Остров надежды - читать онлайн книгу. Автор: Станислав Хабаров cтр.№ 41

«Разобралась и с рассуждениями капитана Немо о „древнем Суэце“. У Асуана под наносами Нила разглядела бывшее русло, заполненное илом. Оно ведёт прямехонько к Красному морю. Да, и вообще многое открывается сверху. „Мне сверху видно всё“. И нужно вести исследования. Сравниваю, например, тихоокеанский и атлантический шельфы заливов Панамского и Москитос, их придонные отложения и становится ясно: океаны и прежде сообщались».

Сеансы связи занимали теперь переговоры со специалистами.

– Наблюдала с утра за морской динамикой. Соленый черноморский «язык» высунулся в пресное Азовское море. Ведёт себя будто живой: то убирается, то вновь вытягивается. У нас модельным морем считается Каспийское.

– Почему?

– Оно в полётах больше изучено, и ещё в нём есть всё. Даже классика: «Волга впадает в Каспийское море». Я уточняю и конкретизирую. Выносы Волги доходят до полуострова Мангышлак. Выносы хорошо различаются. Тёмные и прозрачные воды – морские, а мутноватые и посветлей – выносы. После дождей выносные воды резко увеличиваются и уходят далеко в море. Три фронтальные полосы от Махачкалы до Кизлярского залива – водоразделы холодных и тёплых вод. А в целом Каспий – сложное и динамичное море. Океан в миниатюре.

– А подводные хребты видите?

– Иногда очень хорошо. Я знала, что их видели, но самой как-то не приходилось. Но однажды при низком солнце наблюдала завихрения около Японии (от контакта вод Японского и Охотского морей) и вдруг отчётливо вижу от Хоккайдо до Сахалина подводный риф, а к востоку, за впадиной подводный хребет. Четко виден, без фокусов, невооружённым глазом. На поверхности волны видны и рябь, и пенные барашки, а под ними подводный рельеф прорисовывается. Мы потом смотрели, разбирались, эти хребты уже есть на картах. Но увидели особенности, и я их зарисовываю. Непостижимо, но факт. Я думаю: там поднятие глубинных вод. Мы по оттенкам воды зоны подъема отличаем. Они сине-зелёные.

– Наука так объясняет этот феномен: океаническая поверхность не ровная, она поднимается над горами (горы ведь менее плотные) и опускается над провалами дна. Словом, поверхность воды отслеживает донный рельеф.

– Океаническое дно просматривается при невысоком солнце. Когда солнце над горизонтом невысоко (20–30 градусов), а смотришь под углом 20–30 градусов к вертикали и если нет бурь и крупного волнения, видны придонные водоросли, точно дороги на дне.

– Удивительно. Вода, я знаю, непрозрачна уже в слое более ста метров, а тут километровые глубины.

– Хребты отчетливо видны, как над водой.

– А океанские уступы встречали?

– Недавно видела к востоку от Африки. Полоса, шириной в километр и в сотни километров длиной. Океан был чист, как зеркало, а на нём уступ и тень от него на воде.

– Может, это два течения встретились, и обозначился водораздел? Здесь немало течений «гуляющих», но у них обычная свита – ринги. Я недавно вела наблюдение за течением, мощным, как Амазонка, у Соломоновых островов… Ой, погодите, подо мной, в районе Сандвичевых островов кораблик движется наперерез айсбергу… От него белый след и хорошо виден маршрут. Как бы беды не вышло, как с «Титаником».

– Эй, на борту.

– Есть, на борту.

– Кто у вас дежурит сегодня?

– Не догадались? Это – я, Жан.

– Значит, сегодня работаем, как договорились, по облачности, завтра пожарными, послезавтра по пастбищам..

– Мы-то, пожалуйста, да солнце никак не взойдёт. Чуть появится и вновь в атмосферу прячется, по горизонту плывёт. Голубая заря, и солнце в ней купается.

– Жан, это вы на солнечной орбите. У вас – полярный, космический день. Солнце совсем не заходит?

– Заходит, но ненадолго, а заря постоянно горит.

– Да, сегодня не понаблюдаешь.

– Озонные слои видны. Они просвечены звездным светом. А горизонт цвета морской волны и серебристые облака по всему горизонту. Они выше белесого слоя, перед фиолетовым. Вот-вот появится солнце и горизонт будто кипит, а потом выглядывает краешек. Обычно не так. Словно разгорается топка за горизонтом. Над Землёй вытягиваются черные облака; и вот, прорвав обруч зари, встаёт над Землей светило. Поначалу из-за рефракции сплющенное, как дыня, и поднимаясь распрямляется, как надуваемый мяч. А сейчас «мяч» то надувается, то спускается, а на нём линии. Верхняя – тёмная, нижняя – жёлто-коричневая, по бокам ступеньки, свидетельствующие об атмосферных слоях, сгущениях – линзах, скачках показателей преломления. Я сейчас продиктую размеры.

– А Земля видна?

– Земля будто туманом покрыта. Облака дают длинные тени. Серебристые облака сейчас вижу прямо под собой. На фоне чёрной Земли они – то розовые, то оранжевые. Обычно как? Серебристые облака только на горизонте в виде полос. Серебристый нимб встречаем над полюсом, и тогда хоть высоту замеряй – 75–85 километров. Несколько раз видели двухъярусные серебристые облака. Тонкие слои на высоте 90–95 километров.

– И как они выглядят?

– Полупрозрачные, а в районе Фолклендских островов – горчичные.

– Что там с солнцем?

– То всплывает, то погружается. Когда оно прячется, я измеряю озонный слой. Над Арктикой дырок нет. Слой – сплошной. А вот над Антарктидой… Весна там, истончается озонный слой.

– Весна, известно, – дело ненадёжное. Течет ультрафиолет сквозь дыру, губит растительность.

– Влияет и на планктон, и от того вся цепочка…

– А где Сергей?

– Переделывает станцию. Да, он на связи.

– Как успехи, Сергей?

– А вы не слышите? Я уже многое подключил: холодильник, все вентиляторы.

Грохочет всё. Шестьдесят децибел для рабочих зон…

– А в зоне отдыха?

– Пятьдесят.

– А Софи на связи?

– Нет, она советуется.

– С Жаном?

– Мы, знаешь, ведь вчетвером летаем: Жан, я, Софи и её земляк из Клермон-Феррана. Как выглядит? На банкнотах можешь посмотреть.

Всем ведь везёт по-разному. Софи несомненно повезло с земляком из Клермон-Феррана. Овернь – одна из древних французских провинций. Мрачные леса в окружении гор и потухших вулканов. Зимы здесь – суровые, с ледяными ветрами, лето – жаркое.

В ясную погоду видна вершина Пюи-де-Дом, где по старинным поверьям собираются колдуны и ведьмы. Они проводят, по-современному, семинар, симпозиум, обучаются очаровывать и порчу наводить. Впрочем легенды о сборищах на горе – не беспочвенны. При строительстве обсерватории на Пюи-де-Дом обнаружили остатки культовых сооружений.

Три с половиной века минуло со времен Паскаля, а казалось мало что изменилось в этих краях. Население выросло всего в семнадцать раз, а при нём оно составляло около девяти тысяч, живших в мрачных домах из блоков, вытесанных из лавы.