Рассечение Стоуна - читать онлайн книгу. Автор: Абрахам Вергезе cтр.№ 37

Ворота Миссии оказались распахнуты настежь, что было странно. Гхош подкатил к своему коттеджу, свернул под навес. Фары высветили каменную стену, и Гхош в ужасе ударил по тормозам: перед ним поднялась с корточек и встала во весь рост призрачно-белая фигура, глаза ее отсвечивали красным, будто у гиены. Но это была не гиена, а впавшая в отчаяние заплаканная Алмаз, которая явно дожидалась его.

— Хема, Хема, что ты наделала, — пробормотал Гхош, уверенный, что случилось самое страшное и Хема выскочила в отпуске замуж. Иначе зачем Алмаз допоздна его дожидаться? Все вокруг знают, какие чувства он испытывает к Хеме. Только сама Хема не догадывается.

Призрачная фигура распахнула дверь со стороны пассажира и забралась внутрь. Самым официальным тоном, не глядя в глаза, Алмаз возвестила:

— Мне очень жаль, но у меня для вас дурные вести.

— Это Хема, правда ведь?

— Хема? Нет. Это сестра Мэри Джозеф Прейз.

— Сестра? Что с ней стряслось?

— Она отошла к Господу, да благословит он ее душу.

— Что?

— Да поможет нам Бог. Она умерла, — всхлипнула Алмаз. — Умерла, когда рожала двойню. Приехала доктор Хема, но не успела ее спасти. Доктор Хема спасла близнецов.

Гхош уже не слушал. Она повторяла одно и тоже снова и снова, приводила какие-то подробности, но всякий раз у нее выходило, что сестра умерла. И что-то насчет близнецов.

— А теперь мы не можем найти доктора Стоуна, — рыдала Алмаз. — Он пропал. Мы должны его найти. Так матушка сказала.

— Зачем? — выдавил Гхош, хотя и без того знал. Как-никак они со Стоуном были единственными врачами-мужчинами в больнице. Гхош знал Стоуна лучше, чем кто бы то ни было. За исключением сестры Мэри Джозеф Прейз.

— Зачем? Потому что он больше всех страдает, — сурово произнесла Алмаз. — Так говорит матушка. Мы должны найти его, пока он не натворил глупостей.

Опоздали немножко, подумал Гхош.

Наутро матушка Херст, как обычно, появилась в своем кабинете очень рано. Спала она каких-то пару часов. Накануне они с Гхошем допоздна колесили по окрестностям в поисках Томаса Стоуна, а служанка Стоуна Розина несла дозор у него на квартире. Но доктор исчез.

Матушка поправила бумаги, громоздившиеся на столе. В окно ей были видны больные, выстроившиеся в очередь в поликлинику, — точнее, их разноцветные зонтики. Люди пребывали в убеждении, что солнце обостряет болезни, так что зонтиков было столько же, сколько пациентов.

Матушка сняла трубку телефона.

— Адам? — уточнила она, когда к аппарату подошел рецептурщик. — Передай Гебре, пусть закроет ворота. Отправляй пациентов в русский госпиталь. — Ее амхарский, хоть и окрашенный акцентом, был безупречен. — И обслужи по высшему разряду тех, кто уже в поликлинике. Я попрошу медсестер сделать обходы палат. Сообщи стажеркам, что занятия отменяются.

Благодарение Богу за Адама, подумала матушка. Его образование прервалось на третьем курсе. Такая жалость, из него получился бы неплохой доктор. Он не только умело готовил пятнадцать микстур, мазей и смешанных композиций, которые Миссия предоставляла пациентам, у него еще было и сверхъестественное клиническое чутье. Своим единственным здоровым глазом (второй глаз был закрыт бельмом вследствие перенесенной в детстве инфекции) он быстро распознавал в толпе, кто серьезно болен, в точности отмерял ингредиенты. Как ни печально, самая распространенная жалоба среди амбулаторных больных звучала так: «Расен… Либен… Ходен…» То есть «голова… сердце-живот…», причем к соответствующей части тела прижималась рука. Гхош называл это «синдром РЛХ». Чаще всего от РЛХ страдали либо молоденькие девчонки, либо дамы в летах. Отвечая на вопросы, пациенты могли, конечно, сообщить более конкретные симптомы, но бормотали их себе под нос скороговоркой, ведь на то ты и доктор, чтобы самому разобраться с расен, либен, ходен. Матушке понадобился целый год в Аддис-Абебе, чтобы понять: таким образом в Эфиопии проявляют себя стресс, тревога, супружеские раздоры и депрессия, это чистой воды «соматизация» — так, по словам Гхоша, назвали этот феномен эксперты. Болезни внутренних органов возникали вследствие психических конфликтов. Пациентки не видели связи между дурным обращением мужа, придирками свекрови, недавней смертью ребенка и своим головокружением или судорогами. И все прекрасно знали, что именно излечит их хворь, — укол. То есть их могла успокоить и какая-нибудь микстура (Mistura carminativa, магнезия или белладонна), но по-настоящему действенное средство было одно: марфей — игла. Гхош был категорически против инъекций витамина В в качестве средства от синдрома РЛХ, но матушка убедила его, что пусть лучше больного уколют в Миссии, чем ему вкатит что-нибудь подкожно нестерилизованным шприцем какой-нибудь шарлатан на Меркато. Витамин В стоил недорого, а эффект от инъекции проявлялся немедленно, пациентка улыбалась и вприпрыжку сбегала по склону холма.

Зазвонил телефон, и впервые матушка была рада звонку. Как правило, назойливая трещотка выводила ее из себя. Маленький коммутатор Миссии был еще в новинку. У себя на квартире матушка не стала ставить телефон, но решила, что докторам и приемному покою без него никак не обойтись. Даже аппарат в своем кабинете матушка считала роскошью. Но сейчас она торопливо схватила трубку, надеясь услышать благие вести насчет Стоуна.

— Прошу подождать у аппарата, с вами будет говорить его превосходительство министр печати, — произнес женский голос.

Послышалось легкое цоканье, словно собачка пробежала по паркету дворца. Матушка посмотрела на баррикаду из штабелей Библий у дальней стены.

Заговорил министр, вежливо осведомился о здоровье и присовокупил:

— Его величество скорбит о вашей потере. Примите его глубочайшие соболезнования. — Наверное, министр поклонился. — Его величество лично просил меня позвонить.

— Это очень, очень любезно со стороны его величества, что он не забывает о нас… в такую минуту, — произнесла матушка.

Самым таинственным образом император был в курсе абсолютно всего, что происходило в его государстве. Быстро же дошли сведения до дворца. Доктор Томас Стоун с ассистенткой сестрой Мэри Джозеф Прейз удалили членам царствующего дома пару аппендиксов, а Хема произвела срочное кесарево сечение августейшей внучке, на Швейцарию времени не было. После этого Хема приняла роды еще у нескольких женщин из императорской семьи.

— Если вам что-нибудь нужно, достаточно только попросить, — продолжал министр. Тему смерти сестры Мэри и судьбы двух малюток министр поднимать не стал. — Кстати, матушка… — произнес он, и монахиня насторожилась, почувствовав, что вот она, истинная причина звонка. — Если волей случая к вам в Миссию завтра-послезавтра за помощью обратится военный… старший офицер… лечение, хирургическая операция… то император хотел бы, чтобы его поставили в известность. Позвоните лично мне. — И министр сообщил номер.