Рандеву и другие рассказы - читать онлайн книгу. Автор: Дафна дю Морье cтр.№ 12

– Меня интересует не твое детство, – прервал он, – а только самое непосредственное прошлое – посещение дома леди Фаррен. Может, ты не знаешь, – леди умерла.

Парень кивнул.

– Видел в вечерней газете, потому и решился проделать эту штуку. Ведь она не могла на меня накапать.

– Какую штуку? – спросил Блэк.

– Потратить деньги, – ответил Том Смит, – вычеркнуть заказ из книги и никому ничего об этом не докладывать. Куда проще.

Блэку, курившему сигарету, вдруг представились теснящиеся палатки, грузовики, тюфяки, сваленные на поле, где по высоким шестам вился хмель, взрывы смеха, запах пива и хитрый рыжий малый с бегающими глазками, похожий на этого, прячущийся за грузовиком.

– Да, – сказал Блэк, – куда проще, как ты говоришь. Расскажи-ка поподробней.

Том Смит расслабился. Сыщик не собирался выдавать его. При условии, что он расскажет правду. Пожалуйста, расскажет.

– Леди Фаррен была в списке богачей в том районе, – начал он. – Мне сказали, денег куры не клюют, наверняка она заказ сделает. Я и заявился туда, дворецкий провел меня в комнату, я дал леди каталог, и она выбрала два кресла, а я попросил чек. Она его выписала, а я его взял. И всех делов.

– Погоди, – прервал его Блэк. – Была ли с тобой леди Фаррен любезна? Проявила к тебе внимание?

– Внимание? – удивился Том. – С чего это? Кто я такой? Просто парень, который старается всучить ей садовые кресла.

– Что она тебе сказала? – не отставал Блэк.

– Ничего, смотрела каталог, а я стоял рядом и ждал, потом отметила в двух местах карандашом, а я спросил, не выпишет ли она чек на предъявителя. Просто почву прощупывал, понимаете. Уж очень у нее лицо было несмышленое, таких легко обманывать. А она глазом не моргнула, пошла к столу и выписала чек на двадцать фунтов. По десятке за кресло. Я сказал «до свиданья», она позвонила дворецкому, и он меня выпустил. Я тут же пошел и получил деньги по чеку. Положил денежки в бумажник, но тратить их сразу или нет – сомнения брали. А как увидел в газете, что леди померла, так и сказал себе: «Вот оно». Ну разве я чем виноват? Первый раз в жизни подвернулся случай заработать немного денег, про которые ни одна душа не знает.

Блэк потушил окурок.

– Первый случай в жизни – и ты смошенничал, – проговорил он. – Какую дорожку выбрал – по такой и покатишься. И не стыдно тебе?

– Стыдно, когда за руку схватят, – ответил Том Смит и неожиданно улыбнулся. Улыбка осветила бледную хищную мордочку, сделала ярче светло-голубые глаза. Исчезло хитрое, настороженное выражение, и на лице подкупающе засияла неизвестно откуда взявшаяся невинность. – Теперь, вижу, номер не прошел, – проговорил он. – В другой раз попробую что-нибудь другое.

– Попробуй спасти человечество, – сказал Блэк.

– Чего? – не понял Том Смит.

Блэк попрощался, пожелал ему удачи и зашагал по улице, спиной ощущая, что малый стоит на пороге и смотрит ему вслед.

В тот же вечер Блэк отправился отчитываться перед сэром Джоном, но прежде, чем проследовать за дворецким в библиотеку, он высказал желание перемолвиться с ним наедине. Они зашли в гостиную.

– Вы провели коммивояжера в эту комнату и оставили одного с леди Фаррен, затем минут через десять леди Фаррен позвонила, и вы проводили молодого человека к выходу. После чего принесли для леди Фаррен стакан молока. Правильно?

– Абсолютно правильно, сэр.

– Когда вы вошли с молоком, что делала ее светлость?

– Стояла, сэр, вот примерно где вы стоите, и просматривала каталог.

– Она выглядела как обычно?

– Да, сэр.

– А потом что? Я уже спрашивал вас прежде, но хочу еще раз все проверить, прежде чем докладывать сэру Джону.

Дворецкий задумался.

– Я отдал ее светлости стакан. Спросил, есть ли распоряжения для шофера, она ответила, что нет, она поедет кататься позже с сэром Джоном. Упомянула, что выбрала два садовых кресла, и показала мне их в каталоге. Я сказал, что они пригодятся. Потом она положила каталог на стол, отошла к окну и стоя выпила молоко.

– И больше она ничего не говорила? Ни слова о коммивояжере, который доставил ей каталог?

– Нет, сэр. Она не сделала никакого замечания. Но помнится, я сделал замечание, когда выходил из комнаты. Но я уверен, что ее светлость не расслышала, она ничего не ответила.

– Какое замечание?

– В шутку – ее светлость любила посмеяться – я сказал, что, мол, если агент явится еще раз, я сразу его узнаю по волосам. «Чистый Рыжик, ни дать ни взять», – сказал я. Потом затворил дверь и пошел в буфетную.

– Спасибо, – поблагодарил его Блэк, – больше вопросов нет.

Он постоял у окна, выходившего в сад. Вскоре вошел сэр Джон.

– Я ждал вас в библиотеке. Вы здесь давно?

– Да нет, пару минут, – ответил Блэк.

– Итак, каков ваш вердикт?

– Тот же, что и был, сэр.

– То есть мы вернулись к тому, с чего начали? Вы не отыскали никаких причин, по которым моя жена могла покончить с собой?

– Ровно никаких. Я пришел к выводу, что доктор прав. Внезапный импульс, обусловленный ее состоянием, побудил леди Фаррен пойти в оружейную комнату, взять ваш револьвер и застрелиться. Она была счастлива, спокойна и, как известно вам, сэр, и всем окружающим, прожила безупречную жизнь. Не было никаких видимых причин.

– Слава богу, – произнес сэр Джон.

До сих пор Блэк не считал себя сентиментальным. Теперь у него такой уверенности не было.

Отель находился на одной из узких, неказистых улочек, ведущих от бульвара Монпарнас.

Это был грязно-серый дом, отпрянувший от тротуара и втиснувшийся между двумя зданиями, словно сознавая собственное убожество и стыдясь его. Сама вывеска, помещенная высоко над входом, казалось, не желала привлекать внимания: на ней потускневшими золотыми буквами было выведено «Hotel» [2] , а ниже, смиренно и неубедительно, уточнялось: «Confort» [3] .

Местоположение этого отеля, само его существование казалось бессмысленным. На улице не было ни одного кафе, где на столиках красуются веселенькие скатерти в клетку, а для привлечения прохожих выставлен щит с неразборчиво написанным, но щедрым меню. По соседству с отелем была только невзрачная фруктовая лавочка с пыльными окнами: жесткие сливы-венгерки, которые там сроду никто не покупал, да жалкие сморщенные апельсины. Выставленный товар облепили мухи, слишком вялые, чтобы шевелиться.

В отеле тоже царила недвижность. Patronne [4] , обмякшая от жары, сидела за столиком в небольшой темной конторке, подперев руками пухлое белое лицо и глотая воздух раскрытым ртом. Она тяжело отдувалась и клевала носом.