Секретный террор Сталина. Исповедь резидента - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Агабеков cтр.№ 74

Со времени приезда из Персии я жил в гостинице «Селект» на Сретенке, которая содержалась на средства ОГПУ и обслуживалась чекистами. Когда же вопрос о моей службе в Москве был окончательно решен, мне отвели две комнаты в доме коммуны ОГПУ, в Варсонофьевском переулке. Как начальник отделения я получал 210 рублей жалованья, из них – 50 рублей я платил за квартиру. Как и все остальные сотрудники, я должен был записаться в кооператив ОГПУ, в АВИАХИМ, МОПР, Добролет, общество «Друг детей», Автодор, шефство над деревней и другие, не говоря о профсоюзе и партии, где я состоял раньше. Во все эти организации нужно было вносить членские взносы. Кроме того, каждый из нас должен был подписаться на внутренние займы и вносить ежемесячно 25–30 рублей без права продать или заложить облигации, ибо мы, чекисты-коммунисты, должны были подавать пример остальным. Наконец, периодически приходилось «жертвовать» в пользу тех или иных бастующих иностранных рабочих. Так что в итоге за вычетом всех этих податей на руки я получал не больше 70–80 рублей. Отсюда можно судить о положении других мелких работников, получающих от 100 до 150 рублей. Естественно, что приходилось вечно залезать в долги у того же кооператива, не иметь возможности покупать себе не только новой одежды, но даже белья. Так живут мелкие служащие ОГПУ, но совсем другое представляет собой жизнь наших высших чинов, начиная с начальников отделов. О них я буду говорить ниже. Сейчас я хотел остановиться на работниках иностранного отдела, где также имеются две категории служащих. Даже посторонний зритель, если он попадет в иностранный отдел, заметит две категории различно одетых людей. Одни ходят в защитного цвета казенных гимнастерках и кепках, а другие – в прекрасно сщитых из английского или немецкого сукна костюмах, дорогих шляпах и франтоватых галстуках. Первые – это сотрудники, еще не побывавшие за границей, а вторые – это вернувшиеся из-за границы, где они по приезде в первую очередь понашили себе достаточный запас костюмов. Вот почему первые, еще не побывавшие за границей, мечтают, «рискуя жизнью», поехать в капиталистические страны. И, в самом деле, почему не рискнуть поехать на шпионскую работу за границу с советским дипломатическим паспортом в кармане? Даже если он и будет уличен в шпионаже, то его за границей не расстреляют (это же не СССР), а арестуют или вышлют обратно. Чекист знает, что в случае ареста ОГПУ его выручит какой бы то ни было ценой. Сколько тому примеров. Вот, например, Фортунатов, ныне начальник дальневосточного сектора. Будучи резидентом в Китае, он хотел приобрести секретнейшие документы за 10 тысяч долларов. Китайская полиция схватила его буквально за руку в момент получения им документов. И что же? Несмотря на потерю 10 тысяч долларов, ОГПУ ассигновало еще десять тысяч на его освобождение, и он сейчас за такую «удачную» работу, стоившую 20 тысяч долларов, назначен начальником сектора.

А вот другой пример. Сын царского консула в Персии Похитонов работал секретным информатором, и персидская полиция, уличив его, заключила в тюрьму. ОГПУ немедленно приняло меры. Спешно, задним числом, Похитонов-эмигрант был восстановлен в советском гражданстве, и Наркоминдел под нажимом ОГПУ стал хлопотать у персидского правительства об его освобождении как советского гражданина.

К несчастью Похитонова, у него была молодая, довольно красивая жена, с которой после ареста мужа стал сожительствовать тогдашний резидент в Тегеране Борисовский-Мельцер. Будучи вследствие этого заинтересован, чтобы Похитонов как можно дольше содержался в тюрьме, Борисовский оттягивал хлопоты, благодаря чему Похитонов провел полтора года в тюрьме и был освобожден и выслан в СССР лишь после замены Борисовского новым резидентом Казасом.

Таким образом, работа чекистов за границей фактически никакого риска не представляла, за исключением редких случайностей, как, например, было в Кантоне, где китайские солдаты, разрушив местное советское консульство, убили нескольких сотрудников консульства, в числе которых оказался резидент Уколов.

Зато какие преимущества чекистам на заграничной работе! Резидент получает 250 долларов в месяц на всем готовом, которые почти целиком остаются в его кармане. За рубежом чекист не обязан состоять в бесчисленных «добровольных» обществах, о которых я упоминал выше, и не вносит никаких членских взносов. Кроме того, пользуясь своей неограниченной властью в хозяйственных советских учреждениях, резидент обыкновенно устраивает на службу своих жен и родственников. Так, например, у резидента в Персии Казаса служили одновременно жена и сестра, так что в общей сложности вся семья зарабатывала 600 долларов в месяц, абсолютно на всем готовом. А сколько прилипало к рукам резидента разных «непредвиденных, чрезвычайных, разъездных» и т. д., трудно сказать, ибо контроль над чекистом отсутствует. Такова материальная основа «рвения чекистов за границей».

С другой стороны, резидент ОГПУ получает полную самостоятельность действий, так как подчинен только Москве. А Москва – далеко. Подсматривать и доносить на него некому, ибо он сам монопольно уполномочен за всеми следить и на всех доносить. Вот тут-то у резидента и выявляется его подлинная натура. Одних он милует, других предает. Как ему вздумается! До тех пор, пока не разыграется какой-нибудь крупный скандал. Тогда его тихонько отзывают и направляют в другую страну. Ни ЦК, ни ЦКК не вмешиваются во внутренние дела ОГПУ, а если что и всплывает на свет, то закрывают глаза.

Наконец, за границей чекист освобождается от обязанности посещать те чуть ли не ежедневные собрания и заседания, которые устраиваются в Москве по всякому поводу и без всякого смысла. Эти скучные и казенные собрания являются настоящим бичом для работающего в Москве. Они, отнимая все свободное время у служащего, не дают ничего ни уму ни сердцу. Официальные доклады, безразличность в голосовании и казенные резолюции. Уже от одних этих собраний можно ехать куда угодно, только бы избавиться от них. Вот почему работники ОГПУ рвались за границу, чтобы пожить вдоволь, подкопить на случай возвращения в голодный СССР и отдохнуть, насколько возможно, от серой казенной жизни в СССР, ведущей к «социализму». Никто отнюдь не руководствовался идейными соображениями, ибо каждый мало-мальски грамотный понимал, что на шпионаже против, главным образом, сотрудников советских учреждений мирового социализма не построишь, и поэтому старался на всякий случай устроить собственное благополучие. И, нужно сказать, строили не плохо. Лучше, во всяком случае, чем порученную им работу. Чтобы не говорить огульно, приведу несколько примеров.

Вальтер, бывший до 1924 года поверенным в делах в Кабуле и одновременно исполнявший обязанности представителя ОГПУ и Разведупра, успел за восемь месяцев «работы» присвоить себе кулон с 12 каратами бриллиантов, данный ему Разведупром на работу, и 1500 фунтов стерлингов, выданных ему из ОГПУ. Хотя об этом знали все, это не помешало ему занимать должность генконсула в Константинополе до конца 1930 года. Борисовский-Мельцер, пробывший резидентом в Тегеране и Берлине, в течение двух лет, возвращаясь в Москву, привез с собой 12 огромных сундуков одних только шелковых и шерстяных отрезов, которые он, проживая в Москве, потихоньку продавал и жил припеваючи. В «наказание» за это его назначили начальником иностранного отдела ОГПУ в Ташкенте. Бывший до меня резидентом в Персии Казас, уезжая из Тегерана, сдал в багаж 28 пудов вещей, которых, вероятно, хватит ему на десять лет.