Ночное кино - читать онлайн книгу. Автор: Мариша Пессл cтр.№ 40

29

Почти всю ночь мы с Норой просидели на «Черной доске». Все равно что в кромешной темноте бродить по зеркальному лабиринту, на каждом шагу натыкаясь на люки и тоннели, слыша голоса из комнат без дверей, ощупью спускаясь по шатким лестницам, бесконечно уводящим в недра земли.

Всякий раз, когда я открывал было рот – мол, пора расходиться, пусть глаза отдохнут, утром еще покопаемся в этом бездонном архиве, – попадалась еще одна байка, на которую никак нельзя не кликнуть, еще один непостижимый эпизод, слух или странная фотография.

«Устраши в себе зверя» – немало страниц на сайте посвящалось якобы жизненной философии Кордовы, каковая вкратце сводилась к тому, что ужас, страх до потери сознания, рождает свободу, открывает тебе глаза на живописные, темные и великолепные стороны жизни, тем самым побеждая чудовищ разума. Это означало, как выражались кордовиты, «отправить агнца на бойню» – избавиться от кроткого пугливого «я», сбросив с себя оковы, наложенные друзьями, родными и обществом в целом.

«Едва агнец умерщвлен, ты способен на все и на что угодно; отныне весь мир твой, – провозглашал сайт. – Самовластный. Смертоносный. Совершенный».

Эти три слова, которыми Кордова в том самом интервью «Роллинг Стоуну» описал свой любимый кадр – крупный план собственного глаза, – были лозунгом кордовитов на «Черной доске» и по жизни. Самовластие: индивидуальность священна, индивид – благородный, могущественный, самодостаточный борец, единолично властвующий над собой вдали от общества. Смертоносность: неотступное осознание неизбежности собственной смерти, а раз смерть неизбежна, отчего не вгрызаться в жизнь зверем. Совершенство: постигай, что жизнь твоя и любые текущие обстоятельства идеальны. Ни сожалений, ни вины: даже тупик – всего лишь кокон, откуда следует вырваться, выпустить жизнь на волю.

Я и так знал, что поклонники Кордовы полагают его аморальным чародеем, темным служителем, который уводит их прочь из затхлой и скучной повседневности в глубокие норы сырого мирового нутра, где, что ни час, случаются сюрпризы. Прочесывая перешептывания и гипотезы на «Черной доске», густые джунгли анонимных комментариев – от пиетета до испуга, от блистательных вывертов логики до извращений, – я лишний раз убеждался в том, что давным-давно заподозрил: Кордова – не просто сумасбродный чудак вроде Льюиса Кэрролла или Говарда Хьюза [40] ; Кордова внушает толпам преданность и благоговение, чем немало напоминает идеолога религиозной секты.

К 3:45 мы с Норой – уже в бреду, с пустыми глазами – перешли в гостиную, где откопали пиратский диск с «Подожди меня здесь» (купленный за семьдесят пять долларов у Бекмана) и посмотрели первую сцену, в которой двадцатидвухлетняя Тамсин Поук в роли Дженни Декантер среди ночи одиноко едет по лесной грунтовке.

Внезапно из-за деревьев выламывается Тео Кордова – в роли неизвестного № 1, – отчего Дженни кричит, бьет по тормозам, а заглохшую машину крутит и выбрасывает в канаву.

Мне всегда казалось, что Тео Кордова смахивает здесь на обезумевшего Пака: истощенный, полуголый, глаза остекленели, на голой груди кровь и, похоже, отметины человеческих зубов. Теперь, после истории Карги123 на «Черной доске», Тео смотрелся еще жутче. Он постучал в боковое стекло, подергал дверь, произнес свою единственную реплику – «Умоляю, спасите меня», – еле слышную за воплями Дженни, и голос его сочился изо рта, точно древесная смола.

Нора сделала паузу.

Потом кадр за кадром подобралась к 05:48, и стало видно, что у Тео на руке не хватает трех пальцев.

– Вот!

– Это же кино. Спецэффекты, грим, протез…

– Ты на лицо посмотри. Это настоящая боль. Я же вижу.

Она нажала «Вкл.», и рука Тео упала.

Дженни умудряется завести машину и, чуть не сбив измученного раненого мальчишку, мчится дальше по дороге, визжа покрышками и треща ветвями, хлещущими в стекло. Улепетывая в слепом ужасе, смаргивая слезы, она наблюдает за Тео в зеркало заднего вида.

Полуголая фигура красно сияет в свете габаритных фонарей, быстро тончает, чернеет, а затем – стремительно, как насекомое, – бросается прочь с дороги и исчезает.

Нора заползла на диван, накрыла ноги пледом и подобрала с кофейного столика Септима, будто дряхлая птица защитит ее от надвигающегося экранного ужаса.

– Сделать попкорна? – спросил я.

– Безусловно.

В итоге мы досмотрели «Подожди меня здесь» до финала.

На фильмы Кордовы подсаживаешься, как на опиаты, – невозможно посмотреть минутку и выключить. Хочешь еще и еще. Около 5:30, когда мозг мой лопался от кровавых картин и адского сюжета, не говоря уж о шепотках анонимов с «Черной доски», мы с Норой разошлись спать.

30

Проснувшись наутро, я узнал, что «Вэнити фэйр» располагает «сенсационными подробностями» касательно Александры Кордовы и в ближайшие дни опубликует статью у себя на сайте. Это означало, что по следу идут и другие журналисты, но мало того: вероятно, рано или поздно они тоже явятся в «Брайарвуд-холл» – и на порог к Моргану Деволлю. И тогда с преимуществом, которым я был обязан Шерон Фальконе и полицейскому досье Александры, можно попрощаться.

А мое расследование, увы, забуксовало.

Мы узнали, как Александра бежала из «Брайарвуда», выяснили, что ей диагностировали никтофобию – «острый страх темноты или ночи, вызванный искаженными представлениями о том, что может или должно случиться с телом в отсутствие света», как пояснил «Новоанглийский медицинский журнал». Мы одержали маленькую победу, успешно проникнув на «Черную доску», переворошили байки самых преданных фанатов Кордовы.