Изобретатель смерти - читать онлайн книгу. Автор: Николай Леонов, Алексей Макеев cтр.№ 38

– Предположим, только вы представьтесь сначала, а там видно будет.

– Я – полковник полиции Гуров. – Лев достал и открыл свое удостоверение.

– А меня Степан зовут, я с ним за компанию, – выкрутился Савельев и заметил: – Дом у вас неплохой, но ремонт не помешал бы.

– Не наш он, родственники временно пустили пожить, а сами его на продажу выставили. Только вот желающих, на наше счастье, что-то нет. Тесно у нас там, так что внутрь не приглашаю, а здесь давайте поговорим. Так, чего вам надо?

– Леонид Викторович, а вы не рано Игоря из больницы забрали? – невинно поинтересовался Лев. – Не мешало бы ему основательно подлечиться.

– Ему тут спокойнее. Что дальше?

– Что собой представляет Всеволод? – спросил Степан.

– Встречу – убью! Потом, конечно, сяду, но сначала убью, чтобы такая гнида землю не поганила, – решительно ответил мужчина. – А вам-то он зачем?

– Есть к нему вопросы. И, если он кое в чем виноват, то ответит за это, – объяснил Гуров.

– Щас! – язвительно произнес Леонид. – Он Дашку на глазах у Гошки убил и не ответил за это. Парень потом год заикался, из-за этого и с восьми лет в школу пошел. Вот и сейчас он в «психушку» попадет, а потом выйдет как ни в чем не бывало.

– Это вряд ли, – твердо заявил Гуров. – Если он окажется виновен, то за такое пожизненное дают! Без вариантов!

– Да-да! Мы тоже думали, что никогда больше его не увидим, а у него хватило наглости сюда заявиться, – криво усмехнулся мужчина. – Хорошо, что Катерина у меня не робкого десятка и кочергой его отсюда наладила, а толку? Он же все равно до Гошки добрался.

– Вы кем работаете? – поинтересовался Гуров.

– Дальнобойщик я – на военную пенсию не проживешь, а Катя – на «Соколе», где плитку делают.

– Может быть, расскажете все с самого начала? – попросил Савельев. – Мы так поняли, что Игорь один остался?

– Да, – кивнул Леонид. – Мы его тогда у Лазаревых отобрать не смогли. Может, и правильно суд решил, потому что ни жилья, ни работы у нас не было. Но старики-то не дураки были, понимали, что до восемнадцати лет им Гошку не дотянуть, потому что деньги деньгами, но за них молодость и здоровье не купишь. Вот они и не стали с нами окончательно отношения портить, чтобы мы потом его к себе забрать могли. Так что общались мы с ним постоянно: и писали друг другу, и звонили, и в гости приезжали. Ничего не скажу – жил он у них как сыр в масле. Как Севку из «психушки» выпустили – неопасным он, видите ли, стал, – так они его на порог не пускали, чтобы Гошку не травмировать.

– А на что Всеволод жил? – спросил Лев.

– Сторожем на автостоянке устроился, ну, и старики деньги ему давали, а жил он в той своей квартире. А тут в прошлом году в начале декабря старуха умерла. Она в последние годы уже в маразме была, но тихая, Гошка за ней ухаживал. Когда хоронили ее, старик простудился, а потом воспаление легких началось. Гошке одному уже никак не справиться было, вот Катерина туда и поехала. Неделю он проболел и у нее на руках умер. Вернулись все с похорон, помянули его, а как все разошлись, Севка Катерину оттуда и наладил, мол, теперь он здесь жить будет. Она и не собиралась там оставаться – охота ей была с убийцей своей сестры в одном доме жить, но он ведь Гошку ей не отдал! Говорил: «Я отец, и родительских прав меня никто не лишил, а значит, сын будет жить со мной. Увезешь его самовольно, я заявление в полицию напишу, что ты его похитила, будешь по закону отвечать».

– Но зачем ему это? – удивился Степан.

– А чтобы нам насолить! Он же знал, как мы Гошку любим. А Гошке восемнадцати еще не было! Он, когда услышал это, так в Катю вцепился мертвой хваткой и кричит: «Не оставляй меня здесь!» А что ей было делать? Стала она его уговаривать, чтобы он несколько месяцев потерпел. Ну, уговорила, успокоила, а сама Севке сказала, что, если по его вине у Игорька хоть одна слезинка прольется, она его собственными руками убьет. И ушла, у подруги переночевала – есть у нее такая, Антонина. И договорилась с ней, что Гошка, если чего случится, к ней обратится. На следующий день Катя Гошку возле школы встретила, адрес и телефон Тонькин ему дала и домой уехала. А что потом было, вы лучше у Катерины спросите. Гошка все ей рассказал, а меня она на улицу выставила, понимала, что я сорваться могу: поеду в Воронеж и убью эту тварь.

– Ну, зовите тогда Екатерину Петровну, – попросил Степан.

Вышедшая к ним женщина выглядела уставшей, с темными кругами под глазами.

– Успокоился, наконец, – тихо сказала она им. – Он ваши голоса под окном услышал и бежать собрался, подумал, что это опять Севка за ним пришел. Пришлось мне его до окна дотащить, чтобы он убедился, что это другие люди.

– Я смотрю, вы оба Игоря как родного любите, – заметил Гуров.

– Своих-то нет – в неудачном месте Леня в армии служил. А с другой стороны, тогда бы его первая жена от него не ушла, и мы бы никогда не поженились. Так, чего вы знать хотите?

– Что произошло в Воронеже после вашего отъезда, – объяснил Степан.

– Понимаете, внешностью Игорек пошел, к сожалению, в отца, а вот головой в нас с сестрой, хоть мы только по матери родные. Чистый гуманитарий. Я с учителями в школе разговаривала, Леня, когда мы приезжали, пытался с Игорьком заниматься, но у него мозги иначе устроены. У него по физике, химии, математике и так далее – незаслуженные тройки, потому что он их и на двойку не знает. Ну, сначала Севка прилично себя вел, видимо, опасался, что если что-нибудь сделает, то опять в «психушку» загремит. Только вот звонить нам он Игорю запретил и его сотовый постоянно проверял. Игорек к Антонине бегал, от нее мне и звонил. Я слушаю, как у него голосок дрожит, а у самой сердце кровью обливается. Когда вторая четверть закончилась, Севка у него дневник потребовал, а там по точным наукам сплошные тройки. Он на него так орал, что даже охрип. Мол, он школу с золотой медалью окончил, институт с красным дипломом, а Игорь бестолочь и идиот, и нагуляла его Дашка от какого-то кретина, потому что у него такого сына-дебила быть не может. Пока Севка его только ругал, Игорек просто плакал навзрыд, а вот как этот гад про Дашку заговорил, вскинулся и сказал, чтобы он его маму не трогал. Тогда Севка избил Игорька, причем так, что тот с пола подняться не мог, – тусклым голосом рассказывала Екатерина Петровна. – Он лежал и плакал, а Севка стоял над ним и смеялся. И это Игорька, которого старики никогда в жизни не то что пальцем не тронули, даже голос на него не повысили! Один раз этот ублюдок ему психологическую травму нанес, от которой ребенок год оправиться не мог, так теперь снова! Севка потом спать лег, а Игорек ползком до коридора добрался, из квартиры выбрался и, в чем был, кое-как добрел до Антонины, а это же декабрь! Она хотела в полицию заявить, но Игорек так боялся еще раз с Севкой встретиться, что она решила – пусть мы сами с этой сволочью разберемся. Отмыла его, раны обработала, вещи постирала, спать уложила и мне позвонила. Как я на месте не умерла, не знаю. И, самое главное, Леонид в рейсе был. Ладно, одежда, но Игорек даже документы никакие из дома не взял – шуметь боялся. Так Антонина на следующий день по соседям собрала, что теплое было, договорилась с проводником, заплатила и в Москву Игорька отправила, а я уж здесь его встретила. Посмотрела на лицо его избитое, на синяки и ссадины и чуть сама на землю не рухнула. Везу его сюда, а он дрожит и все спрашивает: «А он нас не найдет?» Привезла я его, а он весь горит, температура, кашель жуткий – оказалось, тяжелейший бронхит, слава богу, что в воспаление легких не перешел. Ну, на Новый год праздники длинные, так что мне пришлось только после них несколько дней за свой счет брать, но выходила-таки Игорька!