7 навыков высокоэффективных семей - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Р. Кови cтр.№ 55

Я поняла, что, когда дети становятся старше, родителям нужно несколько изменить свою роль – превратиться из опекунов в лучших друзей. Наши разговоры наедине помогли осуществить такой переход, который был упрощен тем обстоятельством, что мы и так всегда были друзьями.

Во многих случаях встречи с детьми наедине можно планировать в семейном календаре. Но это не всегда получается, как свидетельствует опыт следующей нашей рассказчицы:

Когда мы с мужем замечали, что кто-то из наших сыновей чем-то расстроен, на что-то обижен, мы старались не дожидаться запланированной беседы наедине, а вызвать сына на разговор по горячим следам. Обычно Дейв брал его с собой на рыбалку или я приглашала сына на ланч. Мы с мужем старались чередоваться, но разговоры всегда велись один на один, потому что мы не хотели, чтобы у мальчиков создалось впечатление, будто мы их преследуем.

Когда мальчики чувствовали себя комфортно, они охотно делились тем, что на у них на уме. Иногда они жаловались на братьев, иногда рассказывали о проблемах в школе – например, жаловались на то, что кто-то из учителей придирается или что они отстают по какому-то предмету и не знают, как им наверстать упущенное.

Мы отвечали: «А давай вернемся домой и обсудим это. Давай сообща поможем тебе справиться с этой проблемой». Мы всегда предоставляли детям возможность принимать решение самостоятельно, понимая, что нашим детям нужно учиться решать проблемы своими силами. Одновременно мы видели, что каждый ребенок нуждается в том, чтобы выговориться, что ему нужен собеседник, который выслушает, поможет взглянуть на проблему с разных сторон, найти варианты ее решения.

Такие вещи не всегда идут по плану. Родители должны сердцем чувствовать, когда такие потребности возникают у детей, вовремя заметить, что с ребенком что-то не так и с ним нужно поговорить. Ваши дети нуждаются в вас.

Самое главное, чтобы всегда, в любых обстоятельствах семья была на первом месте. Если она является главным приоритетом, то не возникнет ситуация, когда проблемы зреют месяцами, а то и годами. Мы решаем их в зародыше, с самого начала.

Обратите внимание, что приоритетное положение семьи обеспечивается даже не столько планированием, сколько соответствующим образом мышления. Нужно постоянно помнить о важности семьи и на основе этого действовать активно, а не просто безучастно реагировать на происходящее.

«Меня не заботит, как много ты знаешь, пока я не пойму, что ты заботишься обо мне»

Как-то у нас в семье возникли проблемы в отношениях с одной из дочерей. Она стала очень раздражительной и на всех дулась. Когда я спрашивал ее, что случилось, она отмахивалась: «Да так, ничего».

Мы с Сандрой придерживались одного важного правила: во время наших бесед наедине с детьми разговариваем только о том, о чем они сами хотят говорить – и пока хотят. Они могут жаловаться на что угодно, изливать душу, но мы не даем советы, пока они сами об этом не попросят. Иными словами, мы, как родители, стараемся в первую очередь понять.

Поэтому я просто слушал. Вот что рассказывает о той ситуации спустя годы сама дочь:

Синтия (дочь):

Когда мне было пять лет, мы всей семьей уехали в Ирландию, в Белфаст, где прожили три года. Там же я пошла в школу, и, когда мы вернулись домой, я уже разговаривала с сильным ирландским акцентом. Поступив в третий класс, я не умела играть в традиционные американские игры и в школе ощущала себя очень одинокой. Мои одноклассники считали меня странной, потому что плохо понимали мой выговор, и поскольку я не умела играть в игры, в которые они играли годами, мне трудно было с ними сближаться. Учитель направил меня к логопеду, чтобы избавить от акцента, и всячески старался подтянуть меня по тем предметам, по которым я сильно отставала. Особенно трудно мне давалась математика, и я очень боялась, что все будут думать, будто я еще и двоечница. Мне не хотелось быть белой вороной, я желала, чтобы одноклассники приняли меня в свой круг.

Как-то я обнаружила в классном шкафу ящик, а в нем карточки с ответами на задания, которые нам задавал учитель. Я стала списывать ответы. На какое-то время это решило многие из моих проблем. В глубине души я понимала, что поступаю плохо, но мне казалось, что цель оправдывает средства. Мои успехи в математике не остались без внимания со стороны учителя и одноклассников. Более того, меня ставили в пример: как я трудолюбива, как быстро решаю задачи и получаю самые высокие оценки.

Многие дети стали дружить со мной, и какое-то время я была на седьмом небе от счастья. Но одновременно с этим я мучилась угрызениями совести, так как знала, что изменяю себе и тем принципам честности, к которым всегда приучали меня родители. Мне хотелось остановиться. Было стыдно мошенничать. Но теперь я оказалась в западне и не знала, как из нее выбраться, не опозорившись окончательно. Мне по-прежнему приходилось жульничать, потому что учитель ждал от меня одних пятерок. Я ужасно страдала, и эта проблема, в мои восемь лет, казалась безвыходной.

Я знала, что должна обо всем рассказать родителям, но мне было ужасно стыдно, потому что я была старшей в семье. Дома стала раздражительной, легко выходила из себя по любому поводу, потому что мне было трудно жить с этой проблемой в одиночку. Позже родители сказали мне, что они чувствовали, что со мной что-то происходит, но не могли понять, в чем дело.

Еще в Ирландии мы ввели обычай «приватных бесед» с родителями. Мы могли говорить о чем угодно, жаловаться на домашние обязанности или на проявленную к тебе несправедливость, беседовать о том, что тебя интересует, предлагать идеи насчет совместного времяпрепровождения, делиться проблемами и прочее. Папа или мама только слушали, ничего не говорили, не критиковали, не давали советов, пока их об этом не попросишь. Нам всем эти разговоры наедине очень нравились.

Во время одной из таких бесед отец дал мне высказаться насчет якобы несправедливого ко мне отношения со стороны родителей. Он чувствовал, что истинная проблема была не в этом, но своего мнения не высказывал. Наконец, когда я почувствовала, что он не будет меня осуждать и примет все как есть, я решила немного приоткрыться, чтобы определить его возможную реакцию. Он спросил, хорошо ли мне в школе, довольна ли я своими успехами. В отчаянии я выпалила: «Если бы ты только знал, как у меня дела в школе, ты бы ужаснулся! Я не могу тебе рассказать!»

Он несколько минут клялся в безоговорочной любви ко мне, в том, что любит меня такой, какая я есть, и я почувствовала, что отец говорит вполне искренне. Я почувствовала, что ему можно доверять, даже такую ужасную правду.

Меня вдруг прорвало, и, вскрикнув: «Я ЖУЛЬНИЧАЮ НА УРОКАХ МАТЕМАТИКИ!» – я забилась в рыданиях. Он крепко прижал меня к себе. Признавшись, я испытала огромное облегчение, даже несмотря на то, что по-прежнему не видела выхода из сложившейся ситуации и ужасно боялась последствий. Я поделилась своей ужасной тайной, но это не лишило меня отцовской любви и поддержки.