— Врет она все! — воскликнула Мила.
— Конечно, врет, — подтвердил тот. — Если бы
там был еще какой-то человек, мы бы его увидели.
— Но он умчался очень быстро! — забеспокоилась
Софья. — Как олень!
— Одного не могу понять, — задумчиво сказал
Листопадов, — зачем, перед тем как выстрелить, надо было визжать на весь
лес?
— Наверное, чтобы подбодрить себя. Или
распалить, — предположила Мила. — Ведь не так-то просто порешить
человека. Знаете, как ниндзя кричат перед тем, как прыгнуть и засветить
противнику ногой в глаз? Так тонко, отвратительно. По крайней мере, в кино.
Софья не желала согласиться с такой трактовкой событий. Она
с пеной у рта доказывала, что визжала от испуга, потому что на нее совершенно
неожиданно набросился человек в черной маске.
— И у него было черное лицо без глаз! — страшным
голосом говорила она, водя растопыренными ладонями в воздухе.
— Куда поедем? — спросил Листопадов, прервав поток
ее красноречия. — Мы ведь так и не договорились.
— Поедем к Алику в редакцию, — предложила
Мила. — Если что, туда и милицию можно вызвать. Кроме того, там на входе
охранники есть, вооруженные.
— Ладно, — поколебавшись, согласился
Листопадов. — Только я буду держать пистолет под курткой. На всякий
случай. Если наша бандитка вдруг решится на какую-нибудь глупость.
«Боже мой, отчего я такая невезучая? — мысленно стенала
Софья. — Откуда взялись все эти люди? Ведь мы были одни в подмосковном
лесу, где в такое время года не должно быть живой души!»
«Интересно, — думала тем временем Мила, — как я
объясню произошедшее бедному Алику, когда мы всей толпой нагрянем к нему в
кабинет? Надо позвонить ему заранее, чтобы он не испугался».
— Простите, Константин, — вежливо сказала она,
обернувшись к Глубокову, который, держа на изготовку пистолет, страшно
напрягался и потел. — Можно воспользоваться вашим мобильным телефоном? А
то вдруг Алика нет на месте? Тогда наше вторжение в редакцию потеряет всякий
смысл. Или только развлечет секретаршу Любочку.
— Я бы рад, но у меня заняты руки, — ответил тот,
не сводя глаз со злобно щурившейся Софьи.
— Воспользуйтесь моим, — любезно предложил
Листопадови подал трубку.
— Алло, Алик! — ненатурально оживленным голосом
воскликнула Мила через минуту. — Это я. Я тоже ужасно рада тебя слышать.
Софья за ее спиной засопела, и Глубокову пришлось пошевелить
пистолетом, чтобы она в порыве чувств не вцепилась Лютиковой в волосы.
— Мы тут… э-э-э… встретились с твоей женой, —
продолжала та. — Причем при довольно щекотливых обстоятельствах. Нет-нет,
со мной все в порядке, не беспокойся. Да, твоя Сонечка действительно вела себя
ужасно. Кстати, она тут рядом со мной. Угу. Мы с ней, знаешь, Алик, уже
подъезжаем к редакции. Затем, что нам надо поговорить. Да, мы приедем вдвоем.
Впрочем, нет, нас в машине целых четверо. Понимаешь, потребовались два мужика,
чтобы сдерживать порывы твоей жены. Да, она покушалась на меня. И у нее, Алик,
был пистолет. Впрочем, если не хочешь в этом участвовать, мы сдадим ее в
милицию. У нас и улики с собой. Нет? Я тоже думаю, что стоит разобраться
полюбовно. Ладно-ладно, тогда жди.
Глава 11
Алик встретил их нахмуренным челом, вдохновенно растрепанной
прической и нечленораздельным восклицанием. Вся компания ввалилась в кабинет,
взволновав Любочку Крупенникову мрачными и решительными физиономиями. И если
двое незнакомых мужчин выглядели вполне прилично, то жена шефа, впрочем, как и
его подруга Лютикова, напоминали дворничих в грязных куртках и грубых ботинках.
Кроме того, на голову Софьи была натянута тесная вязаная шапочка, из-под
которой выбивались лохматые космы. Несмотря на природную красоту, сейчас она
была похожа на черта. Плюс ко всему это пугающе ожесточенное выражение лица…
— Рассаживайтесь, — нервно предложил Алик, поведя
руками в стороны. — Скажу честно, я не в своей тарелке.
— Знакомься, Алик, это Константин Глубоководный,
частный детектив, — начала Мила. — А это… — Она поглядела на
Листопадова и замерла с открытым ртом.
Только сейчас до нее дошло, что она понятия не имеет, кто
это такой.
— Это Александр, мой помощник, — пришел ей на
помощь Глубоков и неожиданно для всех сообщил:
— Мы поймали вашу жену в лесу, Альберт Николаевич. Она
там охотилась за Людмилой. У нее был пистолет с глушителем, маска и отравляющее
вещество в баллоне с распылителем. Все это у нас в машине.
— Я потрясен, — сказал бледный Алик, помолчав
некоторое время и избегая встречаться со своей благоверной глазами. — Даже
не знаю, что сказать! Наверное… раз так… и улики… — забормотал он. — Нужно
вызвать представителей закона, может быть?
— Алик! — взвизгнула Софья, так высоко подпрыгнув
на стуле, словно из сиденья выскочили пружины. — Ты меня предаешь?!
— Но, дорогая, — холодно ответил тот, гордо
выпрямившись и посмотрев на нее наконец в упор. — Ведь ты встала на путь
преступления. Кстати, откуда у тебя пистолет?
— Это не мой пистолет! — брызжа слюной, закричала
Софья. — Что же вы за кретины такие? Это пистолет того черного типа,
который кинулся на меня сверху, когда я лежала в листьях!
— Черного типа? — внезапно забеспокоился
Алик. — О ком это ты говоришь? Ну-ка, ну-ка…
— Дайте я все объясню! — рыкнула Софья на
Листопадова, который совершенно определенно собрался встрять в разговор. —
Только сначала поклянись мне, что у тебя с ней ничего не было! — Она
сверкнула глазами в сторону нервно облизнувшей губы Милы.
— Клянусь, — тут же ответил Алик, мельком пояснив
для присутствующих:
— В таких вещах с ней лучше не спорить.
— Я подслушала твой разговор с Виталиком, —
деловито начала Софья. — И поняла, что до ресторана вас с Лютиковой
допускать нельзя.
— Кх-м, — сказал Алик, медленно серея.
— Ну и… чтобы Лютикова уж совершенно точно не смогла
составить тебе в пятницу компанию, я решила побрызгать ей в лицо кислотой…
— Что-о-о?! — закричала Мила, вскакивая на
ноги. — Что ты решила сделать?!
Она раскраснелась и, рванув «молнию» куртки вниз, хотела
кинуться на Софью, но тут на пол, прямо ей под ноги, с глухим стуком начали
падать комья грязи.
— Господи, что это? — еще сильнее испугался
Алик. — Милочка, это откуда сыплется?
Сыпались корни травы из порвавшегося пакета, который та
засунула себе за пазуху.
— Извини. — Мила упала на четвереньки и принялась
сгребать грязные корешки руками в кучу. — Сейчас я все уберу, не
беспокойся. Там, в лесу, я боялась, что Софья меня застрелит, поэтому упала
животом на землю, а ты же знаешь, какая сейчас грязь, особенно за городом… .