Хозяйка Англии - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Чедвик (Англия) cтр.№ 59

– Что сказал Стефан, когда давал позволение на наш брак? – Хотя прошло два года, Аделиза так и не могла заставить себя называть его королем.

Вилл опустил взгляд, но она успела заметить в его глазах то ли смущение, то ли раскаяние.

– Он пожелал мне успеха.

Да, Стефан вполне мог так сказать, подумала она. Вильгельм Д’Обиньи – верный сторонник нового короля, и значит рост его положения будет полезен.

Вилл вздохнул.

– Я оставлю вас, чтобы вы смогли поговорить с Господом, – сказал он. – Пошлите за мной, когда примете решение. Надеюсь, это произойдет скоро, но я готов ждать.

Она видела: ждать он действительно готов, но не знала, что это будет за ожидание: упорство охотника, сидящего в засаде перед берлогой, или более мягкое терпение земледельца, подстраивающегося к смене времен года.

И вновь Аделиза пошла провожать Вилла до конюшни. Выскочил откуда-то Адам с вертящимся, лижущим все подряд щенком на руках. Псу дали кличку Рекс, поскольку родом он был с королевской псарни. Вилл взъерошил мальчишке волосы, потрепал щенка, поклонился Аделизе и вскочил в седло.

Когда он уехал, Аделиза испытала мгновенное облегчение, а потом ее охватила дрожь, будто она забыла надеть накидку в холодный день. Покусывая указательный палец, вдова отправилась в церковь. Попытки представить супружескую жизнь с Виллом Д’Обиньи только смутили ее. На ее тарелку положили новое кушанье, такое отличное от всего, что она когда-либо ела, и ей не хватало смелости попробовать хотя бы кусочек.

Из Уилтона Вильгельм Д’Обиньи ехал с высоко поднятой головой. Аделиза не отказала ему сразу. Ей просто нужно подумать. И пока остается нерешенность, жива и надежда. Аделиза так утонченна и необыкновенна, что в ее присутствии Вилл всегда чувствует себя глупым, неуклюжим медведем. Как же он завидует изысканным манерам Бриана Фицконта или Галерана де Мелана и непробиваемой самовлюбленности графа Честерского, однако ни то ни другое не свойственно его открытой, дружелюбной натуре. Аделиза будет молить Бога, чтобы тот помог ей дать верный ответ, и ему в свой черед надо молиться о том, чтобы данный Господом ответ оказался верным.

По возвращении в Винчестер, едва Вилл успел спешиться, к нему подбежал его рыцарь по имени Аделард с известием о том, что Роберт Глостер отказался от присяги, принесенной Стефану.

– Он провозгласил себя вассалом императрицы и закрылся от короля в Бристоле!

Вилла эта новость огорчила, но не удивила. После нормандского похода – тогда Стефан вернулся в Англию, а разобиженный Роберт остался в Кане – все только и ждали, когда же Глостер перейдет на другую сторону. Теперь за ним последуют прочие недовольные, а поскольку у Глостера есть земли по обе стороны от Узкого моря, волнения начнутся и тут и там. Разумеется, новость плохая, тем не менее Вилл увидел в ней и хорошее: король станет охотнее вознаграждать тех людей, которые сохраняют верность. Кто знает, какие еще дары достанутся ему, помимо графского титула и женитьбы на королеве?

Крепость Карруж, Нормандия, лето 1138 года

Матильда села на кровать в своих покоях в Карруже. У нее дико болела голова. Несмотря на ажурность, корона была тяжелой, а Матильда провела в ней почти весь день, посвященный формальным церемониям и приемам. Вес давил на шею, обод стягивал виски, и все равно снимать корону Матильда не собиралась. Только с короной на голове она – королева и императрица, только с короной у нее есть власть.

Захватив небольшую скамейку, Генрих протопал к буфету и вскарабкался на нее, чтобы рассмотреть два гравированных серебряных кубка. Их преподнесли ему и брату жители Сомюра в обмен на хартию.

– Когда я буду пить вино из своего кубка? – спросил он, оглянувшись на мать.

– Когда станешь мужчиной, – ответила Матильда. – Это не обычные чаши для питья, а символы соглашения между нашей семьей и жителями Сомюра. – В ее голосе звучали строгие нотки. Своего сына она знает: он может собак из этих кубков поить или придумает что-нибудь еще хуже. – И подарок Вильгельма тоже не трогай, – добавила она, заметив, что Генрих потянулся к кубку самого младшего брата.

Кубков было два, а не три, потому что Жоффруа, их средний сын, воспитывался при дворе вассала ее супруга – Госелина де Ротонара. Не стоит хранить все яйца в одной корзине. Вильгельма тоже отдадут в приемную семью, когда он подрастет, а пока не достигшего еще двух лет мальчика держали при матери. Генрих не обращал на него никакого внимания – тот ведь малявка, а он наследник и самый важный человек на свете.

В комнату вошел Жоффруа. Его лоб также венчала золотая корона – не столь богато украшенная, как у супруги, но тем не менее символ его статуса, как и небольшие золотые львята, вышитые на его котте из голубого шелка. Платье Генриха было сшито из того же материала. Жоффруа отстегнул меч, который надевал для церемонии, и повесил его на спинку кресла.

Почти сразу за ним появились единокровные братья Матильды Роберт и Рейнальд в компании Болдуина де Ревьера. Роберт подошел к племяннику и с серьезным интересом стал разглядывать серебряный кубок.

– Если пить из серебра, то никогда не отравишься, – поделился он.

Генрих сурово поправил его:

– Мама сказала, что это чаша не для питья. Она говорит, это символ соглашения.

Роберт постарался сдержать улыбку:

– Она правильно говорит, но все равно надо всегда класть в свою флягу серебряную монетку, чтобы питье не испортилось. Ты знал об этом?

Генрих помотал головой, но видно было, что он старательно укладывает в памяти дядины слова. Так он запоминал все новое, впитывая знания, как губка воду.

– Вы прямо кладезь мудрости, Роберт, – сухо заметил Жоффруа.

– Мой отец считал, что всем детям надо давать образование. – Роберт облокотился о комод. – Зачем полагаться на церковников и шарлатанов, когда ценой учебы можно вооружиться до зубов?

Матильда вступила в их диалог:

– В случае с женщиной именно образование помогает увидеть, насколько ты во власти церковников и шарлатанов.

– Не означает ли это, что вы, дорогая моя супруга, предпочли бы остаться невеждой? – спросил Жоффруа с иронией.

– Это означает, что для женщины вдвойне важно быть образованной и в десять раз сложнее быть услышанной.

Матильда обвела взглядом мужчин и увидела, что они никогда не поймут ее, да и не стремятся к этому. То, что она оказалась выше их по положению и рождена от царствующих монархов, вызывает зависть, но отнюдь не поклонение. Будь она мужчиной, то возглавила бы обсуждение, ради которого они все здесь собрались, и без единого возражения с их стороны, а так, несмотря на то что является главной фигурой, от нее не ждут участия в беседе. Как не ждут и участия в сражениях. Жоффруа прибыл в Карруж со своей армией, заново вооруженной на полученные от Стефана в прошлом году две тысячи марок. Он хотел обсудить тактику с Робертом, а не с Матильдой.