Свинцовая точность - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Самаров cтр.№ 39

– Можно выполнение ваших задач отложить на неделю?

– Исключено. У меня срок минимальный: два-три дня. Иначе есть возможность засветить свое присутствие здесь. А это самый нежелательный вариант, хотя, на мой взгляд, не такой уж и страшный. Нам давно пора перестать бояться делать то, что те же матрасники позволяют себе без зазрения совести. Их ЧВК орудуют здесь совершенно открыто. Нам тоже пора уже перестать прятаться. Но это мое собственное мнение. Политики считают иначе. Потому моей группе ставятся конкретные короткие сроки для выполнения боевых задач. Я вынужден в эти сроки укладываться. А чем таким особенным, Аркадий Валерьевич, вызвано ваше желание отложить решение наших задач?

– Ровно через неделю у меня выпуск трех очередных групп, прошедших обучение. Я категорично против того, чтобы отправлять в бой людей, не достигших необходимых кондиций, как это делает украинская сторона. Через неделю мои группы будут в полной готовности и смогут оказать вам посильную помощь.

– Они, надеюсь, сумеют сделать это и раньше. Пара дней практики всегда заменяет неделю теории.

– Почему-то укропские ДРГ, меняющие теорию на практику, хорошего результата добиться чаще всего не могут.

– Это вопрос логистики, – подсказал Сергей Ильич. – Видимо, там, на Украине, балом правят бизнесмены, хорошо понимающие эту премудрость.

– То есть?..

– Логистика – транспортировка, доставка товара от производителя к потребителю. Но не только. Задача логиста – добиться в это время максимальных выгод. Логист – это профессиональный скряга. Например, выращивают где-то бананы. Логист знает, что их надо собирать недоспелыми, чтобы в пути они дошли до кондиции и поступили к потребителю в самом распрекрасном виде. Если логист будет отправлять зрелые бананы, то они придут на рынок гнилыми. Примерно так же рассуждают украинские скряги, логисты от войны. Они путают бизнес и боевые действия, выпускают недозрелых бойцов ДРГ с тем, чтобы те поспели в процессе проведения операций. Если кто-то погибнет, им не жалко. Производственные издержки. Всегда найдутся те простаки, которые пожелают называться диверсантами. Слово хорошее. Но я сегодня уже имел возможность убедиться в том, что украинскими диверсионно-разведывательными группами командуют такие же незрелые персонажи, как и их бойцы. Мы сможем взять с собой ваших курсантов с тем условием, что командовать ими будем сами. Попытаемся показать им, что такое настоящий диверсант в действии.

– Проблема в том, что я, к сожалению, не являюсь здесь одним из командиров боевых подразделений, даже не имею права сам отправлять ДРГ на задание. При выпуске мне дают объект, я разрабатываю для группы контрольное задание, раскладываю все по полочкам и отправляю курсантов. Чтобы вам помочь, я должен попросить разрешения у начальника разведки батальона.

– Понятно. Можно ли вызвать его сюда?

– Без проблем. – Майор взялся за трубку. – Но для взаимодействия с вами он вынужден будет просить согласия начальника штаба батальона или комбата Ржавого. К кому лучше обратиться? На мой личный вкус, с комбатом общаться легче.

– Я с ним уже говорил. Он в курсе наших задач, обещал любую возможную помощь.

– Если Ржавый обещал, то будет помогать. Он человек слова. В этом отношении с ним приятно работать. Какие-то особые условия есть?

– Только те, которые устраивают обе стороны. Мы оказываем вам помощь своими действиями, но они засчитываются батальону. Наша скромность требует того же, чего и тщеславие комбата.

– Вообще-то мне всегда казалось, что Ржавый лишен этого недостатка. Он совершенно хладнокровно воспринимает то, что о других комбатах много говорят и пишут, с ними снимают телевизионные сюжеты, у них берут интервью. Ржавый остается в тени, забытый всеми, хотя боевые показатели у него порой выше, чем у других. Может быть, они потому и являются таковыми, что большое начальство не ждет от него прыжка через голову. А ведь он умеет это делать.

– Хорошо. Вызывайте начальника разведки. – Сергей Ильич сказал свою фразу намеренно скучным голосом.

Он был военным практиком, дело диверсанта-разведчика знал хорошо и предпочитал этим ограничиваться.

Святославов почувствовал настроение командира боевой группы волкодавов, набрал номер и сказал:

– Николай Алексеевич, разбудил? Извини. Можешь ко мне сейчас подойти? Прибыли люди, о которых ты мне говорил. Да. Хорошо. Комбат в курсе. Обещал всяческую поддержку. В пределах десяти минут? Да, ждем. – Святославов положил трубку.

– Что за человек Николай Алексеевич? – поинтересовался Лесничий.

Все три командировки в Новороссию, которые выпали на его долю, прошли в самом тесном взаимодействии с начальниками разведки тех батальонов, с которыми сотрудничали волкодавы. Поэтому Лесничему и здесь хотелось бы наладить хорошие отношения с человеком, занимающим эту должность, пойти уже испытанным путем, когда споткнуться невозможно.

– Нормальный мужик. Хотя и с отдельными редкими завихрениями. Бывший тренер по восточным единоборствам. Отсюда и сдвиги. Однажды по пояс голый сел в поле под минометным обстрелом в позу лотоса и медитировал. Разве это нормально для начальника разведки?

– По каким единоборствам тренер? – спросил Лесничий. – Они бывают разные.

Святославов улыбнулся и сказал:

– Спросите, Сергей Ильич, его сами. Может, что-то скажет. Мне ничего не объяснил. Просто «по восточным», и все. Наверное, считал, что и этого слишком много. Говорят, что тренер он был известный не только на Украине. Надеется, наверное, в будущем повезти своих учеников куда-нибудь на международные турниры, не хочет, чтобы против него ввели санкции. Потому и скрывается. Даже фамилию свою не говорит.

– Но позывной-то у него есть?

– Конечно. Чэн.

– Значит, единоборства китайские. Чэн – распространенное в Китае имя. Если бы с ним провести учебный бой, то я бы понял, кого он тренировал.

– А вам это важно?

– Не очень. Потому я и не хочу настаивать на учебном бое. А разговор этот – простой деловой интерес. Хочется знать, с кем предстоит сотрудничать. Вдруг придется идти с ним на боевое задание и начнется рукопашка? Я буду ждать от него чего-то особенного, каких-то ударов, а тут выяснится, что он был тренером по дыхательной гимнастике ушу. Такой спец подведет не только себя, но и нас всех.

– Резонно. Я в свою лейтенантскую бытность не ходил на задания с незнакомыми людьми. Категорично отказывался брать с собой того человека, за которого не могу поручиться. Это был совсем не каприз. Просто при мне другой взвод нашего батальона взял с собой офицера афганской службы безопасности, который был вообще не способен к боевым действиям. В результате его пришлось защищать. Тогда было ранено пять солдат спецназа. А я всегда предпочитал учиться на чужих ошибках. Да и сейчас придерживаюсь того же принципа.

– Значит, вы были в Афгане?

– Да. Больше я нигде и не воевал, – простодушно сообщил Святославов, однако поймал насмешливый взгляд старшего лейтенанта и предпочел расшифровать сказанное: – Все эти кавказские заварушки начались уже после моей отставки. Но мне и Афгана хватило. Два ранения. Одно из них тяжелое. Еще пара легких контузий. Сейчас все это сказывается. Да, в Афгане была официальная война. Всякие другие командировки в счет не идут. Там я свою армию представлял только как инструктор, консультант или еще кто-то в этом роде.