Свет твоих глаз - читать онлайн книгу. Автор: Джоди Хедланд cтр.№ 30

– Я сожалею, что моя болезнь отсрочила наши уроки, – сказала Лавиния, рассматривая ее потрепанную и грязную юбку. – Надеюсь, теперь, когда мне лучше, я сумею убедить отца позволить мне возобновить благотворительные труды.

Анжелику вовсе не беспокоило отсутствие уроков. И все же, наверное, стоит попробовать стать лучше, прежде чем Пьер покинет остров. Тогда он унесет с собой другой ее образ, который, возможно, не сможет забыть с той же легкостью.

– Я отправлю за тобой лейтенанта Стили, как только отец вновь позволит мне принимать посетителей. – Лавиния улыбнулась лейтенанту, который прислонился к дверному косяку склада. Все его внимание было сосредоточено на Лавинии, он явно давно наблюдал за ней в надежде на знак внимания.

Лейтенант выпрямился и ответил на улыбку. За прошедшие недели он перестал казаться истощенным призраком и в новой, чистой форме выглядел почти неотразимым.

Лавиния чуть склонила голову набок и захлопала ресницами в сторону интенданта. Пьер сузил глаза, тоже глядя на лейтенанта Стили. Неужели он ревнует Лавинию к лейтенанту?

– Я могу приводить Анжелику в форт, – сказал Пьер, не сводя с лейтенанта холодного взгляда. – Лишь скажите, когда вы пожелаете ее видеть.

– О мистер Дюран, это так мило с вашей стороны. – Лавиния сжала ладони, не прекращая строить глазки интенданту. – Лейтенант Стили так добр и так хочет мне помочь, но у него очень много работы, и я уверена, он будет только рад, если вы избавите его от этого бремени.

– А я буду рад его избавить. – Пьер сжал пальцы Анжелики.

Девушка не могла не прижиматься к Пьеру.

Как бы то ни было, ревновал ли Пьер к лейтенанту Стили или нет, но от возможности избегать интенданта она не откажется. Синяки на шее давно прошли, но она не могла забыть, на что оказался способен этот солдат.

К тому же ей хотелось проводить с Пьером как можно больше времени. Пусть даже это будут всего лишь короткие прогулки к форту и обратно.

Слишком скоро он опять исчезнет из ее жизни. Все в ней кричало, что нельзя к нему привязываться, но Анжелика знала, что уже слишком поздно. Она отмахнулась от всех мыслей о том, что он разобьет ей сердце своим уходом, как это было в прошлый раз.

Она снова открылась ему.

Возможно, если она притворится, он не станет уезжать… или в ответ на ее молитвы передумает и останется… возможно, он решит отказаться от торговли пушниной…

Она отчаянно зашептала молитву – молитву о чуде.

Запах лавандовых духов Лавинии окутывал Анжелику, словно густой туман. Она сидела прямо и неподвижно, насколько это удавалось на мягкой скамеечке перед туалетным столиком. Книги, которые Лавиния положила на ее голову, падали уже столько раз, что Анжелика сбилась со счета, и теперь она едва осмеливалась дышать – из страха задохнуться парфюмом или вновь испытать боль от падения тяжелых книг.

От густой мази на руках под перчатками хотелось почесаться, а средство, которое Лавиния втерла в веснушки на ее носу, лишь добавляло мук.

– Этот крем сделает твою кожу гладкой, как у ребенка, – говорила Лавиния, копаясь в одном из сундуков, которые она привезла с собой и которые теперь загромождали ее комнату в офицерских бараках. – Дома тебе нужно будет сделать еще один крем – из жира, меда, розовой воды и яйца. Наноси его на руки каждый день, перед сном, надевай перчатки и оставляй на всю ночь.

– Эбенезер не разрешит мне брать яйца…

– Чепуха, я передам ему инструкции. Уверена, твой отчим будет более чем сговорчив, когда узнает, что яйца послужат благой цели.

Анжелика знала, что спорить с Лавинией бесполезно, как и возражать Эбенезеру. Когда они намеревались что-то сделать, любой протест лишь укреплял их решимость.

Эбенезер был крайне рад, когда приглашение Лавинии наконец-то пришло. Он измучил Анжелику наставлениями о том, что нужно во всем слушаться дочь командующего и постараться завоевать ее расположение.

За прошедшие три дня Анжелика стала предметом испытаний того, что Лавиния называла «уходом за собой». И она не знала, сколько еще вынесет подобное, не сморщившись, как засохший червяк. Да, она хотела, чтобы Пьер помнил ее, когда уедет с острова. В этот раз он не должен был забыть их дружбу. Но стоило ли это подобных мучений?

В конце концов, его три недели подходили к концу. К воскресенью он покинет остров, и она не увидит его до следующей весны – если он выполнит свое обещание на этот раз не пропадать на много лет.

– О, вот это подходит, – сказала Лавиния, выпрямляясь над сундуком и хлопая в ладоши.

Анжелика не шевельнулась. Энтузиазм Лавинии она воспринимала с трудом.

– Да, этот цвет идеально подходит к твоим волосам. – Шорох атласа, свист воздуха, и Анжелику накрыло очередной волной оглушающих сладких духов Лавинии.

Она могла видеть комнату в отражении и с растущей тоской наблюдала, как Лавиния вытаскивает из сундука какие-то бесчисленные складки атласных и кружевных рюшей.

– Тебе нужно сегодня же примерить его дома. – Лавиния разложила платье на кровати.

– Я не могу. – Платье из блестящей ткани яркого голубовато-зеленого цвета, цвета озерной воды в спокойный солнечный день, было прекрасным.

– Но оно идеально тебе подходит. Бирюзовый будет потрясающе смотреться в сочетании с твоей кожей и волосами. – Лавиния чуть склонила голову, рассматривая Анжелику. – Мне кажется, что, несмотря на твою жуткую одежду, размер у нас примерно один.

– Меня не размер беспокоит. – Анжелику смущало декольте, низкий квадратный вырез с рюшами по краю, и очень высокая линия талии, которая была почти под грудью. Она посмотрела на наряд Лавинии, впервые заметив, насколько тот подчеркивает грудь и сколько кожи оставляет открытой взглядам.

Анжелика покраснела при мысли о том, что ее могут увидеть в подобном платье. Пусть это был последний писк моды, Анжелике в нем будет очень неуютно. Не говоря уже о том, что Эбенезер этого не позволит.

Она почти что слышала слова резкого осуждения, которыми он осыпал ее мать после переезда в таверну. Слышала шорох парчи и рев пламени, в котором он сжег ее платья, одно за другим. Мама была безутешна и плакала много дней. А Эбенезер сурово ее наказывал до тех пор, пока она не согласилась переделать для себя простые и пристойные платья его покойной жены.

– Мой отчим ни за что не позволит носить такое платье, – настаивала Анжелика. Эбенезер навсегда запрет ее в комнате, если она оденется во что-то помимо самых простых и строгих нарядов.

– Все говорят, что он квакер. – Это утверждение Лавинии было скорее вопросом. Она даже перестала разглаживать платье, склонила голову, глядя на Анжелику, и явно ждала ответа.

– Я не знаю. Он никогда не говорил. – Прошлое Эбенезера было для нее загадкой. Он жил на острове, сколько она себя помнила, даже в те дни, когда отец был еще жив. Но она не знала, откуда Эбенезер приехал на остров и что на него повлияло.