Поколение пепла - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Доронин cтр.№ 63

– И что, на мне теперь печать зверя? – удивился Данилов. – Я должен быть при любой погоде недоволен властью?

– Да ты объясни, фигли они не могут подогнать экскаватор? – это уже вскинулся Аракин, стряхнувший с себя атараксию вместе с наушниками-затычками.

– Экскаваторы заняты на соседнем участке. Так сказал Владимир.

– А… твой кореш. Да врет он, «эффективный менеджер» этот. Экскаваторы отдыхают в гаражах, а мы ишачим, – хмыкнул Виктор. – Что это за сортир хоть копаем?

– Я думаю, это ДОТ. Или ДЗОТ. А экскаватор не используют, чтоб не повредить секретные коммуникации к нему, – полусерьезно предположил Саша.

– Нет, други мои, – вставил свое слово Фомин. – Как всегда, все прозаично: город расширяется, дома благоустраиваются. А раз так, то больше фекалий, больше нагрузка на канализацию. Насчет коммуникаций ты прав. Вот только секретного в них не больше, чем в деревянной будке «М-Ж». А почему вручную – рельеф тут на склоне такой, что если водитель прощелкает хлебальником, машина будет угроблена.

Может, он и был прав, подумал Саша. Город оправдывал свое название – горки, горочки, пригорки. Да и на чудеса фортификации уже готовые секции фундамента были мало похожи. И место тут такое, что незачем они. Скорее, это Александру хотелось бы думать, что строит он не банальную канализацию.

– И чего? – не унимался Аракин. Стоять ему надоело, он снова начал с удвоенной силой отправлять лопату за лопатой из траншеи. – Они же, герои, с Урала пригнали чертову уйму техники. Ее, блин, достаточно, чтоб провести в Подгорном летнюю Олимпиаду! Хотя скорее, зимнюю.

– Э, нет. Машина все равно незаменима. А мы заменимы. Ресурс движка и количество запасных деталей ограничены. В общем, как говаривал легендарный маршал Отто фон Жюков: «Берегите матчасть. А зольдат бабы новых нарожают», – подытожил Фомин.

Степан частенько саркастически отзывался о советской эпохе и патриотизме в целом. Тот же Богданов, православный сталинист, его за это недолюбливал, называл либерастом, что в его устах звучало сильнейшим оскорблением. Степан только посмеивался.

Хотя политические взгляды этого человечища оставались для Саши загадкой: тот иронизировал над всеми идеологиями, не делая исключений. С не меньшим сарказмом относился к оппозиционерам.

«Вот смотри, Саня. Были в Америке и вообще на Западе хиппи-леваки, – говорил он. – «Make love, not war» кричали. Весело жили. Но современную цивилизацию построили не они, а те, кто этих придурков разгонял и называл коммуняками. А они, эти поклонники дзен-буддизма, Че Гевары и Троцкого… и каннабис не забудем – не оставили после себя ничего. Только рок и наркотики. Вот так же и у нас. Делом надо было заниматься, а не на митингах кричать».

«И где она теперь, твоя цивилизация? А травокуры по крайней мере не стали бы воевать за ресурсы. Они дернули бы по косячку и сразу бы им показалось, что нефти в мире хватит еще на тысячу лет. А там хоть трава не расти, хе-хе».

Всю эту шарманку в стиле теории малых дел Данилов слышал раз сто.

К «зеленым» – так называли той весной всех оппозиционеров, а не только экологов – Фомин во время гражданской кампании не примыкал, хотя режим называл сборищем отборных идиотов. Здесь же в Подгорном он был стопроцентно лоялен власти. И от работы никогда не бегал. Продолжая говорить, что все люди в массе козлы и сволочи, он с каждым в отдельности оставался безукоризненно вежливым и работал, работал: и в стройотряде, и в сжавшемся сегменте хайтека – поддерживал работу городского сервера. У него была своеобразная политическая философия.

«Видишь ли, Саня, ученые доказали: девяносто два с половиной процента людей – идиоты. Всегда и везде. Но если в нормальной стране тебя от них может защитить закон и адвокат, то в нашей они приходили и просто тупо тебя грабили или убивали. Называя это продразверсткой, рэкетом… И когда ты уже с пулей в башке, трудно что-то доказать. История прогресса – это история самозащиты нормальных людей от идиотов. А наша страна отставала здесь от прогрессивного человечества на тысячу лет. Но опять-таки победа оппозиции означала бы только смену одних идиотов на других».

Как и любой человек с телосложением типа «пикник», жил Фомин не только устремлениями души. Девушки, во всяком случае постоянной, у него не было, зато была лучшая в городе коллекция глянцевых журналов типа «Плейбоя». О том, сколько у него гигабайт «веселых картинок», он не распространялся, но Саша догадывался, что много. Выбивалось из образа компьютерщика то, что пива он не пил, да и, похоже, не пил вообще.

Данилов продолжал с остервенением долбить твердую, стянутую корневыми системами сорняков землю. Да, бульдозер бы не помешал. Александр посмотрел на свои мозолистые лапы и вспомнил, какие ладони у него были, когда он только попал в эту передрягу: руки человека, ни дня не занимавшегося физическим трудом. Но теперь он мог работать, не боясь волдырей, даже без рукавиц.

– Ребят, а меня тут девочка бросила, – вдруг признался Аракин. – Шлюха, мать ее. Я ж ей всю душу открыл… а она… говорит, ты мне только друг и все тут.

Кто-то в соседней бригаде захохотал – видать, ветер донес фразу до чужих ушей. Виктор затравленно и зло оглянулся.

В городе было не намного больше мужского населения – если учитывать всех, даже старух. Но в возрастной группе 20–30 лет соотношение было «китайским», и выбор у девушек был больше. Идея сводить пары насильно у населения поддержки не встретила, а когда Богданов заикнулся о принудительном осеменении, ему пришлось все обратить в шутку, чтоб отделаться от обвинений в фашизме и евгенике. К этому люди пока не были готовы.

Фомин сочувственно покачал головой, а Александр тем более не стал издеваться. Учитывая, что у самого на любовном фронте было глуховато. Да, теперь он герой. Да, почти любая будет рада составить ему компанию. Но что-то внутри него капризно заявляло: «Мне не нужна любая. Мне нужна конкретная, и точка». И заставляло биться лбом о бетонную стену. Мимолетная связь с Леной, проживавшей в соседнем «общежитии» и работавшей в отделе городского благоустройства только укрепила его в этом, оставив неприятный осадок. Насколько неприятным может быть натужное для обоих изображение близости двумя приличными людьми, которые не согласны на простую случку с целью взаимной психосоматической разрядки и коррекции демографической ситуации, а хотят найти несуществующие «чувства».

Нет уж, прав был Омар Хайям. Уж лучше будь один.

– Работаете, мальчики? – Услышали землекопы голос, и одновременно повернули головы.

Александр от удивления чуть не выронил штыковку. Неудивительно, что он сначала не узнал ее. Перед ним был призрак, тень той веселой смешливой девчонки, которая была одной из первых, кто встретил его в этом городе на холмах.

На Марии была серая выцветшая куртка, которую она раньше никогда бы не надела, бесформенная вязаная шапочка, из-под которой выбивались нечесаные спутанные волосы (ему показалось, или на них был налет седины? Или это так падал свет?). На ногах стоптанные ботинки. В них он ее увидел, когда только пришел в Подгорный, но с тех пор прошла целая вечность. Стояла она, опираясь на костыль.