Аллея всех храбрецов - читать онлайн книгу. Автор: Станислав Хабаров cтр.№ 15

– Кышь, – не выдержал Башмачник. – Кышь, стервоза. Штоб тебя враг заел.

Голуби взлетели, распустив веером хвосты, а мопс, вскочив на ноги, оскалился и, как ни в чем не бывало, мелко засеменил по шоссе.

После ужина Мокашов гонял по шоссе. Это был его сорокаминутный активный отдых перед негласным, затягивающимся глубоко за полночь домашним рабочим днем. В этот раз он полюбовался необычным закатом, отражавшимся нежными фиолетовыми отсветами на белесых облаках. Затем въехал в лес, прыгая на корнях и кочках, повалил велосипед и улегся сам на подстилке умершей хвои. Сосны снизу казались черными, загораживали мохнатой решеткой зеленоватое темнеющее небо. Когда смотришь снизу, кружится голова и всякие дикие мысли лезут в голову.

Шелест деревьев был необычным, раздражающим, странным. Ему казалось, что это разговор, он даже разбирал слова. Что за бред, галлюцинации наяву?

А странный голос, запинаясь, неуверенно говорил:

…Ночью весь отряд переправился через реку. Заночевал на берегу. Огня не разводили. Всё было в темноте. Уснули все. Кроме часовых. Всю ночь от реки дул теплый ветер…

Мокашов поднялся на локте, но голос не пропадал.

…Часовые оставались на своих постах. Утром, проверяя посты, командир подошел к ним. Они сжимали оружие. У них были открыты глаза, но они не отвечали. Они были мертвы…

Что это? Может он сходит с ума? И голос нечеловеческий. Мокашов вскочил на ноги, растерянно оглядываясь по сторонам. За высокой травой, еле видимые в сумеречном свете, сидели на корточках два малыша. Один рассказывал страшным голосом, другой смотрел на него, выпучив глаза. Мокашов снова опустился на мягкую пахнущую подстилку. Хорошенькое дело, веселенькая история. Ничего себе сказочка современных детей. До него по-прежнему долетали слова, страшный рассказ продолжался.

– Это ваша машина?

Перед ним стоял маленький рассказчик и смотрел на него невозмутимым мудрым взглядом маленького гнома.

– Что, подвезти? – спросил Мокашов. – Давай на багажник, а приятеля посадим на раму.

– Нет, он здесь живет. Его Дуче домой не пускает.

На углу, действительно, поблескивал хитрыми глазами Дуче. На Мокашова он не обратил внимания и даже отвернулся. Но, видимо, краем глаза все-таки смотрел. Мокашов поднял камень, и Дуче сразу побежал прочь. Мокашов некоторое время преследовал его. Дуче бежал вприпрыжку, но часто оглядывался, затем остановился и бросился навстречу. Мокашов растерялся. Дуче прошмыгнул рядом и побежал в сторону оставленных малышей. Когда Мокашов подбежал к опушке, возле велосипеда был один рассказчик.

– Что, испугался?

– Что вы? Она больших не трогает, только малышей.

– А ты большой?

На это рассказчик не ответил.

– А где наш юный друг? – спросил тогда Мокашов.

– Вон он, видите? Он очень интересный. Говорит "майчики". Это о тех, кто в майке.

– Ну, поехали.

– Поехали.

– Как тебя зовут?

– Дима. Дмитрий.

– И куда тебя?

– Улица Долгая, поворот за магазином.

Откуда-то сбоку выбежал Дуче. Он прыгал, пытаясь укусить за ноги. Но стоило остановиться, как он проворно отбегал прочь.

– До чего же гнусная собака.

– А это – моя мамуха, – показал Димка на женщину, стоявшую около фонаря.

– Ты куда пропал? Я тебя ищу, ищу.

Мокашов остановился, ссадил Димку и поднял глаза. Перед ним рассерженная и от того еще более красивая стояла его Наргис.

– Вы извините, – чуть задыхаясь, сказала она. – Он такой помойщик. Уйдет и копается в каком-нибудь барахле. – Посмотри, на кого ты похож?

– На себя, – сердито ответил Димка.

… Перед сном Мокашов открыл дверь и ступил в темноту сада. Небо было безоблачное, исколотое огоньками звезд. Глаза, привыкая, находили все новые и новые звезды. Рядом с домом начинались кусты. Он пошел наугад и постоял в зарослях, пока не привыкли глаза. Тогда он наклонился к цветам жасмина, коснулся носом белых упругих лепестков. По носу его скатилась вдруг холодная капля воды, и он засмеялся от неожиданности.

То, что Семёнов собрался уходить, ни для кого уже не составляло секрета. Море ему сделалось по колено, и по любому поводу он устраивал цирк. Он ещё отвечал по делу. Но если не мог ответить, не говорил, как прежде: «Это не моя епархия» или «обратитесь к начальству, оно у нас умное», а не иначе, как «уровень моей теперешней зарплаты не позволяет мне решить данный вопрос».

Деловые связи "сапогов" начали рваться, однако вакуум был быстро заполнен. В комнате появились монстры. Приходил Вася – Мешок Сказок и начинал очередную историю из архивов фирмы.

– А вот что ещё было, – крутил головою Вася, – я тогда ещё работал на внутреннем стенде. Михал Васильевич отрабатывал двигатель третьей ступени. Все чин-чином и в барокамере. Отсос что надо, и тихо, ни звука не слышно. А перед приёмкой собрались эти гуси и придумали. "Ну, что, говорят, он беззвучно работает, мол, для комиссии нужно поднять давление, чтобы шум был. А почему слабый шум? Тут объясним про вакуум и разряжение. Фимистоклюс, Филюшкина так тогда звали, забегался. Он отрабатывал тогда вихревую подачу топлива. Теперь-то к нему не доберешься, член президиума и комиссий, а тогда щуплый парнишка был, но кандидат, в свитере ходил.

Всё работало, как часы. А на сдаточные приехала куча народа: из министерства и генералы всякие. Слова говорили: мол, первый в мире и прочее. Затем был пуск, двигатель загудел, а потом: хрю-хрю хрюкает. У всех лица строгие, а тут расплываются. А нашим не до шуточек. Нерасчётный режим.

И что? Отменили испытания. А на повторных он совсем прекратил работу: передавили ресурс клапанов. Отказал на испытаниях. А на отладках отлично работал. Как говорится, эффект присутствия, объективный закон “паскуда”, визит-эффект.

Вася – ходячая история фирмы. Он начинал, когда изо всей материальной части фирмы и был единственный стенд и нынешние академики и профессора ели и спали возле него, бегали, суетились, ругались из-за деталей. Потом всё изменилось, появились новые люди, а Васю по-прежнему, несмотря на серебряные виски называли Васей и Мешком Сказок. Но рассказывал он далеко не всем. Семёнову рассказывал, и когда тот слушал, у него было умное и внимательное лицо.

Теперь повсеместно стало известно, что Вася занялся "Узором". "Приделали "Узору" ноги, – комментировали "сапоги". – Вася кому угодно плешь проест".

– Народы, – заходил Вася, – с виду уважаемые, а по делу – тягомотники. Как вас на дело подвинуть?

– Вася, – отвечали ему, – кончайте заниматься ерундой.

– А это, – рассуждал Вася, – как взглянуть. При объединении "Марсов" и "Венер", помнится, вы тоже выкаблучивались, говорили: вместо прекрасных объектов – ублюдок и рахит. А ныне "гибрид" для вас чуть ли не верхом совершенства.