Тайная помолвка - читать онлайн книгу. Автор: Вера Крыжановская cтр.№ 37

Во время следующего антракта князь преподнес дамам великолепную бонбоньерку. Валерия, по-видимому, была в отличном настроении. Не переставая смеяться, она разговаривала и кокетничала с Раулем, любезно улыбаясь, принимала входящих в их ложу мужчин, словом, настолько была оживлена, что Антуанетта положительно не узнавала ее, хотя отчасти и догадывалась о причине ее возбуждения, а Рауль, не подозревавший, что им хвастаются, как дорогой игрушкой, и что он служит лишь средством для возбуждения ревности другого, спокойно упивался своим счастьем; сияющий и благородный, с благоговейной любовью смотрел он на Валерию, окружая ее своим нежным вниманием.

Таким образом дело дошло до третьего акта, когда Эдгар отталкивает изменившую ему невесту и срывает с ее руки кольцо. Сердце Валерии болезненно сжалось. С тягостным чувством вспомнила она день, проведенный в Рюденгорфе. Теперь ей казалось, что она слышит не голос артиста, а голос Самуила, который с отчаянием и злостью упрекал ее в измене. Невольно взглянула она на банкира, который в свою очередь посмотрел на нее, но, увидев холодную насмешку и презрение в его взгляде, она вздрогнула и опустила голову. Невольно рука ее стала искать руку Рауля, близ него чувствовалось какое-то отрадное спокойствие, а там… там – ад и страдание.

По окончании представления Валерия под руку с мужем направилась к выходу, но стечение публики было так велико, что их сразу оттерли от Рудольфа и Антуанетты. Дойдя до вестибюля, молодая чета остановилась в ожидании кареты. Но когда Рауль отвернулся, разговаривая с одним старым магнатом, Валерия услышала за собой хорошо знакомый ей голос, который проговорил насмешливо:

– Действительное равнодушие не нуждается в уловках, а настоящая любовь не выставляется напоказ, этим можно обмануть только… простака.

Валерия застыла, задыхаясь от изумления и злобы. Какая наглость осмелиться сказать, что она играла комедию для того, чтобы скрыть любовь к нему. Как осмелился он так говорить с ней и назвать простаком ее доброго, великодушного Рауля. Если бы в эту минуту она могла уничтожить Самуила, она сделала бы это не колеблясь. Всевозможные проекты мщения теснились в ее голове, и волнение дошло до того, что, войдя к себе в будуар, она упала в кресло и залилась слезами. Удивленный и испуганный Рауль сперва не мог понять, что значит это внезапное отчаяние его жены, но потом предположил, что жара, шум и потрясающая игра Патти слишком сильно подействовали на неокрепшие нервы Валерии. Князь проклинал себя за то, что повез ее в оперу, и всячески старался ее успокоить. Смущенная Валерия отерла слезы, бросилась в объятия мужа и проговорила:

– Это правда, нервы мои еще слабы, но все пройдет; я хочу быть здоровой, чтобы не огорчать тебя, потому что люблю тебя, Рауль. О! О! Ты не знаешь, как я тебя люблю!

– Ангел мой, я в этом не сомневаюсь и так счастлив, как только может быть счастлив человек на земле.

Возвращаясь домой, Самуил и его жена в продолжение всей дороги не обмолвились ни словом и, холодно раскланявшись, отправились каждый на свою половину. Оставшись наконец один, молодой человек сбросил с себя маску и дал волю своей ревности и пожиравшей его страсти. Он видел Валерию, видел ее нежность к Раулю – и это дразнило его чувства. Долго не мог он прийти в себя и ходил взад и вперед по комнате, забывая даже о существовании бедной Руфи, которая горько плакала, спрятав голову в подушку.

Самуил женился против своей воли, для того лишь, чтобы исполнить опрометчиво принятые на себя обязательства. Но тем не менее он хотел быть другом своей молодой жены и относиться к ней снисходительно. Первые дни их супружества прошли довольно спокойно. Самуил скучал и чувствовал себя связанным, а Руфь была грустна и разочарована. Открытая размолвка между ними, близкая к ненависти, началась лишь со вчерашнего дня и была следствием очень тяжелой сцены, которая глубокой пропастью отделила их друг от друга. Но для разъяснения всех предыдущих обстоятельств необходимо вернуться несколько назад и вести наш рассказ с той минуты, как банкир, вытащенный из пруда, открыл глаза.

Безумный поступок этот, вопреки всякому ожиданию, не имел других последствий, кроме крайней физической слабости, длившейся приблизительно с неделю; зато в душе Самуила произошла глубокая и фатальная реакция. Надо сказать, что Самуил был воспитан христианкой, дочерью одного разорившегося коммерсанта. Отчасти в память дружеских отношений к ее отцу, отчасти же для подражания обычаям богатых домов, Авраам Мейер предложил ей управлять хозяйством и присматривать за Самуилом, которому было тогда всего два года. Эта кроткая и просвещенная женщина сильно привязалась к красивому и умному ребенку и, не касаясь религиозных верований своего воспитанника, сумела развить в нем глубокую веру в Бога и чисто христианский дух без всяких догматических тонкостей. Смерть и разные посторонние влияния ослабили мало-помалу эти первые впечатления Самуила, в университете же блестящие научные софизмы материалистической школы невольно соблазнили юношу. Его отвращение к своему народу еще больше усилило эту склонность, и Самуил вошел в жизнь почти неверующим и все отрицающим. Любовь к Валерии вдруг возбудила в нем всю веру его детства. Под смягчающим влиянием покорившей его страсти он жаждал слиться в вере и молитве с той, которую боготворил, и отрекся было от холодного голого материализма, который ничего не дает сердцу. Но измена любимой женщины разбила его сердце, разбила вместе с тем и веру в Бога, глубокий мрак объял его душу.

Атеистические и материалистические идеи снова овладели им; с увлечением, свойственным его пылкой натуре, стал он убеждать себя, что вера в справедливость и милосердие Провидения нелепы и смешны и что в действительности человек есть не что иное, как скопление материальных атомов, которые соединяет случай и развивает слепой закон. Зильберштейн с сыном начали посещать его примерно в то время, как у Самуила совершился этот поворот в его душе. Оба они боялись упустить богатого жениха, намеченного ими для Руфи. Они не задавали ему вопросов, не упрекали по поводу его вторичного покушения на самоубийство, и, улучив добрую минуту, биржевой маклер намекнул Самуилу, что так как он открыто помолвлен с его дочерью, то надо же подумать и о свадьбе, если он не хочет скомпрометировать девушку. Банкир ничего не ответил, на следующий день написал будущему тестю письмо, в котором назначил день свадьбы.

В одну из бессонных ночей после выстраданной им борьбы, почти с ненавистью отгоняя воспоминание о Валерии, Самуил пришел к убеждению, что полная перемена в его жизни будет ему полезна, что домом его должна руководить женщина, что для этой роли Руфь была весьма подходящей. Она получила прекрасное образование, имела отличные манеры, и так как выросла почти в бедности, то роскошь, которой она будет окружена в доме мужа, вознаградит ее за недостаток в любви. Пылкая страсть невесты не тревожила Самуила. Эти романтические мечтания, думал он, со временем легко улетучатся.

Свадьба состоялась, с обеих сторон последовало быстрое разочарование. Руфь, безумно влюбленная в мужа, была оскорблена и возмущена его ледяной холодностью, она не могла понять, что значат его сдержанность и явное желание избегать ее присутствия. Когда в первый раз она позволила себе ласку и несколько слов любви, мрачный и удивленный взгляд, которым смерил ее Самуил, обдал ее холодом. Отвергнутая молодая женщина как будто примирилась со своей участью, но всей своей пылкой душой она стремилась разгадать загадку и ломала себе голову над ее разрешением.