Защита - читать онлайн книгу. Автор: Станислав Хабаров cтр.№ 58

Со звуками у меня постоянное противостояние. Звуки мне враги, и то, что муж мой теперь, хотя и в наушниках, мудрит с какими-то звукозаписями, я не одобряю, они противны мне даже упоминанием, природой своей.

Всё приедается со временем. Нам даже надоел Montaditos, хотя меня долго устраивал его нехитрый ассортимент свежих булочек, что пекли сиюминутно на ваших глазах и наполнили удачным содержимым, кувшины с пивом, привозным, что подороже, или местного разлива, что тоже лучше бутылочного, хотя, может, только лишь от того, что прежнее опять-таки уже надоело. Мне нравится интерьер его карминных стен, которые, как мы видели в интернете, точно такие и в Барселоне и так же украшены фотографиями. Вообще, кафе это новое и открылось оно в новом здании, напротив бывшего «Ассорти», что до этого интриговало открытием, а затем открылось и враз сделалось посещаемым.

2

Мы собираемся в кормушку. Думаю, что новое надеть. У меня завалялась подаренная кофточка. Здесь существует дурацкая манера – передаривать подарки. Мол, не подходит мне это, может, другому подойдёт. Но не бывает так, и другому не подойдёт, не даром существует правило: желать другому, а особенно ближнему, того же, чего желаешь и себе.

Выходим. Очередные мотоциклы-кентавры со звериным рёвом взлетают по восходящему участку нашей улицы и поворачивают к департаменту полиции. Холодно, ниже нуля по Цельсию, да ещё и ветер. Скорее бы автобус пришёл!

У остановки, возле стеклянной будочки лифта, от промежуточного этажа подземных переходов метро и выходов здания муниципалитета, рядом с конечной остановкой автобусов, где я каждый раз достаю из металлической будочки-ящика бесплатную газету «Экспресс», накануне начали перекладывать цветную кирпичную брусчатку тротуара, да так и бросили. Огородили намеченный участок пёстрыми лентами и яркими оранжевыми пирамидками предупреждения. Прежние кирпичики разбирали, обнажая подстилающее ложе песка, которое поменяли, и на свежий утрамбованный песок местами уложили новенькие кирпичи, а сегодня из-за непогоды всё забросили.

Скоро Рождество. На прохожих дурацкие шапки, иные с ушками, опушенные, красно-белые в стиле Санта-Клауса. В окнах-витринах магазинов – украшения, а над входными дверьми появились зелёные венки. Слава богу, пришёл наш автобус. Они здесь ходят по расписанию, но из-за ремонта не поймешь, где он остановится. Проехал и подальше к тротуару подошёл. Наконец, мы сидим в нём на наших местах. На следующей остановке в автобус входит женщина, здоровается и спрашивает про антикварный магазин. У меня плохая память на лица. Но мне она чем-то знакома. Может, она из наших уборщиц, из обслуживающего персонала, того, что когда они снимают форму, не отличишь?

Меня давно тянул к себе этот антикварный магазин. Был он неудобно расположен. Проезжая каждый раз по дороге в кормушку мимо него, я решала вскоре его посетить. Но это «вскоре» обычно откладывалось «на потом». И так изо дня в день. Так продолжалось до этих пор, пока на окнах магазина не появились надписи «Closing» и «Sale», и откладывать стало некуда.

Вошедшая женщина интересуется, как к нему выйти. На какой остановке нужно сходить? Я неожиданно решаю для себя: «Выйду с нею, иначе никогда до него не доберусь», и объявляю мужу:

– Я тоже выхожу…

Моё заявление неожиданно для него. Обычно мы с ним не расстаёмся и ходим вместе, но на этот раз, получается, я бросила его.

Инга так быстро вышла, что я не успеваю среагировать. Я не вышел, не сообразил, хотя мы с ней обычно ходим «рука об руку». Наверное, тандер-шторм повлиял и с этим магазином, в который она всегда стремилась, а я внимания не обращал. Магазины для меня – чужая планета. Я их не переношу. Когда я в них, я спешу, мне в них не по себе, и это плохо для меня заканчивается: я не смотрю на цены и покупаю не то. Обычно мы с Ингой друг друга не бросаем. Я перед ней в вечном долгу.

Внешне в молодости Инга напоминала, и не только мне, Клаудию Кардинале. Этот взращенный в Тунисе цветок необыкновенной красоты. Сходство быдо настолько очевидным, что все подруги звали её Клаудией за сходство с тунисской красавицей.

Из Туниса, где когда-то стояла русская эскадра, и всплывали в памяти Бизерта и последние надежды на благополучный исход. Инга и для меня оказалась последней надеждой, когда в отчаянный период я запил, и она меня не бросила, как не бросала и потом. Я ей благодарен за это, хотя теперь всё это позади. Про себя я решаю, что с антикварным рыпаться поздно, и продолжаю ехать теперь в пустом автобусе.

От остановки мы переходим через речку по голубому изящному мостику, а дальше сотня шагов по прямой до кормушки. В ней мы неизбежно с кем-то общаемся. Когда встречаются соседи из Кларидж Хауса, нам скороговоркой сообщаются тамошние новости: «Фатима с фронтдеска перебралась в руководство… Тамарка вышла за чернокожего, за афроамериканца в терминах политкорректности, дежурившего в переходе к метро. На Мусином дне рождения от него все были в восторге. По общему мнению, очередной Тамаркин муж – милейший человек, и подвозит Тамарку в кормушку…»

Обратно мы не торопимся. Согласно расписанию, автобусы ходят каждые полчаса. И если есть время, мы идём по асфальтированной дорожке вдоль речки «Four Mile Run», полосой окаймляющей берега и носящей здесь гордое название «Ширлингтон парка». Ее берега живописны в своей растительности, особенно весной и осенью. Когда-то в колониальный период речка была полноводней, и на ней было несколько мельниц, сохранившихся в названиях.

По ту сторону речки – ширлингтонский собачий парк, где отвязанные питомцы дружно носятся по берегу, иногда спускаясь к воде и гоняясь друг за другом с брызгами. Грубая каменная лестница демонстрирует скальную основу, которую я про себя назвал «Путь наверх». Речка тянется дальше на восток, к Потомаку, разделяя Арлингтон и Александрию естественным образом.

Живописная и в разное время года по-разному наполненная водой, она демонстрирует отмели и перекаты, а берега со спортивными площадками, скамейками, деревьями, обилием цветов и дорожкой в отличном состоянии – притягивают и спортсменов, и мамаш, и нянек с колясками, велосипедистов и пожилых людей, поднимающих себе настроение прогулками. Где-то посередине нашего отрезка «от и до», у дороги лежат огромные камни, намекая, что когда-то здесь проходил ледник или это придумал безвестный ландшафтный архитектор, и могучая американская техника помогла ему их сюда переместить.

Пешеходная дорожка вьется между речкой и дорогой South Arlington Mill Drive, и заранее виден зелёный автобус, идущий навстречу, которому ещё отсюда до конца маршрута пара остановок, и вернуться обратно и на остановке у моста и перекрёстка и обилия цветущих розовых кустов подобрать нас.

В этот раз и я иду вдоль дороги. С притормозившей машины, должно быть, собираются меня о чём-то спросить, и я отвечу, если пойму, а нет – извинюсь и скажу: «Я не говорю по-английски». Но что им нужно на этот раз? Подхожу ближе. Не успеваю мигнуть, как меня бесцеремонно хватают и втаскивают в машину, а мою складывающуюся сумку на колёсах с продуктами небрежно отбрасывают в сторону.