Петр Великий. Деяния самодержца - читать онлайн книгу. Автор: Роберт К. Масси cтр.№ 34

Главные дороги страны обозначались высокими красными столбами, а по обеим сторонам дороги в ряд высаживались деревья. «Эти столбы и деревья очень нужны, – заметил один датский путешественник, – потому что зимой без них было бы трудно отыскать дорогу, заметенную снегом». По распоряжению Петра через каждые двенадцать – пятнадцать миль ставили постоялый двор, где путнику предоставлялся кров.

Знатные и именитые люди путешествовали в крытых санях, которые фактически представляли собой небольшие ярко окрашенные или вызолоченные экипажи, поставленные на полозья вместо колес и запряженные парой, четверкой, а то и шестеркой лошадей. Если дорога была долгой, путешественник укрывался в санном экипаже, как в коконе, и не высовывался оттуда до конца пути. Вот как описывает это Вебер: «Путешественнику было бы не под силу вынести жуткие русские морозы, когда бы не продуманное устройство саней. Сверху они так плотно закупорены, что наружный воздух внутрь не проникает. По бокам имеются маленькие окошки и полочки для хранения провизии и книг, взятых, дабы скоротать время в пути. Над головою подвешен светильник с восковыми свечами, которые зажигают с наступлением темноты. На полу лежит полость, в которую путешественник кутается и днем и ночью. В ногах он держит нагретые камни или оловянный сосуд с горячей водой, чтобы в санях сохранялось тепло. Рядом держат ларец с вином и водкою, которые берут в дорогу для обогрева. Несмотря на все предосторожности, и самые крепкие напитки нередко замерзают и портятся. В этой передвижной хоромине человек день и ночь едет, не вылезая без крайней нужды».

В таких санях, постоянно меняя лошадей, Петр порой покрывал за день до ста верст.

То в коляске, то верхом, то на лодке или барже, Петр разъезжал по России. «Он проехал в двадцать раз больше, – писал Перри, – чем любой другой государь до него в целом свете». Петр, хоть и был непоседлив, никогда не пускался в путь из одной любви к путешествиям – для него это был способ управлять страной. Он всегда хотел своими глазами видеть, что и где происходит и как выполняются его приказы. Он налетал, учинял разнос, отдавал распоряжения и спешил дальше. Час за часом, день за днем, неделя за неделей – он трясся в походной кибитке, подпрыгивая на скверных рессорах по разбитым дорогам: тело, как маятник, раскачивалось из стороны в сторону, голова ударялась о кожаную спинку, стоило ему прикорнуть, плечи и локти терлись о спутников, колеса скрипели, кучер покрикивал – и так проходила его жизнь. Не удивительно, что он предпочитал добираться до места по воде. То-то радость была спокойно стоять на палубе яхты или баржи и провожать взглядом проплывающие мимо селения, поля и леса.

* * *

Постоянные разъезды Петра делали нелегкой жизнь правительственных чиновников. Царь редко бывал в столице. Многие законы и указы писались им собственноручно на плохонькой бумаге прямо в кибитке, или на постоялом дворе, или в доме, где ему довелось остановиться на ночь. Поглощенный то войной, то строительством флота, он никак не мог всерьез заняться внутренними делами государства. Тем не менее в Москве, которая до Полтавской победы формально оставалась местом пребывания правительственных учреждений, постепенно был произведен ряд изменений в громоздкой бюрократической системе управления. Старые московские чины бояр, окольничих и думных дворян утрачивали свою значимость. Самые близкие к Петру люди, например Меншиков, вовсе не возводились в боярское звание. Меншиков стал князем Священной Римской империи и получил такой же российский титул. Другим соратникам Петра были пожалованы западноевропейские титулы графов и баронов: теперь бояре Шереметев и Головин предпочитали именоваться «граф Шереметев» и «граф Головин». Правительственные служащие получили чины по иноземному образцу – такие как канцлер, вице-канцлер, тайный советник.

Вместе с новыми титулами приходили и новые люди. Когда в 1706 году в возрасте пятидесяти пяти лет скончался Федор Головин, который был преемником Лефорта в должности генерал-адмирала и, кроме того, служил канцлером (министром иностранных дел), царь разделил его чины и обязанности между тремя сановниками: Федором Апраксиным, который стал генерал-адмиралом, Гавриилом Головкиным, который принял иностранные дела и получил чин канцлера после Полтавы, и Петром Шафировым, который сделался вице-канцлером. Апраксин имел большие связи: он происходил из старинного боярского рода и доводился к тому же братом царице Марфе, вдове царя Федора. Голубоглазый, грубовато-добродушный и чрезвычайно самолюбивый Апраксин не сносил оскорблений ни от кого, даже от самого царя. Ему привелось послужить Петру и генералом, и губернатором, и сенатором, но больше всего он любил военно-морское дело, что было в диковинку для петровской России. Апраксин стал первым русским адмиралом и командовал российским флотом, когда тот одержал первую большую морскую победу при Гангуте.

Головкин – человек более осмотрительный и расчетливый, тоже всю жизнь преданно служил Петру. Сын высокопоставленного приближенного царя Алексея, он с детства состоял при дворе и в семнадцать лет стал постельничим пятилетнего Петра. В битве под Нарвой он выказал большую храбрость и был удостоен Андреевского ордена. Переписка с русскими дипломатами за границей велась по большей части от его имени (хотя Петр нередко сам прочитывал и правил отсылаемые депеши). Если верить портрету, у Головкина было довольно красивое, умное лицо, глядя на которое не сразу догадаешься о свойственной ему язвительности.

Самым же примечательным из трех главных помощников государя был Петр Шафиров, возвысившийся из безвестности и ставший в 1710 году первым русским бароном. Шафиров родился в еврейской семье, некогда жившей под Смоленском у польской границы. Отец его крестился в православие и был принят толмачом в Посольский приказ [34] . Петр Шафиров пошел по стопам отца и служил толмачом при Федоре Головине, которого сопровождал в Великом посольстве. Он владел несколькими европейскими языками, включая латинский, и умело составлял дипломатические бумаги, что помогло ему быстро продвинуться: в 1704 году он получил чин тайного секретаря, в 1706 году стал ведать Посольским приказом «под рукою» Головкина, в 1709 году был сделан вице-канцлером, а в 1719 году получил титул барона и орден Святого Андрея Первозванного. Шафиров был мужчина дородный, с двойным подбородком, самодовольной улыбкой и умными, настороженными глазами. Со временем между ним и Головкиным возникла непримиримая вражда, однако Петру нужны были они оба, и им волей-неволей приходилось работать вместе. Иностранные дипломаты уважали Шафирова: «Верно, что нрав у него горячий, – говорил один из них, – но зато на его слово всегда можно положиться».

Менялись названия правительственных учреждений. Возникли новые приказы; Военный морской, Адмиралтейский, Артиллерии и Рудокопных дел. Начальники этих приказов теперь именовались министрами, на них возлагалось ведение повседневных государственных дел. Большинство прошений, прежде подававшихся на царское имя, теперь надлежало направлять в соответствующий приказ или лично министру. Вскоре Петр узнал, что в его отсутствие многие члены Боярской думы (переименованной в «конзилию», то есть «совет») постоянно пропускали заседания. Когда же впоследствии царь выговаривал боярам за негодные решения, многие оправдывались тем, что, когда эти решения принимались, они были в отлучке. Тогда царь потребовал от всех обязательного присутствия на заседаниях и указал, что всякое принятое решение должно быть подписано всеми присутствовавшими. Решения Думы и протоколы всех ее заседаний курьеры доставляли Петру, где бы тот ни находился [35] .