Одиночество бегуна на длинные дистанции - читать онлайн книгу. Автор: Алан Силлитоу cтр.№ 31

Когда он рассказал мамаше о своем намерении, поднялся такой шум, что слышно было на всю округу. Мамаша его невесту в глаза не видела, из-за этого и орала. Встречался с ней тайком, а потом вдруг заявил, что женится, а до этого и словом ни о чем не обмолвился. Вот ведь неблагодарный. И это после всего, что она для него сделала, что вырастила его человеком, хоть и без отца. Подумать только, как она ради него вкалывала! Вы только подумайте и помыслите! (Господи, это надо было слышать.) Дни напролет она отбивала руки у упаковочной машины, приходила домой до смерти уставшая, но все-таки готовила ему ужин, штопала ему штаны, прибиралась у него в комнате – и вот, нате вам. А сейчас он приходит и заявляет – вместо благодарности? («Он что, залез к ней в кошелек? – быстро подумал я, пока она переводила дух. – Снес в ломбард простыни и пропил деньги? Утопил кошку? Срезал ножницами ее цветы на окне?») Нет, он явился домой и сказал ей, что женится, вот так. Она не возражает против женитьбы, вовсе нет, конечно же не возражает, ведь каждый молодой парень должен когда-то жениться. Вот только почему он не привел девушку в дом раньше, чтобы мама с ней познакомилась и поговорила? Почему он этого не сделал? Он что, стыдится родной матери? Неужели он подумал, что она недостаточно хороша для его молодой невесты? Неужели ему не хотелось приводить ее в свой дом (надо было слышать, как она произнесла слово «дом»: от этого у меня кровь застыла в жилах), хоть его каждый день и убирают дочиста? Он что, и дома своего стыдится? Или, может, он стыдится своей девушки? Она что, из этих вертихвосток? Ну, здесь тайна какая-то, это точно. К тому же это несправедливо, вот. Разве это справедливо, Джим? Так? Может, и так, но по мне – несправедливо, и тебе об этом скажет любой и каждый.

Она на минутку прекратила орать и стучать кулаком по столу, а потом открылся фонтан. Именно так, потому что ревела она навзрыд. После всего, что я перенесла и вытерпела, каждое утро поднимая тебя в школу, когда ты был маленьким, кормила тебя овсянкой и беконом перед тем, как ты шел гулять под снегом в пальто, которого не было ни у кого из оборванцев во дворе, потому что их мамаши и папаши пропивали свои пособия. (Вот так она сказала, точно так, потому что я слушал все это оттуда, где было слышно каждое слово. Готов поклясться, что наш папа и пенни из пособия не пропил, потому что на него мы жили впроголодь.) «А если вспомнить, сколько раз ты болел и я приводила к тебе врача?!» – продолжала орать она. Ты только подумай. Но, по-моему, ты слишком много думаешь о себе, чтобы думать о других, и это я тебя испортила, так ведь?

Плач прекратился. «А я-то думала, что у тебя хватит порядочности сказать мне, что ты хочешь жениться и начал ухаживать за девушкой». Она понятия не имела, как это он так исхитрился, ведь она следила за ним во все глаза. «Не надо было мне тебя два раза в неделю отпускать в этот твой молодежный клуб! – взревела она, вдруг поняв, где он нашел лазейку. – Это все он. Господи, а я-то не догадывалась. А ты мне говорил, что играешь там в шашки и слушаешь, как всякие там говорят о политике. О политике! Это ведь так называлось, да? Впервые такое слышу. В мое время это называли по-другому, и не очень-то пристойно. И вот теперь у тебя хватает совести стоять вот тут, не сняв пальто, и даже не пытаться отказаться от женитьбы». (Она не дала ему и рта раскрыть.) Послушай, Джим, как ты мог подумать о том, чтобы жениться (снова удар по столу), когда я так за тобой ухаживала? Мой бедный мальчик, ты и представить не можешь, чего мне все это стоило и как я вкалывала, чтобы мы смогли продержаться все эти годы со смерти твоего бедного папы. Но вот что я тебе скажу, сынок (резкий удар по столу, она грозит ему пальцем), тебе лучше привести ее сюда, чтобы мы с ней друг на друга посмотрели, а если она окажется пустышкой, то можешь с ней расстаться, и пусть она поищет себе кого другого, если есть желание.

Господи, я весь дрожал, когда слезал со своего «насеста», хотя я бы не проглотил все это, как Джим, а врезал бы ей промеж глаз и тут же бы слинял из дома. Этот идиот Джим зарабатывал хорошие деньги и мог бы поехать, куда душа пожелает.

Похоже, вы станете ломать голову, как все во дворе прознали про то, что творилось в доме Джима в тот вечер, и как это я смог слово в слово передать все, что его мамаша ему высказала. Значит, дело было так. Дом Джима почти вплотную стоит к фабрике, и между фабричной крышей и окном кладовки есть небольшой уступчик в пару кирпичей. Я был тощий, поэтому смог вскарабкаться туда и все услышать. Окно кладовки было открыто, и дверь из кухни тоже, так что я слышал все, что творилось внутри. А в доме Джима никто этого не просек. Местечко это я заприметил лет в восемь, когда облазил все дома в нашем дворе. Можно было в два счета обчистить дом Скарфедейлов, вот только взять там особо нечего было, и к тому же меня сразу бы сцапали легавые.

Так вот, все мы знали, что там происходит, но сам Джим удивил всех тем, что стоял на своем и не позволил мамаше закатить скандал и помешать ему жениться. Я забрался на свой «насест» в тот вечер, когда этот урод Джим привел свою невесту, чтобы познакомить с мамашей. По крайней мере, это обещание она у него вырвала.

Не знаю, почему, но все во дворе ожидали увидеть какую-нибудь убогую косоглазую девку из Басфорда, неряшливую, рыхлую и тупую бабу, робкую и безответную. Но всех словно обухом по голове треснуло. Меня тоже, когда я рассмотрел ее через окно кладовки. (Миссис Скарфедейл была помешана на свежем воздухе, так я вам скажу.) Я никогда не слышал, чтобы кто-то так шикарно говорил, она будто заявилась прямиком из конторы, и тут я подумал, что Джим все-таки не врал, когда сказал, что вел в клубе разговоры о политике.

– Добрый вечер, миссис Скарфедейл, – поздоровалась она, войдя в дом. Глаза у нее блестели, и вела она себя так, что я подумал, что так шикарно она говорит от рождения. Мне стало интересно, что она нашла в Джиме. Может, она узнала тайком от нас, что ему причитается наследство или же он выиграет на скачках в Ирландии? Но нет, ни там, ни там Джиму не подфартило, и, похоже, его мамаша тогда думала то же, что и я. Руки друг другу они не пожали.

– Садитесь, – ответила мамаша Джима. Она повернулась к девушке и впервые внимательно рассмотрела ее. – Я слышала, что вы хотите выйти за моего сына.

– Совершенно верно, – сказала та, садясь на лучший стул, но держалась очень напряженно. – Мы поженимся совсем скоро. – Потом она постаралась выглядеть более дружелюбной, потому что Джим смотрел на нее, как собачонка. – Меня зовут Филлис Блант. Можно просто Филлис.

Она посмотрела на Джима, и тот улыбнулся ей, потому что она в конечном итоге вела себя с его мамой очень любезно. Он продолжал улыбаться, словно до этого целый день практиковался в туалете на работе. Филлис улыбнулась в ответ, как будто всю жизнь так улыбалась. Сплошные улыбки, но за ними ничего не стояло.

– Первое, что нам надо сделать, – вставил Джим, впрочем, вполне вежливо, – это купить кольца.

По-моему, все шло по накатанной колее. И тут его мамаша вдруг вся аж посинела.

– Что, уже? – спросила она. – Уже?

Она буквально возненавидела Филлис.

– Я не беременна, если вы это имеете в виду.