– Чего надо?
– Простите, что беспокою, – сказала Фрида. – Дин Рив здесь проживает?
– А что?
– Я просто хотела перемолвиться с ним словечком.
– Его здесь нет, – заявила женщина, не двигаясь с места.
– Но он живет здесь?
– А ты кто такая, что спрашиваешь?
– Я просто хочу поговорить с ним, – повторила Фрида. – По поводу нашего общего знакомого. Ничего серьезного.
– Ты с работы? – неожиданно спросила женщина. – Что-то пошло не так?
– Нет-нет, – торопливо ответила Фрида, стараясь придать голосу уверенные нотки. – Я просто хочу поговорить. Это займет всего минуту. Вы знаете, когда он вернется?
– Он только что ушел, – сказала женщина.
– Я могу подождать его?
– Я не пускаю посторонних в дом.
– Всего на несколько минут, – решительно заявила Фрида и подошла к ней почти вплотную.
С этого места размеры и враждебность женщины производили еще более внушительное впечатление. За спиной у нее было темно, и оттуда доносился странный сладковатый запах, но чем именно пахло, Фрида понять не могла.
– Что вам нужно от Дина?
Голос женщины звучал сердито и испуганно одновременно. Теперь в нем появились визгливые нотки.
– Я врач, – ответила Фрида и шагнула в тесную прихожую, выкрашенную в темно-красный цвет и оттого казавшуюся еще более узкой.
– Какой еще врач?
– Вам не о чем волноваться, – поспешила заверить ее Фрида. – Обычный опрос. Займет всего лишь пару минут.
Она попыталась придать голосу больше уверенности, чем на самом деле испытывала. Женщина толкнула входную дверь, и та с легким щелчком закрылась.
Фрида оглянулась и вздрогнула: на маленькой полочке над дверью слева стояло чучело птицы, возможно ястреба, с раскрытыми крыльями.
– Дин купил ее в магазине за углом. Взял по дешевке. Теперь ее нельзя вернуть. У меня от нее мурашки по коже.
Фрида прошла в гостиную. Первое, что ей бросилось в глаза, – это телевизор с большим экраном, усилители и динамики, соединенные кучей проводов. На полу лежала груда дисков. Занавески были опущены. Из мебели в комнате были только диван у одной стены и огромный комод с миниатюрными ящиками – у другой.
– Как необычно, – заметила Фрида.
Женщина потушила сигарету о каминную полку и зажгла новую. Ногти у нее были накрашены, но Фрида заметила желтизну у корней. Безымянный палец распух и частично прикрывал большое золотое кольцо.
– Приволок со свалки. Раньше он стоял в магазине секонд-хэнда. В ящики раскладывали всякую мелочь, типа носков или клубков шерсти. Дин использует его для инструментов и всяких деталек… ну, вы понимаете: предохранители, винтики, линейки, разные штучки для моделей.
Фрида улыбнулась. Женщина, похоже, обрадовалась, что неожиданно обрела внимательного слушателя. Правда, на широком лбу у нее выступили бисеринки пота, а взгляд нервно бегал по комнате, словно она боялась, что сюда вот-вот кто-то ворвется.
– Что за модели?
– Кораблики. Самые настоящие миниатюры. Он относит их на пруд и отправляет в плавание.
Фрида окинула помещение взглядом. У нее возникло странное чувство, которое она никак не могла охарактеризовать. Словно она уже бывала здесь прежде, но воспоминания ускользали, как сон, когда, пробудившись, пытаешься его удержать. В комнату осторожно вошла худая черепаховая кошка и стала тереться о ноги гостьи, а когда Фрида наклонилась, чтобы погладить ее, то увидела вторую. Эта была крупной, со свалявшейся серой шерстью. Фрида непроизвольно сделала шаг назад: прикасаться к этой кошке ей никак не хотелось. Тут ей на глаза попались еще две, которые, прижавшись друг к другу, свернулись в клубок в углу дивана. Вот чем здесь пахло: наполнителем для кошачьих туалетов, кошачьим дерьмом и освежителем воздуха.
– Сколько у вас кошек?
Женщина пожала плечами.
– Они то приходят, то уходят.
Он лежал на полу, прижав ухо к доскам, и слушал голоса. И знакомый, и новый. Мягкий, чистый – как поток воды, бегущий сквозь него. Вода унесет с собой всю грязь. Вымоет ему рот. Он грязный мальчишка. Он понятия не имел… Не заслуживал… Как ему не стыдно! Какая гадость!
– Меня зовут Фрида. – Она говорила медленно, чувствуя себя так, словно очутилась в Зазеркалье. – Фрида Кляйн. – Когда женщина не ответила, она спросила: – А вас как зовут?
– Тэрри, – сказала хозяйка дома.
Она раздавила сигарету в переполненной пепельнице и взяла новую, протянув пачку гостье: мол, угощайся. Фрида бросила курить несколько лет назад, и с тех пор у нее развилась аллергия на табачный дым. Ее раздражал этот запах – витающий в воздухе, впитывающийся в одежду. Но сигарета – хороший повод задержаться: когда люди курят вместе, между ними складываются почти приятельские отношения. Она помнила это еще с подростковых вечеринок: сигарета позволяет занять руки, ее можно крутить в пальцах, когда ты отчаянно думаешь, что бы сказать. До сих пор еще можно увидеть, как люди стоят в дверях и курят, пуская дым на улицу. Впрочем, скоро это тоже запретят. И куда в таком случае деваться курильщикам? Она кивнула и взяла сигарету. Тэрри щелкнула дешевой пластмассовой зажигалкой. Фрида затянулась и почувствовала уже позабытый кайф. Она выдохнула и ощутила легкое головокружение.
– Дин все время здесь живет?
– Разумеется. – Глаза на ее размалеванном, раздутом лице превратились в узкие щелки. – Ты на что это намекаешь?
– Здесь и работает?
– Не все время.
– Чем он вообще занимается?
Женщина посмотрела на нее, пожевала нижнюю губу и стряхнула пепел в пепельницу.
– Ты на него запала, подруга?
Фрида принужденно улыбнулась.
– Я просто врач. – Она огляделась. – Я так понимаю, он строитель. Правильно?
– Да, есть немного, – кивнула Тэрри. – А что?
– Просто мне встретился один человек, который его знает. – Она словно со стороны услышала, как неуверенно прозвучали эти слова. – Я хотела задать ему один вопрос. Получить кое-какую информацию.
– У меня полно дел, – заявила женщина. – Думаю, тебе лучше уйти.
– Уйду через минуту. – Фрида махнула в воздухе сигаретой. – Как только докурю. А вы работаете?
– Вон из моего дома!
И тут она услышала, как хлопнула входная дверь, и в прихожей зазвучал мужской голос.
– Я здесь! – крикнула Тэрри.
В дверях появилась тень. Фрида успела заметить кожаную куртку, джинсы, рабочие ботинки, а затем, когда он вошел в освещенную комнату, ошибки быть уже не могло. Одежда была другой, за исключением рубашки в яркую клетку, но никаких сомнений у Фриды не возникло.