Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945 - читать онлайн книгу. Автор: Вальтер Гёрлиц cтр.№ 37

Наконец в 1905 году появился вошедший в историю план Шлифена. Основная часть западной армии (теоретически такая армия обычно состоит из девяти армейских корпусов, пяти кавалерийских дивизий и семи резервных корпусов) должна была собраться в районе Кельн – Дюссельдорф – Экс-ля-Шапель для наступления в направлении Бельгии. Семь армий, оставшихся в эшелоне, должны были двигаться в южном направлении к Саарбургу. Короче говоря, огромная армия должна была совершить колоссальный марш-бросок через Бельгию в направлении Меца, заставить противника сражаться в бассейне Сены и теснить до тех пор, пока французы не окажутся у своих приграничных крепостей или будут вынуждены отступить в Швейцарию. Верхний Рейн должна была удерживать итальянская армия из десяти пехотных и двух кавалерийских дивизий, хотя Шлифен вовсе не был против вражеского наступления через Верхний Рейн в Баден. В этом случае Франции пришлось бы оттянуть часть оборонительной армии.

На востоке оставался слабый заслон из трех армейских корпусов, четырех резервных дивизий, четырех кавалерийских дивизий и нескольких подразделений ландвера. Австрийская армия в Галиции должна была заниматься диверсионной деятельностью. С австрийским Генеральным штабом никогда не проводилось детального обсуждения всего плана. Даже командование германского военно-морского флота не было проинформировано о плане Генерального штаба.

План Шлифена (он настаивал, что каждый командир должен это понимать) требовал деперсонализации командиров. Только Фогель фон Фалькенштейн мог в определенных случаях проявлять собственную инициативу. Офицерам ничего не оставалось, как неукоснительно следовать этому условию. Когда один из молодых генштабистов решил высказать собственное предложение, касающееся стратегии, командующий корпусом тут же охладил его пыл. «Его величество признает только одного стратега, но это не вы и не я». Шлифен рассчитывал, что армии будут двигаться с точностью батальона на построение. План, казалось, исключал возможность появления такого понятия, как «помеха», то есть неожиданных побочных обстоятельств и непредвиденных ситуаций, которые, по мнению Клаузевица, характеризовали любую войну.

Когда-то Грольман предостерегал против «большого плана», разработанного на несколько лет вперед. Теперь «план» был абсолютным выражением военного опыта. Главнокомандующий должен был обладать железными нервами и волей. Он не имел права терять голову даже в том случае, если британские войска проведут успешную операцию в Дании или русские перейдут в наступление на Висле.

IV

Шлифену было не дано увидеть воплощение своего плана в жизнь. Не может быть никаких сомнений, что, если бы первоначальный план был претворен в жизнь человеком, обладавшим такой неукротимой энергией, как, скажем, Людендорф, да еще с учетом превосходной имперской армии и высокого профессионализма Генерального штаба, в 1914 году можно было бы добиться огромного успеха. Франция была бы стерта в порошок. Но тогда встает вопрос: отказались бы Англия или Россия от борьбы? Теперь мы можем почти с уверенностью сказать, что они бы не отказались.

К сожалению, этот факт не был в достаточной степени оценен. Самое опасное заблуждение того времени заключалось в уверенности, что победа в войне может быть достигнута с помощью политического урегулирования. Еще не пришло осознание, что современная война высвобождает все людские силы и, благодаря техническому и экономическому развитию и приросту населения, эти силы столь огромны, что придают даже народам, испытавшим серьезные неудачи, почти неограниченную способность к быстрому восстановлению. Правда, уже появлялись те, кто начинал осознавать существующую реальность. Кольмар фон дер Гольц, военный писатель, еще в 1877 году книгой «Леон Гамбетта и его армия» заложил основы своей будущей популярности. Позже он зачастую демонстрировал удивительную проницательность. Фон дер Гольц ясно видел, что будущая война, война Людендорфа, будет делом не просто армий, а целых народов, посвятивших себя задаче выжить. Решающее значение будут иметь не молниеносные победы в сражениях, а упадок физического и нравственного состояния одной из воюющих сторон. Гольц предвидел, что война массовых армий, все в большей степени использующих достижения науки и техники, неизбежно приведет к потере мобильности, а решающую роль в будущем сыграют мощные фортификационные сооружения. Вскоре пророчество сбылось.

V

С течением времени похвалы, расточаемые в адрес плана Шлифена, звучали все громче, и люди стали забывать, какой резкой критике подвергался создатель плана. Публикация военных исследований Шлифена придала новый блеск его имени. Для него не было секретом, что ни Генеральный штаб, ни большинство коллег-генералов не признают его фундаментальные идеи. Генерал фон Бюлов (в 1902–1903 годах он был генерал-квартирмейстером Генерального штаба) одобрял фронтальный прорыв. Такого же мнения придерживался генерал фон Бернарди, руководитель военно-исторической секции и один из ведущих военных писателей своего времени. Фон дер Гольц, который спустя какое-то время стал командующим в Восточной Пруссии, что вполне естественно, принимал в штыки концепцию «любой ценой». Он был сторонником строительства огромной системы пограничных защитных сооружений. Да это и понятно. Приближающаяся война не казалась ему исключительно сухопутной войной. Он видел в Англии основного противника растущему влиянию Германии в мире и хотел активизировать Турцию в противостоянии против Индии и Египта. Он был сторонником оккупации Голландии, которую можно было использовать как проход для внезапного наступления на Англию, и считал необходимым установление тесного взаимодействия с военно-морскими силами. По мнению Шлифена, это были самые что ни на есть безумные идеи.

Но на самом деле главным противником Шлифена был не Гольц, а генерал Сигизмунд фон Шлихтинг, одно время занимавший должность начальника штаба гвардейского корпуса, а в 80-х годах завоевавший авторитет в качестве военного писателя. В 1896 году по непонятным причинам Шлихтинг удалился в отставку. Спустя пять лет вышла его удивительно откровенная книга «Наследие Мольтке». Шлихтинг, яростный противник слепой подчиненности, не только противостоял идеям Шлифена, но на дух не переносил этого человека. Как генерал фон Бернарди предостерегал от убеждения, что победа в войне зависит от определенного набора рецептов, так и Шлихтинг боролся за более гибкие армейские принципы и, прежде всего, за права подчиненных брать на себя ответственность и принимать решения. Шлихтинг был противником массовых армий. Помимо этого он считал, что армии необходимы не только первоклассные штабные офицеры, прошедшие обучение в Генеральном штабе, но и полевые командиры, способные решать проблемы и принимать решения. К сожалению, в эпоху Вильгельма II не было таких командиров, а Шлифен не сделал ничего, чтобы устранить этот недостаток.

VI

Сам Шлифен, надо отдать ему справедливость, заявлял, что его план не является безошибочным рецептом победы более слабой армии над численно превосходящим противником. Просто вера в планирование была вполне в духе времени, и сторонники Шлифена возвели «великий план» в догму. Шлифен трезво оценивал свое детище. Уже в 1905 году при обсуждении военной обстановки он предполагал, что Франция и Россия будут не единственными врагами Германии, что они объединятся с Англией, Бельгией, Италией, Сербией и Румынией. Когда Россия потерпела поражение в японской войне и вспыхнула первая русская революция, Шлифен, по крайней мере, в тот момент, задумался о превентивной войне против Франции. Императора и Бюлова не прельщала эта идея, хотя ряд генералов, включая Гинденбурга, впоследствии командующего 4-м армейским корпусом, поддерживали Шлифена.