Последняя гавань Белого флота. От Севастополя до Бизерты - читать онлайн книгу. Автор: Николай Черкашин cтр.№ 61

Первое время больных и раненых, согласно договору, содержало французское правительство, затем, через несколько месяцев, — греческое.

В мае 1921-го вернувшийся из изгнания король Константин стал номинальным главнокомандующим греческой армии в Малой Азии. Он принял роковое для страны решение продолжать войну с Турцией.

Наступление на Константинополь привело к полному разгрому греческой армии и последовавшему за ним геноциду греческого населения, столетиями проживавшего на территории Малой Азии. Согласно состоявшейся несколько позднее переписи населения (в 1928 г.), 151 892 беженца прибыли в Грецию до катастрофы в Малой Азии и 1 069 958 человек после нее. В свете этих событий с 1 мая 1921 года поступило распоряжение о необходимости русским освободить госпиталя для прибывающих из Малой Азии греков. Русские были лишены и пайка. Беженцы были повсюду. Государство оказалось в тяжелейших условиях. Практически все общественные здания — школы, театры, склады, казармы, церкви и даже старый королевский дворец — были предоставлены беженцам. Они жили в товарных вагонах, разбивали палатки на археологических заповедниках, спали на сцене и за кулисами театров. Белые эмигранты, оказавшиеся в чужой стране без работы, без материальной поддержки, без знания языка, стали наименее социально защищенной частью населения. Смерть косила изгнанников. Пирейское кладбище воспринималось ими как символ старой, царской России, ее истории и героического прошлого, как «русский уголок», где уже после смерти все бы все равно были вместе. По воспоминаниям детей эмигрантов, похороны русских приходили, несмотря на бедность, торжественно. Панихиду устраивали в одной из русских церквей, гроб покрывали знаменами царской России, специально хранившимися в церквях для этой цели. Почти всегда в могилу бросали горсть родной земли, взятой с собой при эвакуации. Вот как рассказал о последней воле усопшего священника о. Ильи (Апостолова), бывшего офицера русской армии, его духовный сын, ныне профессор Афинского университета Спирос Кондоянис: «Когда отца Илью хоронили, я исполнил его последнюю просьбу. У него был деревянный крест, который он привез с собой из России. Он велел его положить с собой, а также русское знамя и горсть русской земли».

Созданный в Афинах в 1927 году Союз русских эмигрантов в Греции, призванный помочь выходцам из России, одним из первых вопросов, наряду с вопросом о судьбе русских церквей Св. Троицы и Св. Ольги, решал и вопрос о судьбе исторического русского кладбища в Пирее.

В 1928 году решением № 2450 Пирейского суда русский участок кладбища при разросшемся к тому времени греческом кладбище «Воскресенье» был отдан в полное распоряжение советов русских Свято-Троицкой и Свято-Ольгинской церквей и Союза русских эмигрантов. В статье 5 Устава Союза русских эмигрантов было записано:

«В действительные члены Союза записываются все прибывшие в Грецию белые эмигранты в независимости от пола и от национальности и их несовершеннолетние дети младше 18 лет с согласия их родителей, но не имеющие советского гражданства и не работающие на Советы». Таким образом, на кладбище в Пирее хоронили с 1920-х годов только «белых» русских эмигрантов и греков, выходцев из России, считавших Россию своей родиной. При Союзе русских эмигрантов был создан кладбищенский совет, который следил за порядком и за распределением участков при захоронении.

С 1920 по 1929 год по сохранившимся кладбищенским записям числились 193 захоронения, то есть в два с лишним раза больше, чем за весь период с 1844 по 1917 год. Среди скончавшихся в эти годы в Афинах: офицеров и солдат Русской армии — 81; сестер милосердия — 9, детей военных — 23, родственников — 19. Среди усопших: пять генералов, 14 полковников, один подполковник, 15 капитанов. Средний возраст умерших — 30 лет!

В 1930-е годы на кладбище 83 новых захоронения: два генерала, восемь полковников и т.д.

Страшные годы Второй мировой войны унесли жизни 131 эмигранта, умерли контр-адмирал А.В. Плотто, генерал-майор И.В. Ильин, четыре полковника.

В 1950-е годы русская колония занялась преобразованиями на кладбище и приведением его в порядок. В годы Второй мировой и последовавшей за ней гражданской войн мраморные захоронения и надгробия конца XIX — начала XX века, выполненные на высоком профессиональном уровне с прекрасным русским шрифтом, сменились дешевыми деревянными и железными крестами. Многие из них со временем пришли в негодность, особенно если семья усопшего уехала в другую страну или если не осталось наследников.

К этому периоду (начиная с 1949 года и позднее) относятся и сохранившиеся до наших дней в архиве Русского старческого дома кладбищенские книги со строгим учетом захоронений, записью имеющихся могил, списком захороненных с указанием биографических подробностей, которые к тому времени еще можно было записать по памяти или прочитать на могильных плитах.

К концу 1950-х годов на кладбище числились: 642 участка, из них свободных — 152, 38 бетонных крестов и три неизвестных захоронения.

На кладбище постоянно проводили работы по благоустройству: прокладывали водопроводные трубы, сажали деревья и цветы, красили металлические ограды, ремонтировали кладбищенский домик, следили за могилами тех, у кого не было родственников. Русская эмиграция верила, что настанут времена, и в России снова начнут уважать свою историю.

В 1967 году в Греции произошел военный антидемократический переворот, последствия которого стали жесточайшей драмой для всех оставшихся к тому времени в живых эмигрантов из России. Пришедшие к власти «черные полковники» начали национализацию всей иностранной собственности. Попытались они ликвидировать и иностранные некрополи. Все государства, имевшие в то время свои мемориалы в Элладе, тут же стали на защиту своей истории и своей собственности. Они опирались как на внутренний греческий закон о частной собственности на захоронения вне зависимости от вероисповедания, так и на международные правила о защите военных мемориалов на территориях других стран. Не проявили никакого интереса к этому вопросу только в Советском Союзе.

С августа 1971 года односторонним противозаконным решением мэрия Пирея отменила право, данное ранее Союзу русских эмигрантов в Греции, распоряжаться русским участком кладбища «Анастасеос». Его тогдашний директор Дмитрий Калюдин получил предписание в течение пяти дней передать все книги, записи, квитанции, документы на собственность семейных захоронений. «В случае, если не будут выполнены все решения, — писали в послании, — то мэрия потребует материального возмещения нанесенного ей убытка».

Русские эмигранты начали писать многочисленные письма, обращаясь как к мэру Пирея Скилитцису, так и в Министерство внутренних дел Греции.

«Сегодня наша проблема — наши могилы, в которых русские, погибшие за Элладу, как в Наваринской битве, так и в других войнах. И мы не хотим тревожить столетний сон умерших, и мы, живущие сегодня в Элладе, мечтаем быть похороненными рядом с ними, с нашими предками, ожидая Воскресения», — писала мэру Пирея Скилитцису председатель Союза русских эмигрантов в Греции Ирина Порфирьевна Ралли.

Окончательное решение по вопросу о судьбе русского некрополя мэрия Пирея приняла в 1977 году, разрешив русской колонии сохранить только 20 исторических надгробий — значительных лиц, адмиралов, генералов, моряков по выбору русской колонии. Участок вокруг этих захоронений было приказано освободить. Остальные участки разрешались только на три года (с документами о том, что умерший — русский эмигрант). Далее «разрешались» семейные могилы в случае, если мэрии будет уплачена половина современной стоимости. Под захоронение останков выделялась территория размером 6 х 4,5 м. Ив эти метры надо было уместить всю русско-греческую 150-летнюю историю и все жертвы, принесенные русскими за свободу братского греческого народа. Русская колония встала перед тяжелейшей дилеммой выбора «исторических надгробий». Почти все захоронения к тому времени были «историческими». Средний возраст русских эмигрантов, «сражавшихся» за исторический некрополь, к тому времени приближался к 80 годам, и это уже была маленькая горсточка больных, старых и не очень богатых людей.