Эпоха потрясений. Проблемы и перспективы мировой финансовой системы - читать онлайн книгу. Автор: Алан Гринспен cтр.№ 71

Я всегда сомневался в том. что профицит бюджета может быть вечным. Учитывая склонность политиков к тратам, я вообще не понимал, как конгресс может получить что-нибудь кроме дефицита. Именно этот скептицизм заставил меня полутора годами раньше настаивать на отсрочке десятилетней программы сокращения налогов почти на $800 млрд (в конечном итоге на нее наложил вето президент Клинтон).

Сейчас, однако, я вынужден был признать справедливость мнения уважаемых мной экономистов и статистиков не только из Бюджетного управления конгресса, но и из Административно-бюджетного управления. Министерства финансов и ФРС. Они считали, что при существующей политике профицит будет наблюдаться и дальше. Казалось, что всплеск роста производительности, порожденный технологической революцией, в корне перевернул старые представления. Признаков грядущего увеличения профицита становилось все больше, а я при этом испытывал странное ощущение утраты. Те экономические модели, на которые я опирался, казались устаревшими. Конгресс тратил средства не так быстро, как их собирало Мини* стерство финансов. Уж не изменилась ли сама природа человека? Многие месяцы я боролся с мыслью о том, что это и вправду возможно По сути вопрос сводился к следующему: чему, собственно, верить — своим старым представлениям или собственным глазам?

Мои коллеги по комитету тоже, казалось, были сбиты с толку. На заседании в конце января мы несколько часов ломали головы над тем, как действовать ФРС в этом «дивном новом мире» с его минимальным федеральным долгом. Конечно, перспектива сбросить с плеч долговое ярмо представлялась очень привлекательной, однако для ФРС все было далеко не так однозначно. В качестве основного рычага денежно-кредитной политики мы использовали покупку и продажу казначейских ценных бумаг, эдаких долговых расписок дяди Сэма. Но по мере погашения долга этих бумаг в обороте становилось все меньше, и ФРС требовались новые виды активов для осуществления денежно-кредитной политики. Почти целый год наши ведущие экономисты и специалисты по ценным бумагам размышляли над тем, какие еще активы можно продавать и покупать.

Результатом размышлений стал внушительный 330-страничный аналитический отчет, который лег на наши столы в январе. Хорошая новость заключалась в том. что Америке банкротство не грозит, плохая же гласила, что в стране нет ценных бумаг, которые в полной мере могли заменить казначейские обязательства с точки зрения объема, ликвидности и надежности В конце следовал вывод, что для проведении денежно-кредитной политики ФРС должна научиться управлять комплексным портфелем муниципальных и иностранных облигаций, ипотечных ценных бумаг, кредитов, выдаваемых через дисконтное окно, и других долговых инструментов. Перспектива вырисовалась пугающая. «Я чувствую себя как Алиса в Стране чудес», — сказала президент федерального резервного банка Бостона Кэти Минехан, и все мы прекрасно ее поняли. Сам факт этого обсуждения показывал, насколько глубоким и стремительным может быть изменение экономической ситуации.

Именно о профиците мы говорили и с Полом О’Нилом в январе, встретившись для обмена взглядами на ситуацию с бюджетом. Разумеется, каждый из нас понимал, что 10-летний прогноз Бюджетного управления ($5,6 трлн) необходимо разложить по полочкам. Примерно $3,1 трлн относились к неприкосновенному запасу — для нужд социального обеспечения и медицинского страхования. Таким образом, в перспективе оставалось $2,5 трлн, которые можно было использовать. Краеугольным камнем президентской кампании Буша-младшего была идея кардинального снижения налогов. Он пошел дальше своего отца, сразу же заявив: «Я говорю вам не просто, новых налогов не будет. Я говорю, налоги будут снижены, да поможет мне Бог!» Сокращение налогового бремени, утверждал Буш, явится самым правильным, оптимальным применением избыточных средств, тогда как Альберт Гор считал не менее важным погасить долги и начать реализацию новых социальных программ. Во время первых дебатов Буш сказал по этому поводу: «Мой оппонент полагает, что профицит принадлежит правительству. Я думаю иначе. Я думаю, что эти деньги принадлежат американским трудящимся». Идя по стопам Рейгана, он предлагал сократить налоги по всем статьям на общую сумму $1.6 трлн в течение 10 лет. Гор выступал за более умеренное сокращение — в пределах $700 млрд.

В свете грядущего крупного профицита некоторое снижение налогов действительно представлялось разумным — с этим были согласны и я, и О'Нил. Пол. в частности, заметил, что налоги сейчас составляют 20% ВВП, тогда как исторический средний показатель равен 18%. Однако следовало рассмотреть несколько вариантов распределения профицита. В первую очередь — погасить государственный долг, тут Альберт Гор был прав. Внутренний долг федерального правительства (как он официально называется) составлял на тот момент $3,4 трлн. Из них более $2.5 трлн относилось к категории «легко погашаемого» долга, т.е. такого, который можно погасить в любой момент («непогашаемый» долг включает в себя сберегательные облигации и другие ценные бумаги, которые инвесторы не склонны продавать).

Другим важным пунктом в нашем перечне была реформа программ социального обеспечения и медицинского страхования. Я уже давно мечтал о переводе социального обеспечения на систему индивидуальных счетов. Чтобы осуществить такое преобразование без нарушения обязательств перед сегодняшними работающими и пенсионерами, требовалось около $1 трлн только в виде первоначальных вложений. А ведь мы еще не приступали к оценке постоянно растущей стоимости программы Medicare. Без малого 20 лет назад, когда я возглавлял комиссию по реформированию системы социального обеспечения при президенте Рейгане, мы сняли этот вопрос с повестки дня, но теперь, по мере старения поколения «беби-бумероа», проблема становилась все более актуальной, Я отметил, что при прогнозировании профицита на 10 лет статистики учитывают слишком много «невылупившихся цыплят». А что. если их прогнозы не сбудутся?

О'Нил разделял мои опасения по поводу будущего профицита. Он предложил разработать оговорки, которые необходимо включать в любой новый закон, касающийся расходов или налогов. Они должны предусматривать частичную или полную отмену налоговых сокращений в случае исчезновения профицита. Действительно, ограничительный механизм в той или иной форме может оказаться полезным, согласился я. Одно из важнейших достижений конгресса и последних двух президентов состояло в том, что гарантия сбалансированности бюджета закреплялась федеральным законодательством. Правительство теперь действовало, исходя из принципа «по доходу и расход», т. е. предложить какую-либо программу оно могло лишь при наличии источника ее финансирования в виде повышения налогов или сокращения других расходов, «Дефицита мы больше не допустимI» — провозгласил я.

События в январе и вправду развивались стремительно. Формирование новой администрации и нового конгресса всегда проходит лихорадочно, а уж а том году и подавно — из-за затянувшихся споров об итогах президентских выборов у Буша и его переходной команды осталось всего шесть недель на подготовку к инаугурации вместо обычных десяти.

Как и предполагалось, вопрос о налогах вышел на передний план. В середине января в частной беседе Чейни сообщил О'Нилу и мне, что после неоднозначной победы на выборах Буш считает крайне важным добиться «чистой победы» в сокращении налогов. Это звучало в унисон с бескомпромиссным заявлением самого Чейни, которое я услышал в одном из его воскресных телеинтервью несколькими неделями раньше: «Вновь избранный президент Буш ясно дал понять, что он опирается на конкретную, тщательно проработанную предвыборную платформу. Это его программа, это его план, и мы ни в коей мере не собираемся от этого отказываться».