Кукловоды Третьего рейха - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Шамбаров cтр.№ 44

Муссолини в это время свысока смотрел на Гитлера. Он-то был уже признанным диктатором, а германского фюрера считал выскочкой и плагиатором, копирующим итальянские методы. Гарантом нейтралитета Австрии дуче видел себя. Он двинул к австрийской границе 5 дивизий, и этого оказалось достаточно. Германия не посмела даже пальцем пошевелить в поддержку заговорщиков. Им осталось только сдаться. Правда, подоплека путча была слишком прозрачной. Неужели горстка членов СС замыслила бы переворот без санкции германских предводителей? Но Гитлер и его правительство открестились от австрийских последователей — мол, знать их не знаем, это внутреннее дело Австрии. Виновные подтвердили — действовали сами по себе. А международные политические и общественные круги сделали вид, будто поверили. Взбунтовалась группа горячих голов, их подавили, ну и что?

Настоящей пороховой бочкой выглядели в это время и Балканы — примерно так же, как перед Первой мировой [27]. В Болгарии правое правительство Цанкова и офицеры-монархисты стабилизировали ситуацию очень ненадолго. Они-то старались «укрепить царский трон», видели перед собой идеал православной монархии: примерно такой же, как погибшая российская. Но забывали — в Болгарии цари были пришлыми. После ее освобождения от турок вмешалось международное сообщество и возвело на престол германскую династию Кобургов.

А уж Борис III идеалу царя соответствовал меньше всего. Он страдал алкоголизмом и всевозможными комплексами, был коварным и мстительным. Женился на итальянской принцессе Джованне. Она, как и положено болгарской царице, перешла из католицизма в православие, стала Иоанной. Но христианкой она оказалась куда лучшей, чем ее муж. Духовником и наперсником Бориса являлся Любомир Лулчев. Иногда его называют «болгарским Распутиным», но это совершенно несправедливо. Распутин-то был православным человеком. А Лулчев сектантом. Один из болгарских священников, Петр Дынов, поездил по Америке, пообщался с местными оккультными кружками и совершенно перековался. Объявил, будто ему были видения, голоса, и на него возложена высшая миссия, «формирование новой культуры и расы», основал «Всемирное белое братство».

Дынов внушал последователям, будто он сам светится, «нет такого человека в Болгарии, который светил бы сильнее меня», сектанты заговорили о нем как о «воплощении Христа». Вот в такую веру Лулчев вовлек Бориса III, при дворе кучковались «дыновисты». Джованна Лулчева невзлюбила, просила удалить. Наконец, стала просто избегать. Муж за это возненавидел ее, за глаза называл «гадюкой». Но для такого царя и идеалисты-монархисты оказывались неудобными. Через окружающих любимцев и проходимцев к нему находили дорогу политики и предприниматели другого сорта, соблазняли теми или иными выгодами. Правительство Цанкова отправили в отставку, к власти дорвались либералы.

А тут и Великая Депрессия грянула. На нее отлично списывалось воровство, под предлогом кризиса испарялись деньги, выделенные на социальные, военные, хозяйственные программы. Этот разгул пришелся на руку коммунистам, они опять возбуждали народ и нацеливались на власть. В результате события закрутились по второму кругу. Правые организации стали готовить сразу два переворота. Один организовывал Цанков, но его опередили офицеры из «Военной лиги» и монархический кружок «Звено». 19 мая 1934 г. их лидер Георгиев явился к царю, представил доклад, где указывалось на «моральный кризис», «глубокое разложение политических партий».

Высказывалось требование диктатуры. В другом кармане Георгиева на случай отказа лежало требование об отречении Бориса. Оно не понадобилось, царь был понятливым и революций не желал. Он принял предложенную игру. Отправил в отставку прежнее правительство, поручил Георгиеву сформировать новое. На коммунистов, анархистов и прочих революционеров обрушились аресты, некоторых казнили. Но… Борис III затаил злобу, что ему диктуют условия. Не на шутку обеспокоился, как бы при нем не появился «фюрер». Он сам загорелся стать «фюрером» Болгарии. Держал Георгиева 8 месяцев, пока тот осуществил «непопулярные» меры: порушил парламентскую демократию, репрессировал противников. Тем временем царь обработал офицеров «Военной лиги» — экзальтированные монархисты сами тянулись к нему, отдавались в его распоряжение. После чего Борис отстранил Георгиева и заменил правительством генерала Златева, всецело послушным государю. На пользу Болгарии это не пошло. Но Борис III и «дыновисты» не слишком задумывались о таких последствиях.

Идеалисты пытались спасти в это время и Румынию. Король Кароль II и правительство ориентировались на Францию, и Румыния тонула в полном беспределе, ее грабили и свои спекулянты, и иностранные. Бухарест гордо называл себя «Маленьким Парижем», но готов был переплюнуть Париж в плане разврата. Жены одних министров и сановников открыто сожительствовали с другими, любовницами непрестанно менялись, и иностранные дипломаты прилагали немалые усилия, чтобы не ошибиться — кто сейчас с кем? Воровали все, от армейских сержантов до вельмож. Но румынское правительство было первым в мире, где министры и сановники не скрывали своей принадлежности к масонским ложам. Поэтому западные державы проявляли к Румынии полнейшую дружбу и уважение.

В таких условиях Корнелиу Кодряну создал «Союз Архангела Михаила». Позже он был развернут в более широкую организацию «Железная гвардия». Патриоты пытались апеллировать к простому народу, будить крестьянство. В общем-то, это было не сложно. Когда Кодряну или его соратники рассказывали на митингах, что за 15 послевоенных лет в Румынии разворовано 50 биллионов лей, слушатели были в шоке. Для агитации выходили по селам пешком или верхом на конях, надевали живописные костюмы гайдуков — благородных разбойников, защитников народа. Ввели и форму наподобие нацистской или фашистской, зеленые рубашки. Но железногвардейцы ставили во главу угла православие. Истово молились, клялись на кресте и свою организацию считали священным братством.

Стоит ли удивляться, что они-то не получили никакой поддержки — ни от отечественных, ни от зарубежных денежных кругов. Наоборот, им ставили всевозможные препоны, шельмовали в демократической системе, не регистрировали на выборах, запутывали в судах. Или выставляли в качестве террористов и попросту сажали. Эмблемой «Железной гвардии» отнюдь не случайно стала тюремная решетка. Но организация и в самом деле увлеклась терроризмом. Уподобляясь легендарным гайдукам, убивала народных обидчиков. Благо, в румынских законах не было статьи о терактах. Убийство без корыстных побуждений каралось небольшими сроками заключения. Железногвардейцы выставляли свои акции в качестве справедливой казни, не скрывались, сдавались полиции. Но и полиция не стеснялась, отыгрывалась на них при аресте или после ареста. В итоге за 10 лет братство Кодряну прикончило 11 политических деятелей и видных чиновников, а полиция перебила 500 железногвардейцев.

Югославию по-прежнему раздирали межнациональные проблемы. Хорваты не смирились с включением в сербское королевство, у них возникла организация усташей. Распространяла ненависть к сербам, организовывала убийства. Террористические организации появились и в Македонии. С македонцами наводила тайные мосты Болгария, усташей подпитывала Венгрия — не так уж давно хорваты были венгерскими подданными, вместе громили сербов. А кроме того, на Балканы активно полезла Италия. Утвердив свою власть и наведя в стране некоторый порядок, Муссолини задался вопросом, куда рулить дальше? Точнее, ответ для себя он давно нашел. Манил итальянцев величием Римской империи и призывал возродить ее.