти трех тысяч (некоторые помещики имели несколько владений). Такими темпами очень скоро многие останутся и вовсе без земли, и тогда появится огромное количество нищих дворян. Для пополнения чиновничества вроде бы хорошо, но к чему иметь сотни тысяч дополнительных выходцев из шляхты в лице поляков, украинцев или кавказцев? Эдак скоро ни одного русского не останется. Поневоле задумаешься, так ли уж не прав был Петр Алексеевич, пытаясь ввести майоратное владение.

С максимально неподвижным лицом я принялся объяснять:

— Сенат издал несколько указов с подробными разъяснениями и требованием представить документы о происхождении, удовлетворяющие российским юридическим нормам. На это отводилось три года. Сначала они должны были выслать доказательства принадлежности к привилегированному сословию в Герольдию, а затем ожидать подтверждения из императорской канцелярии…

Жалованная грамота определила двадцать одно доказательство «неопровергаемого благородства». В грамоте шла речь о подтвержденных гербах, указах на дачу земель или деревень, патентах на чины, свидетельствах о получении звания обер-офицера и так далее. Не моя вина, что среди безземельной шляхты, не имеющей благодетеля, есть настолько бедные люди, что невозможно их отличить от крестьян. Были целые деревни, населенные такими.

— …пока же вопрос находится на рассмотрении, не должны были засыпать административные органы жалобами. Шляхтичи, не предоставившие доказательств своего благородного происхождения, должны были быть записаны в сословие мещан или государственных крестьян.

Фактически они все дружно регистрировались мещанами, в массе продолжая проживать в деревне. Количество привилегий, подтвержденных бумагами, не превысило десяти процентов от общего количества называющих себя шляхтой. Причем все эти записи и грамоты тщательно рассматривались. Нередко на основании доносов соседей. Люди сводили счеты, но для меня закладывающие недруга оказались сущим благословением.

Умело пользуясь, в иных случаях можно было не только получить крючок на того или иного господина, еще и раскол польского шляхетства. Часть из них пошла на сотрудничество с властью. Может, они ее и не возлюбили по щелчку пальцев, но оказались замазанными в глазах остальных. А иные в стремлении сохранить земли, вроде Чарторыйского со ста девяноста четырьмя местечками и селами и Потоцкого с тремястами двенадцатью населенными пунктами и сами принялись давить излишне горячих поляков, выслуживаясь.

— Ничего в присоединенных западных губерниях отличающегося от бывшей Российской Украины не происходило, — продолжил я. — С ликвидацией гетманщины и слобожанщины правовое положение других сословий тамошнего общества было приведено в соответствие с общеимперскими нормами. Казацкая старшúна получила чины русской армии. Казаки были превращены в казенных земледельцев и должны были давать рекрутов, если не соглашались на переселение.

И все бумаги украинцев, заявляющих о благородном происхождении, подверглись тщательной ревизии. Откуда было взяться на Правобережье шляхетству после Богдана Хмельницкого. Только гетманские офицеры имели право претендовать на дворянство. И о них же — или их потомках — сохранились записи в полковых книгах. А все прочие получали справедливый отлуп.

— Право иметь привилегии шляхетские надо заслужить кровью! — патетически провозгласил я и отметил, как Дмитрий машинально кивает.