Резервация - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Калугин cтр.№ 67

Зазор между плитами перекрытия был настолько мал, что невозможно было даже приподнять голову. Стинов отполз в сторону, вдыхая липнущую к мокрому от пота лицу пыль, и уперся пятками в край сдвинутой плиты. Плита медленно, со скрежетом поползла и с глухим стуком встала на предназначенное для нее место. Не медля более ни секунды, Стинов пополз в указанном монахом направлении.

Убедившись, что плита стоит на своем месте, монах развернулся к двери. Дверь сорвалась с петель, и первый влетевший в комнату охранник напоролся на острый наконечник монашеского посоха. Ударив мертвого охранника ногой в грудь, монах откинул его в сторону. Второй охранник взмахнул металлическим хлыстом. Монах, присев, ловко увернулся и снизу ударил охранника посохом в пах. Сделав шаг в сторону, он позволил телу упасть.

Остававшиеся в коридоре охранники разбежались по сторонам от дверного проема. Монах молча ждал.

– Эй ты! – раздался властный голос из-за двери. – Тебе все равно не уйти! Брось оружие и выходи!

Монах легко поднял с пола тело убитого охранника, подтащил его к двери и вытолкнул в коридор. На падающее тело с двух сторон обрушились хлысты. Ударив по одному из хлыстов посохом, монах выбил его из рук охранника. Выпрыгнув в коридор, он ткнул обезоруженного охранника тупым концом посоха в лоб. Другим концом палки он отвел в сторону удар хлыста находившегося позади него охранника и со всей силой воткнул наконечник посоха ему под ребра.

Последний оставшийся в живых охранник вскинул руку, в которой у него был метательный нож. Монах перехватил посох за середину и кинул его, как копье. Удар в грудь откинул охранника к стене.

Монах подошел к убитому и выдернул из его тела свой посох.

– Восславьте Провидение, – тихо произнес он, обращаясь к трупам, и, опираясь на посох, быстро зашагал вдоль коридора.

Дойдя до лестничной клетки, он свернул за угол.

Прибывшее десятью минутами позже спецподразделение Стояновича оцепило секцию. Информационники метр за метром обыскали весь дом, но не нашли никого, кроме мертвых.

Стинов полз, задыхаясь от пыли и затхлого, спертого воздуха, с трудом протискивая тело между давящими на спину и грудь плитами межсекторных перекрытий. Духота была невыносимой, да еще и полной грудью не вздохнешь. Пот заливал глаза. Шея задеревенела от напряженного, неудобного положения. Голова гудела, словно медный колокол, в центре которого со скрипом раскачивался пудовый язык.

Чтобы двигаться вперед, Стинову приходилось выбрасывать руки перед собой и, прижимая ладони к полу, медленно подтягивать тело. Верхние плиты держались на коротких бетонных столбиках, на которые Стинов то и дело натыкался, больно ударяясь то плечом, то кистью руки. Все сильнее болела раненая рука, которой, несмотря на боль, приходилось постоянно работать.

В темноте невозможно было определить ни направление, ни пройденное уже расстояние. Даже время, казалось, становилось неопределенной величиной. Кроме столбов, в закономерности расположения которых Стинову так и не удалось разобраться, в щели, по которой он полз, не существовало никаких ориентиров. Поэтому не было и уверенности в том, что он не сбился с указанного монахом направления. Геренит сказал, что до выхода на поверхность метров двести, а Стинову казалось, что он ползет уже целую вечность. Таким, наверное, будет выглядеть ад, предназначенный для него, – узкая, бесконечная щель, по которой он должен будет ползти, с трудом проталкивая тело меж сдавливающих его плит, ползти без остановки и без надежды увидеть выход, ползти, задыхаясь и сдирая кожу о шершавые плиты.

В какой-то момент Стинову показалось, что откуда-то со стороны потянуло тоненькой струйкой свежего воздуха. Он замер и прислушался. Слева, с той стороны, откуда тянуло прохладой, доносились еще и приглушенные, едва различимые звуки, похожие на тихий шелест бумаги. Стинов с трудом развернулся и пополз на звуки. Время от времени он останавливался и снова прислушивался, чтобы убедиться, что не отклонился от нужного направления. Звуки становились все более отчетливыми и ясными. Вскоре уже можно было различить человеческие голоса и негромкую музыку.

Стремясь скорее выбраться из узкого лаза, Стинов извивался по-змеиному, проталкивая тело вперед. Добравшись до выхода, он замер, прислушиваясь к тому, что происходило наверху. Не было никаких сомнений, что музыка и голоса, что он слышал, являлись фонограммой фильма. Стинов осторожно приподнял голову и выглянул наружу. Ряд кресел, под которым находился выход из лаза, был пуст. Стинов осторожно поднял руки, оперся ладонями о края узкого отверстия в полу и медленно, стараясь не шуметь, выбрался на поверхность.

Сев в кресло, Стинов осмотрелся по сторонам. Кинозал, в который он попал, был маленьким, человек на сто. Но и зрителей было немного. Десять-двенадцать человек сидели в первых рядах, пристально наблюдая за разворачивающимися перед ними событиями вымышленной жизни. На экране рушились деревянные крыши пылающих зданий, между которыми неслась повозка, запряженная обезумевшей от страха лошадью.

Перебравшись на несколько мест в сторону от дыры в полу, Стинов вытащил из-за пазухи перевязочный пакет. Первым делом сделал два укола в раненую руку – обезболивающее и противовоспалительную сыворотку. Рукав куртки был пропитан кровью, и, когда боль в раненой руке немного стихла, Стинов оторвал его по шву на плече. Так же поступил он и со вторым рукавом, решив, что комбинезон с оборванными рукавами будет привлекать меньше любопытных взглядов, чем свежие пятна крови. На левом боку в нескольких местах также отпечатались пятна крови, но если специально не присматриваться, то их можно было принять и за краску. Бинтуя руку, он старался наложить повязку плотнее и туже, чтобы не выступила кровь. Остатком бинта он вытер лицо и, насколько это было возможно, удалил следы засохшей крови с руки ниже раны. Бросив грязный кусок бинта на пол, Стинов откинулся на спинку стула и в изнеможении закрыл глаза. Он надеялся немного отдохнуть до окончания сеанса, но мысли, роившиеся в голове, не давали покоя.

Положение у него было, надо признать, хуже некуда. Он снова находился в бегах, но на этот раз у него не было никакой надежды найти укрытие. Если не считать странного совета монаха-геренита искать убежище в стенах Ордена. Стинов никогда прежде никоим образом не был связан с церковниками. Мать его, как говорили родственники, ушла к геренитам, ну так это было давно. Игорю тогда едва исполнилось три года.

И все же как ни крути, а придется пробираться в сектор Паскаля и просить о помощи монашеское братство. Некуда больше податься. Шалиев оказался куда коварнее, чем думал о нем Стинов. И операцию он разработал на высшем уровне. Хотя под конец она все же дала осечку. Как оказалось, Шалиев не собирался ждать, когда Бермер решит сам уйти в отставку. Он попросту пристрелил его, использовав наемного убийцу. И Стинов в этом деле оказался как нельзя кстати. Даже у Стояновича вряд ли возникнут сомнения в том, что Стинов – шпион и убийца, подосланный комендантами. А если сомнения и появятся, то никто не сможет их подтвердить. Мертв убийца! Застрелен при оказании сопротивления во время задержания!