Такова шпионская жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Александр Эльберт cтр.№ 36

Солу позвонили поздно вечером и попросили срочно приехать. «Можно утром? Я уже в кровати…» На другом конце телефонной трубки помолчали. «Все понятно,» — вздохнул Сол. Когда он приехал, его встретили, проводили в приемную и попросили подождать. Скоро к нему подошел черно-мрачный старший сын того самого политика-заказчика и сказал очень коротко: «У папы обширный инсульт. Надежды нет. Отмените последнюю операцию с участием мулатки и…» — «Как это сделать, машина запущена,» — хотел сказать не подумавши Сол, но промолчал и услышал: — «Это единственное, что он успел написать прежде, чем упал на пол.»

— «А все думали, что он вечен. Он сам тоже так думал и так жил. Грустно,» — Сол очень расстроился, хотя и не любил этого властного старика.

Вернувшись домой в 2 часа ночи, Сол позвонил аналитикам и коротко сказал без извинений:

— Утром в 6 у меня в полной готовности.

Аналитики пришли как всегда вместе и как всегда точно в назначенное время. Сол был небрит, сумрачен и задумчив.

— Срочно свяжитесь со всеми действующими и запасными участниками нашего хитрого проекта и объявите о приостановке всех — понимаете, всех активных действий. Пусть отдыхают и ждут команды. — Сол увидел недоумение на лицах лысого и курчавого и добавил: — Заказчик, имя которого я вам не называл, в коме, умирает. Но он успел письменно отменить заказ, вернее приказ. Скоро сами всё поймете, вы грамотные, читать умеете. Поторопитесь, пожалуйста, можем хорошо влипнуть.

Все получили одно и то же SMS — сообщение: «Операция отменяется. Ждите указаний.» Реакция была разной. «Наши», «ваши», Сара, Мерилин вздохнули спокойно: «Ну наконец-то». Рони-фотограф просто обрадовался и решил, что немножко поработает в свое удовольствие, пока Рони-шпион отдыхает.

Тамар получила сообщение, когда Роберт брился, а она приходила в себя после ночных радостей. Для неё всё кончилось в аэропорту и она никак не отреагировала, а зря, потому что это был не конец. Подошел сияющий обертРоР Роберт, обнял её за плечи, посмотрел в глаза, вздохнул и сказал, что надо ехать. Когда приехали в штаб, толпа журналистов и фотографов окружила их и надо было бы уделить им время — лучшего предвыборного хода, чем сложившаяся почти случайно ситуация, невозможно было придумать. Но к автомобилю быстро подошел Герман с несколькими помощниками, сказал что-то на ухо моментально помрачневшему Роберту, после чего Герман объявил, что коротенькая пресс конференция состоится в 11 часов, а пока он просит господ журналистов прогуляться, позавтракать, выпить кофе.

— Ничего не поделаешь, очень срочные дела. Пожалуйста, позвольте нам пройти.

Герман помог Тамар выйти из машины, фотографы начали свое соревнование «кто быстрее и лучше», но помощники окружили Роберта и Тамар и очень профессионально сопроводили их ко входу в штаб. Перед самыми дверями Роберт что-то сказал Тамар, приобнял её и они позволили сделать несколько «парадных» фотографий, после чего убрали с лиц улыбку и вошли в штаб. Когда закрылись двери, Герман сказал, что надо поговорить наедине. Роберт начал было возражать, но когда Герман сказал: «Катарина…», — опустил голову и, глядя Тамар в глаза, попросил подождать несколько минут. Её проводили в небольшую тихую комнату со множеством газет, журналов, всевозможной предвыборной макулатуры, где она в полном недоумении прождала больше часа.

— Катарина позвонила в 6 утра и сказала…

— О господи! Я ведь так и не оформил развод, — кусая тонкие губы, Роберт ходил из угла в угол совершенно пустой комнаты. — Тут даже сесть некуда.

— Сядь на подоконник. Она не хочет тебе мешать, всё давно кончено и неё нет претензий к тебе. Но твой сын…

— Черт! Я об этом не подумал. Мы с Пьером давно не ладим…

— Не чертыхайся. Ты ведь знаешь, что Пьер хочет стать пастором. Его не волнует, что вы с Катариной расстались 15 лет назад. Его не волнует, что ты хочешь жениться на красавице-еврейке. Кстати, откуда он узнал, что Тамар — еврейка? Даже я этого не знаю… Ну ладно, это не суть. Он не хочет иметь с тобой ничего общего и мешать тебе до сих пор не собирался. Но когда ты встал перед Тамар на колени, публично сделал ей предложение и об этом узнал весь мир, Пьер взбеленился и сказал Катарине, что не позволит тебе жениться на ком бы то ни было, пока ты состоишь в ней браке. Только не бей себя кулаками в грудь и не рви на себе волосы. Остынь, забудь на минутку про Тамар. Как погасить этот пожар?

— Идиот…

— Роберт! Проснись! До выборов всего ничего, что делать будем?

— Не знаю. Петерсен здесь?

— Да.

— Позови его.

— Подожди, Роберт. Петерсен блестящий юрист, но он не друг. Скажи сначала мне, на что ты готов пойти: снять свою кандидатуру, рассказать всё Тамар, отказать Тамар, начать переговоры с женой и сыном? Не маши головой, Катарина по сей день твоя жена перед людьми и Богом, хочешь ты этого или нет.

— Зови; я буду думать.

Пришел маленький, худенький, еще не старый, но уже совершенно седой Петерсен, сказал, что он все знает и видит только один рациональный вариант, который оставляет небольшие шансы на победу. Петерсен любил и умел говорить длинно, красиво и понятно. Поэтому Роберт сказал, как обрезал:

— Что делать будем?

— Призовем дежурного журналиста поумнее и попорядочнее… — Юрист посмотрел на качающего головой Германа и продолжил: — Да, дорогой мой, есть один такой на примете, я уже послал за ним. И расскажем ему всю правду: брак давно распался, Катарина не возражает против развода, но Роберт работал с утра до ночи, не собирался второй жениться и просто забыл о юридической стороне вопроса. Есть еще церковь, но журналист умный и сам что— нибудь добавит. Ну, и про Тамар: красавица, умница, любовь с первого взгляда. Он с ней побеседует и найдет, как и что написать.

— Петерсен, Тамар — еврейка, — сказал Роберт.

— Я знаю, нерелигиозная еврейка. Это не надо умалчивать. Я подумаю, как это использовать. Кто будет разговаривать с мальчиком, не думали? Значит папа вместе с одним моим другом, психологом и теологом…

— Петерсен, я не хочу впутывать сына и Тамар, я не хочу, чтобы все обо всём знали…

— Выйти сухим из воды не получится. И Тамар придется рассказать правду, — теперь Герман ходил из угла в угол, заложив руки за спину.

— Полностью согласен, молодой человек, полностью и абсолютно, только перестаньте дергаться. Надо, чтобы журналисты, соперники, доброжелатели и недоброжелатели, Тамар — все, все, все — узнали правду из первоисточника, чтобы информация не обрастала по пути домыслами и небылицами.

— Петерсен, а как быть с обещанной пресс-конференцией?

— Умный у тебя, Роберт, друг. Это очень важно: сначала поговорить с моим журналистом, надо, чтобы он всё высветил первым. Так, как нам надо и выгодно в реально сложившейся ситуации. Поэтому найдите красивый повод перенести пресс конференцию на несколько часов. Только не отменяйте ни в коем случае. У вас нет ни времени, ни права на ошибку. Еще лучше, если найдется хороший фотограф — не папарацци. Я сказал всё. Вы подумайте и позовите меня через несколько минут. Только быстро думайте, промедление — смерти подобно. Одна ошибка и «старик» будет доволен.