Военные дневники люфтваффе. Хроника боевых действий германских ВВС во Второй мировой войне - читать онлайн книгу. Автор: Кайюс Беккер cтр.№ 121

Когда последний заметил, что транспортные базы к западу от Дона сами находятся под угрозой, генерал с горечью ответил:

– Мертвецов военная история уже не интересует.

После сдачи Гумрака экипажи занимались только сбросом бомб-канистр, а поток транспорта по-прежнему уменьшался. Многие из «бомб» падали и терялись в городских руинах, либо людям просто не хватало сил, чтобы их собрать. Все больше и больше продуктов и боеприпасов попадало в руки неприятеля.

2 февраля из XI армейского корпуса в северном секторе мешка поступила последняя радиограмма: «Выполнили свой долг и сражались до последнего человека…» Затем связь прервалась. В этот вечер над городом пролетели еще две волны «Не-111» с бомбами-канистрами, но не обнаружили никаких признаков жизни. Битва закончилась.

Наивысшие усилия, прилагавшиеся люфтваффе, отражаются в его потерях. С 24 ноября 1942 года по 31 января 1943-го оно потеряло 266 «Ju-52», 165 «Не-111», 42 «Ju-86», 9 «Fw-200», 7 «Не-177» и 1 «Ju-290»: в общей сложности 490 машин, или пять Geschwader. Больше, чем целый воздушный корпус!

От этого сокрушительного удара люфтваффе так и не оправилось.

Перенесемся на пять месяцев вперед. После утраты 6-й армии с ее девятнадцатью дивизиями немцы потерпели и другие поражения на Восточном фронте. Вся простирающаяся до Кавказа территория, завоеванная во время летнего наступления 1942 года, в ожесточенных зимних боях была отвоевана русскими. Пока позволяли лед и снег, люфтваффе было рядом с армией в трудных и часто безнадежных ситуациях: в снабжении войск на Кубанском плацдарме, в обороне фронтов на Донце и Миусе и в сражениях за Харьков, Курск и Орел.

С апреля фронт стабилизировался. После зимних боев возникло два выступа: германский с центром в Орле, направленный на восток, и по соседству с ним с севера – русский, отходящий от Курска на запад. Для любого офицера Генерального штаба после анализа карты очевидны два вероятных соперничающих движения с охватом: германский удар с севера и с юга с целью отрезать Курский выступ и все русские войска внутри его и подобные ему русские клещи в направлении Орла.

И теперь обе стороны энергично готовились к этой двойной битве – самой крупной битве в войне с русскими. Во время нее, получившей кодовое название операция «Цитадель», немцы надеялись нанести решающее поражение теперь уже почти превосходящим войскам Красной армии с помощью окружения на манер 1941 года. Но Гитлер, по мнению своих генералов, слишком долго тянул перед тем, как отдать приказ о наступлении. Германские дивизии главного удара провели весь июнь 1943 года в бесполезном ожидании, давая тем самым русским время для завершения своей собственной подготовки. Потому что каждая сторона прекрасно знала о намерениях противника.

Наконец, 1 июля Гитлер вызвал своих генералов в Растенбург и назначил им твердую дату: «Цитадель» должна начаться через четыре дня. Опыт показал, говорил он, что для армии нет ничего хуже, чем оставаться без дела. Существует опасность, добавил он, что, когда германские дивизии всей мощью обрушатся на юго-запад, русские начнут свое ожидаемое наступление на севере от Орловского выступа. Другими словами, ударят в тыл немцам. Если это произойдет, он планировал отразить эту смертельную угрозу с помощью всех наличных германских самолетов.

Для этого последнего усилия люфтваффе собрало все, что могло. Были оголены другие фронты и брошены все резервы из фатерланда. В конце концов было сосредоточено около 1700 самолетов. Генерал Ханс Зайдеман с 1000 бомбардировщиков, истребителей, штурмовиков и противотанковых самолетов должен был поддерживать удар 4-й танковой армии генерал-полковника Гота из района Белгорода на юг. Удару 9-й армии генерал-полковника Моделя с севера должна помогать 1-я воздушная дивизия генерал-майора Пауля Дойчмана из Орла, имевшая первоначально в своем составе 700 самолетов.

Наступление началось 5 июля в 3.30, и в этот же момент 1700 самолетов должны были оказаться над линией фронта и атаковать не только вражеские аэродромы, но и укрепления, окопы и артиллерийские позиции в тылу глубоко эшелонированной обороны русских.

В штабе VIII воздушного корпуса, располагавшегося в Микояновке примерно в 35 километрах за Белгородским фронтом, царило лихорадочное напряжение. Были отданы все приказы, и на пяти харьковских аэродромах, забитых авиацией, все боевые части находились в режиме ожидания в кабинах самолетов. Так было намечено, что первой со своих баз взлетает Geschwader бомбардировщиков, дожидается эскорта истребителей и направляется на фронт. На этот раз в расчеты не вмешивалась погода: начинался ясный летний день. С другой стороны, никто не рассчитывал, что этот налет будет внезапным. Самое большое, на что надеялись, так это на тактическую неожиданность: мол, русским не будут известны время и место нанесения удара.

Но вдруг к генералу Зайдеману поступили тревожные донесения от службы воздушного наблюдения. Радиоперехватом был замечен неожиданный всплеск в объеме радиопереговоров между русскими воздушными полками, который мог означать лишь одно: большое наступление неизбежно. Вскоре после этого радарные станции «Фрея» в Харькове сообщили о приближении соединений в несколько сотен самолетов.

Никто не предполагал такого разворота событий. Русские, очевидно, знали о дате и часе германского наступления. Они проведали один из наиболее тщательно охранявшихся секретов их противника, а теперь намеревались предупредить вражеское наступление своим собственным. Еще до того, пока взлетел хотя бы один германский бомбардировщик, в небе уже находилась целая воздушная армия, нацелившаяся на удар по переполненным аэродромам Харькова! Надвигалась катастрофа. Немецкие самолеты будут раздавлены либо обездвиженные на земле, либо в момент их максимальной уязвимости, когда они идут на взлет. И это за минуты до того, как они сами нанесут удар. За эти минуты операция «Цитадель» – последняя попытка германских войск добиться перевеса на Востоке – провалится, еще не начавшись. Потому что без максимальной и непрерывной авиационной поддержки эту битву не выиграть.

Немецкие истребители осознали кризисную ситуацию и поняли, что сейчас все зависит от них. Как только сообщение о приближающейся советской армаде достигло их в Микояновке, самолеты JG 52 рванулись ввысь, чтобы встретить ее. На харьковских аэродромах взлет бомбардировщиков откладывался с минуты на минуту. Ревели моторы, летчики были готовы к взлету, как и истребители Geschwader JG 3 («Удет»), которые, в это время выруливая через их ряды, поднимались в небо со всех направлений.

Зайдеману и вместе с ним начальнику Генштаба люфтваффе Иешоннеку пришлось пережить тревожные минуты, пока русские авиасоединения пролетали над их головой в направлении Харькова. Сразу же после этого немецкие истребители вступили с ними в боевой контакт, и разгорелось величайшее воздушное сражение этой войны: две Geschwader германских истребителей против примерно 400–500 русских бомбардировщиков, истребителей и штурмовиков.

«Это было редкое зрелище, – писал впоследствии Зайдеман. – Повсюду горели и врезались в землю самолеты. За какие-то минуты было сбито около 120 советских самолетов. Наши потери были столь малы, что победа была безусловной, в результате чего в секторе VIII воздушного корпуса господство в небе было полным».