Сын города - читать онлайн книгу. Автор: Том Поллок cтр.№ 84

Нарисованные ею Фил и Бет ухмылялись с нагретого солнцем металла. Подпись красовалась над изображением Бет. Пространство над лицом парня пустовало.

Бет откинулась назад, чтобы тщательно изучить свою работу. Все еще грубовато, но уже что-то. Теперь заднюю сторону трона покрывала огромная трехмерная карта: улицы, площади, парки, рынки. Святой Павел, Биг-Бен, Колесо: Лондон, каким она его видела с вершины самого высокого небоскреба. Корона из высоток выросла в центре финансового района, замаскированная под очередное скопление анонимных офисов.

Девушка со звоном бросила аэрозольный баллончик обратно в рюкзак и стала рыться в нем в поисках другого, серебряного. Прежде, чем она закончит, здесь будут отмечены каждая стоянка Лампового народа, Поле Сноса и одержимый Богом кран. Бет заслонила глаза от солнца, нашла точку опоры и начала распылять черточки крошечных фонарей. Она уже вписала Матушку сеть, радиомачту на юге.

Монумент; мемориал; фреска: это было приглашение любому, кто поднимется сюда, пойти по ее следам и увидеть то, что видела она. Рискованно, но ради того, кому бы достало безумия, прежде всего, подняться на эту башню, а потом поверить карте настолько, чтобы следовать ей, оно того стоило.

Бет отвлекло только першение в горле. Секунду спустя она разразилась надсадным кашлем. Девушка согнулась пополам, обхватив колени руками, пока, наконец, не смогла распрямиться.

– Проверка, – нерешительно сказала она, все еще чувствуя легкое головокружение. Голос прозвучал сухим шепотом. – Проверка. Раз, два, три.

Девушка вздохнула. Чертовски вовремя: голос вздумал вернуться, когда она была в семи сотнях футов от любого возможного разговора. Она взглянула на теплые металлические перила, идущие вокруг пирамидальной крыши, и – всего одно безумное мгновение – прикидывала, не кинуться ли очертя голову вниз на пятьдесят этажей. После трех недель молчания перспектива поболтать с кем-нибудь почти того стоила.

Но времени не было. Она снова присела на корточки на огромном троне Матери Улиц. Бет определенно не хотела, чтобы Балковые пауки подумали, будто она изменила своему слову – сделки, в конце концов, священны.

– Можешь поговорить хотя бы сама с собой, Би, – прохрипела она, позволив голосу разлиться вокруг себя по воздуху. Мысль, что она может позабыть, как звучит собственный голос, обеспокоила ее.

– Саламандра. Мертвая петля. Побрякушки. Кокер-спаниель. Суперкалифраджилистикэкспиали-блин-дошес, – она улыбнулась. – Твою мать, чушь, фигня, моча и дерьмо. – Бэт помолчала и с трудом выдохнула. – Любовь.

Она посмотрела на картину, которую нарисовала.

– Я действительно любила тебя, грязный маленький ублюдок, – пробормотала она. Теперь, когда она могла, казалось важным произнести это вслух.

В воздухе повисло потрескивание помех, и девушка вздохнула. Время истекло.

Она почувствовала, как остроконечные ножки закололи между тонких костей ее ступней, а потом поползли вверх по ноге. Она увидела паука, взгромоздившегося ей на плечо, лишь на секунду, потом он пропал под подбородком и кольнул в яремную ямку.

– На старт? – голос паука был позаимствован из какой-то спортивной радиопередачи.

– Да, – ответила Бет и почувствовала два укола: паучьи хелицеры надорвали кожу на шее.

– Внимание! Марш!

Больно не было, но голосовые связки натянулись, и она почувствовала, как капля за каплей, слог за слогом, через колотую рану потек звук. Бет охватило непреодолимое желание сглотнуть, украсть пару децибел, сберечь для себя хотя бы шепот – но она знала, что так нельзя; под сделку подпадало все: весь ее голос. Матушку сеть и Гаттергласс связывала долгая история, и цена за то, чтобы помочь Бет разоблачить ее, была крайне высока. «Волонтеров», которых пауки подключали к своей радиомачте, никогда не хватало надолго; они были беззащитны перед стихией, без воды и еды их голоса скоро высыхали и умирали, заставляя пауков снова скитаться по городу, перехватывая телефонные разговоры забытых и уязвимых. Бет предложила свой голос, сильный и устойчивый, которым они могли питаться до конца ее земного существования. Единственное условие заключалось в том, что она оставалась на воле. Она позволяла Балковым паукам доить себя, но во всяком случае не была стеснена в передвижениях. И, коли она давала им все, в чем они нуждались, больше им никто не был нужен.

Прошлой ночью Бет видела, как рыжеволосая девочка, спотыкаясь, шла от паучьей башни. У нее, по крайней мере, появился шанс вернуться к нормальной жизни. Когда паук наелся и ушел, Бет еще посидела на крыше. Глубоко вздохнула, открыла рот, но ничего не выходило, даже шипения. Девушка посмотрела на фреску, свою историю, запечатленную в краске на крыше самого Сити, и ее губы сложились в кривую усмешку Оно того стоило.

Кара ждала ее у основания башни. Стояло воскресенье, так что по стеклянно-стальным улицам Канэри-Уорф прогуливалось совсем немного людей. Каждый, кто пялился на Карины шрамы, заставлял Бет вздрагивать, но сама Кара свирепо глядела в ответ, чем Бет, как никогда раньше, гордилась.

– Так, Би. Как продвигается картина? – спросила Кара.

Бет одновременно кивнула и пожала плечами, что на универсальном языке жестов означало «Нормально, вроде бы».

Карино лицо смягчилось.

– Паук приходил? – подруга погладила щеку Бет кончиками пальцев. – Ты в порядке?

Последовала другая комбинация пожатий плечами и кивков.

Кара крепко ее обняла.

– Вот это характер, Бет Брэдли, – прошептала она Бет на ухо. – Горжусь тобой.

Они медленно брели через Вестферри-Серкус к Лаймхаусу. Небоскребы сменились кирпичными трассами и бетонными многоквартирными домами. Всякий раз, когда они находили тихое местечко, Бет припадала к земле и быстро рисовала маркером – черепаху или журавля. Время от времени Кара записывала стихотворение в блокнотик, но не оставляла на коже города. Граффити всегда были прерогативой Бет, и Каре больше не хотелось подражать ей.

– Завтра снова в школу.

Бет кивнула.

– Интересно, что остальные девчонки из этого раздуют. – Кара провела пальцами по лицу, начала было говорить что-то еще, но передумала. Вместо этого спросила: – А ты? Вернешься завтра? Я справилась в Бюро консультации населения, там сказали, Горкасл перегнула палку, вышибив тебя за то, что мы сделали. Твое исключение может быть признано недействительным. – Они остановились на перекрестке. – Что скажешь, Би? Без тебя эта чертова школа не будет прежней.

Бет прикусила губу. Она вернулась домой, к отцу, по крайней мере, номинально, и все шло хорошо. Теперь она чувствовала себя там в безопасности, но по-прежнему большую часть времени проводила на улицах. Бывало, особенно после дождя, когда сгущались сумерки, она глядела на серые громады многоэтажек, на натриевый свет, омывающий облака, и чувствовала притяжение.

«Если ты сделаешь это, – проговорил голос в ее памяти, – простишься с безопасностью, простишься с домом. Навсегда».