Хромосома Христа, или Эликсир бессмертия - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Колотенко cтр.№ 153

– Да-да, я понимаю…

– С Юлей, надо признать, не всегда было так легко и просто, как хотелось бы. Человек одной цели и бесконечного множества путей ее достижения, она могла часами выслушивать нас с Жорой, соглашаясь или не соглашаясь и предлагая свои варианты, но в конце концов выбирала свое, подчас совершенно нелогичное и даже противоречивое решение, оказывающееся на поверку единственно верным. Однажды она, наперекор нашему желанию (мы не совсем принимали тайскую медицину), пригласила какого-то хилера и доверила ему чистку генома Конфуция своими тайскими пальчиками. Как так пальцами? Каким таким восточным биополем? Это был вызов! Геном Конфуция хранился у нас в одном-единственном посеве. Что если этот таец своим непоправимым вторжением нарушит его структуру? Это был вызов! Но вскоре ДНК-анализ твердо выявил: Конфуций чист, как стеклышко. Его геном свободен от всяких привнесенных временем примесей и отражает чистую китайскую линию. Этот таец с ученым именем Ли Фэйгань оказался не только родственником Ба Цзиня, но и представителем какой-то старейшей китайской династии, истоки которой восходят к временам допотопной эры. Он сам нам рассказывал, как, медитируя и погружаясь в прошлое, он колено за коленом, изучал свою генеалогию. Юля была так дружна с ним, что однажды, будучи в Индии, чуть было не…

– Что же ей помешало? – спрашивает Лена.

– Да-да, я отвлекся. Как только компьютер высветил номер ячейки, в которой хранился генный материал фараона, все тотчас облегченно вздохнули и согласились: пусть! Пусть будет хоть фараон. Фараона не жалко. Только бы он не наломал дров. Все шло хорошо, начали тринадцатого в семь утра, выждали несколько минут, чтобы сумма всех чисел, включая и всех присутствующих, составила единицу. Мистика мистикой, но числа, как известно, играют немаловажную роль в нашей жизни. Архимед ведь не зря чертил на песке свои теоремы. К примеру, если бы Иисус родился не седьмого января, а пятого или восьмого, мир был бы другим. И не только Иисус – каждый. Скажем, тот, кто воткнул наконечник копья под ребро Иисуса. Или те, что сожгли Жанну д'Арк и Джордано Бруно и заставили Галилея произнести свое «А все-таки она вертится». Или те, кто направили самолеты в небоскребы Нью-Йорка. Даже Вит и Лесик, не давшие миру ничего, чтобы брать. Известная формула «Do ut des [38] » здесь себя не оправдала. Кто бы ни пришел в этот мир, тотчас спешит изменить его жизнь. Лицо мира в долгу перед каждым из нас, как и мы его должники. Если лик Вселенной неизменно вечен, то только лишь потому, что, преображая планету по своему усмотрению, человек не в состоянии обезобразить ее настолько, чтобы пошатнулась земная ось. Слава Богу до этого пока еще не дошло.

Жора изо всех сил старался избегать даже ничтожных неточностей.

Не помню почему, но и от фараона мы отказались.

Было решено взять из нашей кладовой фрагмент кожи под номером 17131313, принадлежащий некогда знаменитому вождю, которого скальпировали его соплеменники. Это был подарок шамана, Жора привез эту кожицу из камчатской экспедиции.

– Пожалейте вождя, – взмолилась Тамара.

Вождя было не жалко.

– Людоеды, живодеры, вампиры…

Ася просто бросилась в слезы.

В последний момент Жора все-таки пожалел вождя и взял другой фрагмент. Лет триста тому назад он принадлежал какому-то кузнецу. Мы согласились: кузнец со здоровым геномом, прекрасным телом и крепким духом – это было то, что надо. Выбор был не случаен, и мы надеялись на хороший результат. Жора сам своими крепкими пальцами, вооруженными миниатюрным глазным пинцетом, сунул кожицу в камеру дезинтергатора и нажал кнопку. Нежно запел трансформатор, замигали лампочки термоконтроля, что-то запикало, засвистело, застонало… Лед тронулся, ожил большой экран на стене. У меня застучало в висках, глубоко вздохнул Стае. Прошло несколько томительных минут и раздался пронзительный писк зуммера: готово! Ткань кожи под воздействием одному Жоре известных дезинтегрирующих факторов через какое-то время рассыпалась на отдельные клетки. Они потеряли адгезивные свойства и стали свободны друг от друга. Это была первая небольшая победа. Опасность была получить мертвые клетки, но Жора, кудесник, колдовал над ними так, что его лоб покрылся испариной, а белая шапочка съехала на затылок. Его ежик (скальп) иногда нервно дергался, обнажая из без того огромный лоб и выказывая напряженность в работе хозяина. Жора зачем-то время от времени смотрел на Юлю, как бы прося у нее поддержки. Но ее ресницы ни разу не моргнули. Ее лицо казалось мраморным, мертвым. О том, что она жива свидетельствовали глаза, ее дивные умные чарующие живые глаза. И ниточка пульса на мраморной шее, хладнокровно и ровно отсчитывающая удары сердца. На меня Жора ни разу не посмотрел. Все мы, выжидая и надеясь на лучшее, уставились на экран, где эти клеточки плавали в растворе во взвешенном состоянии. Сколько из них живых? – вот вопрос, на который теперь все ждали ответа. Это был главный вопрос, вопрос жизни и смерти. Это было «Быть или не быть?» нашего времени. Ответить на него мог только Юра.

– Давай, – Жора легонько толкнул Юру в плечо, – теперь ты наш Бог.

Юра не двинулся с места.

Мы все тоже стояли, не шевелясь.

– Слушай, – улыбнувшись, произнес Жора, обращаясь к Юре, – скажи мне все-таки: у тебя есть враги?

– А у кого их нет? – ответил вопросом на вопрос Юра и, поправив очки, сделал первый шаг.

О каких врагах шла речь, я понятия не имел.

– Слава, а помнишь Абрамова? – спросил Жора теперь у Ушкова, – он сегодня великий человек… Он теперь…

– Абрамов никогда не будет великим, – отрезал Ушков и принялся тщательно протирать очки.

– А Люлько?

– Этот удод, что ли? – спросила Инна, – этот…

Кто такой великий Абрамов я тоже понятия не имел. А о Люлько и речи не могло быть. Этот напыщенный бычьим самодовольством ублюдок не стоит даже упоминания.

– Все у тебя ханжи и ублюдки, – говорит Лена.

– Разве?..

– За твою голову назначено десять миллионов, – говорит Юлия. – Смотри, ты читал? Она отдает мне свежий номер газеты.

– Она этого не стоит, – говорю я.

– Тебя обвиняют в гибели сотен тысяч людей.

– А сколько бы ты дала за попытку создания новой религии?

– Тридцать сребреников.

Сегодня мы, наконец, уедем из этой страны.

– Они уже понимают, что Пирамида каждого из них прижмет к стенке, высветит их черные планы, заставит трепетать и бояться…

– Не забудь нацепить бакенбарды и свои ужасные усики, – говорит Юлия.

Каждый день я меняю свой облик. Ей не нравятся эти тонкие злые усы. А мне не очень нравится ее золотистый парик! Выбирать не приходится.