Наследница трех клинков - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Плещеева cтр.№ 92

– Будьте вы прокляты! – закричала Эрика. – Я пойду к Шешковскому! Господин Громов, господин князь, отведите меня к нему!

Громов и князь все это время Эрику словно не замечали – ее еще и это раздражало. Если бы упрекали, дознавались до истины!.. А так – сочли ее случайной помехой, которую вовремя удалось устранить, так что дружба вскоре возродится. Громов не глядел в ее сторону и был спокоен, как каменный монумент, а юный князь старательно ему подражал. Но на прямое обращение они не могли не откликнуться.

– Господин Арист, у нас есть еще способ помочь Нечаеву? – спросил Громов.

– Нет, да и это не способ. Не знаю, подсылал ли кто к этому людоеду красивых девиц, – ответил фехтмейстер.

– На все воля Божья, – напомнил капитан Спавенто. – Может, и тут – перст Господень.

– Это уж не перст, – критически глядя на Эрику, заметил Арист. – Это некая иная часть тела… Впрочем, Шешковский еще не стар – может, девице удастся его взволновать, всякие чудеса случаются. Господин Громов, доставьте ее к вашему сослуживцу, сделайте милость.

К дому Шешковского на Садовой Эрику привезли на другой день поздно вечером. Она уж сама была не рада, что затеяла это дело, ей уже было порядком страшно, однако она держалась стойко – отчаянный Эбенгард фон Гаккельн выглядел бы не хуже.

– Изволят ждать, – сказал доверенный лакей, сопровождая гостей к двойным дверям опасного кабинета.

Поручик Шешковский открыл дверь, пропуская перед собой Эрику.

– Вот, батюшка, эта особа, – сказал он по-французски. – Она утверждает, будто Нечаев ни в чем не виновен. Прошу вас, сударыня.

Эрика вошла. Степан Иванович встал и поклонился.

– Добро пожаловать в мой уединенный приют, – сказал он. – Благоволите присесть.

Этот человек был любезен – но и страшен, потому что фальшь его любезности была на виду; он, похоже, нарочно ее подчеркивал, словно бы говоря собеседнику: милейший, а ведь я над тобой издеваюсь!

– Благодарю, – сказала Эрика и села на предложенный стул. Села прямо, даже прогнув спинку, готовая к схватке – сейчас прадедушка фон Гаккельн был бы ею весьма доволен!

– Итак, вы утверждаете, будто происходите из старого курляндского рода.

– Это проверить несложно, господин Шешковский. Мой старший брат, Карл-Ульрих фон Лейнарт, служат в Измайловском полку. Прикажите доставить его сюда – он меня узнает. Я знакома и с иными офицерами Измайловского полка.

– Хорошо, сударыня. Я буду называть вас мадемуазель де Лейнарт. Садись, сынок, и ты. Я боюсь, разговор у нас выйдет долгий.

Поручик сел поближе к Эрике, словно желая ее поддержать.

– Итак, вы пришли ко мне, чтобы замолвить слово за государственного преступника Нечаева. Вы близки с ним? – прямо спросил Шешковский.

– Нет. Он не был моим любовником. И никогда не будет.

Обер-секретарь Правительствующего Синода усмехнулся – он не ждал на прямой вопрос столь же прямого ответа.

– Отчего же вам угодно вступиться за него?

– Оттого, что его обвиняют в преступлении, которого он не совершал!

– Что вам известно об этом преступлении, мадемуазель?

– Его обвиняют в преступном сговоре с французскими шпионами. Я понимаю, почему его обвиняют!

– И почему же, мадемуазель?

– Потому что он всю осень и всю зиму вел себя очень странно! Он куда-то уезжал, откуда-то возвращался, он был окружен всевозможной таинственностью, он ни с кем не сходился… но все это из-за меня!

– И при этом господин Нечаев не был вашим любовником?

– Не был, говорю вам! Хотя он увез меня из Курляндии, и потом мы жили сперва в одном доме, потом в одной квартире, он ко мне пальцем не прикоснулся! Если для того, чтобы вы мне поверили, нужна проверка, извольте вызвать повивальную бабку, пусть она осмотрит меня и доложит вам, что у меня еще не было любовников!

– О-о…

Не часто дамы так нахально говорили со Степаном Ивановичем, и желание осадить наглую девицу росло и крепло – да только девицу привел сын, и этот сын сидел тут же, рядом: любимчик, воспитанный на умных книгах, хорошей музыке, картинах и стихах. Степан Иванович знал, что отношение Ванюши к нему двойственное: отовсюду молодой Шешковский слышит всякие ужасы про отца и понимает, что по крайней мере половина слухов верна, но никак не совместит в голове своей образ палача с плетью и образ умного, тонкого собеседника, человека с акварельной кистью в руке. Для своего деликатного сына Степан Иванович хотел быть любимым отцом – и решил потерпеть.

– Вам лучше бы рассказать батюшке всю правду, сударыня, о своем похищении. Может, найдется возможность не связывать его с французами, – сказал поручик Шешковский. После чего воцарилось молчание.

– Хорошо, я сделаю это, – ответила наконец Эрика, – и совесть моя будет чиста…

– Говорите, мадемуазель.

Эрика вздохнула.

– Меня хотели выдать замуж за плохого человека. Я была обручена с любимым… я решила бежать в Санкт-Петербург, где он служил в Измайловском полку… для меня все средства были хороши!..

Шешковский подумал, что избраннику этой девицы завидовать не стоит.

– Кто ваш жених? – спросил он строго. – Может ли он подтвердить ваши слова?

– Моим женихом был Валентин фон Биппен. В тот самый день, когда мне удалось попасть в столицу, он умер!.. Я опоздала!..

– Это та дуэль между Черкасским и фон Биппеном, о которой я говорил вам, батюшка, дуэль из-за легкомысленной особы, – напомнил поручик Шешковский.

– Из-за какой особы? – не поверив ушам своим, спросила Эрика.

Отец и сын переглянулись. Шешковский-старший чувства жалости не знал с детства и готов был даже насладиться душевной болью девушки, но Шешковский-младший к состраданию был способен. Отец знал это – и не дал себе воли.

– Есть дамы, которым нравится стравливать между собой молодых людей, мадемуазель, – объяснил он. – Это не значит, что кто-то в кого-то влюблен, это просто злая игра.

Сам того не подозревая, он нанес меткий удар. Все у Эрики в голове перевернулось, прошлое и настоящее поменялись местами. Могло ли быть так, что за дуэль между Громовым и Черкасским ей отомстила женщина, поссорившая Валентина и князя?…

– Кто эта дама?!

– Я потом скажу вам – если ваша история будет правдива.

– Постарайтесь говорить только правду, – добавил поручик. – Помочь Нечаеву может лишь правда. И даже в том случае, если он в чем-то виновен… а он, сдается, много в чем виновен, даже ежели его связь с французскими агентами не подтвердится…

– Кто эта дама?! – повторила Эрика. – Я должна знать!

– Не все ли равно, мадемуазель? – спросил Шешковский. – Уж теперь-то вам знать это вовсе незачем. Для ссоры между двумя молодыми вертопрахами любой повод годится. Зацепили шпагой или шляпой при поклоне – вот и повод. Человек, хворающий зубами, ответил вполголоса – повод! Человек с заложенным носом ответил гнусаво – повод! Вертопрашка обещала танец одному, пошла плясать с другим – тем более повод! А теперь благоволите продолжать.