Дело о продаже Петербурга - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Воробьев, Михаил Карчик cтр.№ 83

Не тратя времени даже на то, чтобы закрыть дверь, Алексей с силой откинулся на бок и поехал по коридору, в сторону пистолета Рэмбо. Секундой позже он занял позицию на полу, но уже на животе, держа дверь под прицелом.

А на лестнице между тем послышалась какая-то возня. Почти сразу же она стихла, и в дверном проеме возникла фигура нового гостя. Он взглянул на лежащего Нертова и неторопливо осведомился:

— Леша, мне можно не разуваться?

* * *

Она глядела в окно на мелкий вечерний питерский дождик, когда сзади послышались чьи-то шаги.

— Вы знаете основной закон Мэрфи? — неторопливо спросил Игорь Борисович. Однако было ясно, что взволнован он чрезвычайно.

— В школе не проходила, а потом физикой не увлекалась, — ответила она.

— К сожалению, закон относится не только к физике. «Если какая-нибудь неприятность может случиться, она обязательно происходит». Боюсь, сегодня день, когда этот закон действует без исключений. У нашего Рэмбо неприятность. Клиент его обезвредил.

— Откуда вы это знаете?

— Кроме того, — московский гость не обратил внимания на реплику, — на сцене появилась некая группа поддержки нашего клиента. По состоянию на пять минут назад, она зачистила подъезд, а заодно нейтрализовала людей, прослушивавших квартиру.

— Откуда, в этом случае, у вас информация? — спросила она.

— Потому что с некоторых пор я перестал доверять петербуржцам, — сказал Игорь Борисович, презрительно растягивая последнее слово. — И за всеми действиями вашего Рэмбо наблюдала моя личная «наружка».

— И что теперь делать?

Игорь Борисович, не торопясь, достал сигару, глубоко затянулся.

— Ждать звонка из Москвы. Видите ли, мои люди засекли группу поддержки уже несколько дней назад. Она тоже пасла клиента, кстати, очень профессионально. Я даже могу сказать кто это — бывшая «крыша» «Транскросса». Неплохие вояки, таких могут перестрелять только такие же вояки. Надеюсь, этот вариант не потребуется.

Москвич опять выпустил дымок и продолжил:

— По большому счету, дергаться и рвать волосы на заднице, извините, должен был я. Ваш дражайший Рэмбо всего лишь получил по башке, причем, не очень сильно. А вот мне предстоит лишиться половины гонорара. В том случае, если Москве придется задействовать тяжелую артиллерию. На том уровне, знаете ли, на закон Мэрфи ссылаться не принято.

* * *

— А если бы я выстрелил? — проворчал Нертов.

— Я заметил с первого дня нашего знакомства: у тебя хорошая реакция, — усмехнулся Павел Олегович.

Они сидели в гостиной за бутылкой коньяка. «Главбух» только пригубил свою рюмку, а Нертов выпил целиком, чтобы снять стресс. На диване в соседней комнате охала уже пришедшая в себя Мила. Один из людей «Главбуха» — полевой Айболит, как представил его Павел Олегович — осмотрел девушку и уверенно сказал: нет даже легкого сотрясения.

В другой комнате пребывали еще четыре полубесчувственных тела; разумеется, не на кровати. Покончив с Милой, полевой Айболит осмотрел их тоже.

— Связно говорить смогут через полчаса, — констатировал он.

— У тебя замечательная привычка, «Главбух», — заметил Нертов. — Ты мастер появляться между третьим звонком и поднятием занавеса.

— Для человека, работающего на общественных началах, это очень неплохо, — согласился Павел Олегович.

— Ты прав, извини. Но тогда тебе не уйти от вопроса: который черт занес тебя ко мне, причем, действительно, в очень подходящий момент?

Ответить «Главбух» не успел. Открылась дверь, и на пороге появилась Мила. Ее и без того заплаканное лицо портил изрядных размеров синяк.

— Леша, — прошептала она.

— Позови врача, — не смотря на девушку, буркнул Алексей «Главбуху». Тот удивленно взглянул на собеседника, но Айболита пригласил.

— Скажите, — обратился к нему Алексей, — если она сейчас сядет в машину и доедет до дома — это пятнадцать минут, ее здоровью не будет нанесено непоправимого вреда?

— Нет, — удивился врач.

— Павел Олегович, — негромко попросил Нертов, — я тут распоряжаться не имею права. — Пожалуйста, прикажите кому-нибудь проводить ее на улицу и посадить в такси. Вот деньги.

— Вообще-то, она могла подождать окончания нашего разговора по соседству, — «Главбух» окончательно удивился. — Ты слишком суров с дамой.

— Эта дама… Мила, выйди, пожалуйста, — и когда дверь закрылась, юрист продолжил: — Эта дама, уже недели две подряд наведывается ко мне с «жучками». И вся сегодняшняя история, из-за которой она получила фингал, а я чуть не схлопотал три-четыре пули, дело исключительно ее рук. Однако трясти ее не надо. Тем более, в соседней комнате отдыхает заказчик этой проказницы.

— Тогда понимаю, — и Павел Олегович приказал одному из своих людей исполнить просьбу Нертова.

— Спасибо, — поблагодарил Алексей. — Но тебе так просто не отвязаться от моего вопроса. Расскажи, как тебя угораздило оказаться здесь в самый веселый момент?

И тут Нертов удивился, пожалуй, чуть-чуть испугался. Такого выражения лица у «Главбуха» он не видел. Павлу Олеговичу было больно, было тяжело. Точно так же выглядел сам юрист в бытность военным прокурором, впервые сообщая гражданке Тамаре Ивановне, что ее сын погиб.

— Видишь ли, я собирался с тобой переговорить в любом случае. Очень хорошо, что перед этим я смог тебе слегка подсобить.

— Дальше, ближе! — сказал, почти крикнул Нертов своему пожилому собеседнику, как старший по званию приказывает побыстрее доложить ему о происходящем.

— Две новости. Как в известном анекдоте. Причем, я обязан начать с хорошей. Так вот, Нина жива. Но тебя она больше не любит.

* * *

Гаишники-гибэдэшники в светлое время суток обычно обращают внимание только на движущиеся автомобили, особенно — движущиеся быстро. Припаркованные ее не интересуют и, кстати, очень зря. Если бы какая-нибудь патрульная машина остановилась возле светлой «Волги», застывшей на набережной Малой Невки, это обстоятельство здорово бы выручило Женевьеву.

Но чуда не происходило. Француженка по-прежнему была в наручниках и не могла открыть рот. А развалившиеся рядом бандиты решали ее судьбу.

— Ты чего встал? — спросил один из них подельника, видимо, главного.

— Приказ был: мадам выпотрошить на месте.

— Ты и начинай, — бандит протянул нож.

— Убери, идиот! Шмотки ее перетряхнуть надо сразу. А как с ней потом, резать или е…ть— начальство решит.

Бандит убрал нож, разумеется, немного поиграв им перед лицом Женевьевы. Его постигло разочарование — в глазах жертвы он прочел одно: «Как тебе повезло, ублюдок, что у меня скованы руки». Стараясь больше не вглядываться в эти глаза, бандит начал обыск, который прошел успешно, не считая того, что Женевьева успела ударить его каблуком по ноге.