Хромосома Христа, или Эликсир бессмертия - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Колотенко cтр.№ 140

Можно красиво мечтать о такой жизни, где деньги не имеют цены и не являются эквивалентом человеческого или нечеловеческого труда, затраченного на получение какой-то прибавочной стоимости, сеющей раздор и различия между людьми. Но попробуйте мечту превратить в реальность – вас засмеют. Мир без денег – такое еще никому не приходило в голову. Мы же – уже жили без них в своей Пирамиде. Да, мы было на пороге совсем новой жизни.

– Это было похоже на тайную вечерю перед походом на Иерусалим. Правда, среди нас не было Иисуса Христа, и мы не собирались омывать ноги друг другу, но Иисус был в каждом из нас. Я, правда, не совсем уверен, впустили ли Его в свои сердца Лесик и Вит, поскольку первый так и не поверил в то, что Бог создал Адама и Еву. Во всяком случае, Лев при каждом удобном случае цитировал Дарвина и мог с убедительностью ученого мирового класса привести тысячу аргументов в пользу того, что так оно и было, что эволюция ни на миг не останавливалась все эти тысячи и миллионы лет и тому есть научные доказательства, упрямые факты, от которых никуда не спрячешься и не отмахнешься. И даже не достающие ей какие-то там переходные виды не могут умалить того факта, что так все и было, было!

– Хербильский, что ли? – спрашивает Лена.

– Ну да, он самый – Лев Гербильский! Вит же, яростный почитатель и слуга Маммоны, никогда не высказывал никаких мыслей относительно своей веры в Иисуса. Во что он точно верил – это в здравый смысл и точный расчет. Здесь ему не было равных. Я удивлялся молчанию Тамарова. Он только загадочно улыбался. Что же касается Ани и Юры, у меня не было никаких сомнений, что они идут строить новую жизнь с верой в Христа. Достаточно ведь нескольких фраз, двух-трех слов, случайного взгляда, совсем незначительного поступка, штришка, чтобы знать, с кем имеешь дело. С Аней, с Юрой, с ними я готов был идти на край света.

– С какой Аней, – спрашивает Лена, – с Поздняковой или с Тройской?

– И с той, и с другой! Это ж ясно!

– А что Ната, – спрашивает Лена, – что твоя Ната?

– Какая?

– И та, и другая… И эта… Хераськина что ли?

– А что Ната?

– Не знаю, – говорит Лена.

– Да-да, – говорю я, – Ната… Наталья… Ты заметила – она всегда мне нравилась. Телом, умом и характером. Ее ноги и грудь, и…

– Какая? – снова спрашивает Лена.

– Ну… Все!.. Жорина!..

– Это ясно, – говорит Лена, – а что характер?

– Знаешь, – ее… покладистость…

– Покладистость?

– Я просто верю ей и все! Не так часто на тернистом пути к успеху встретишь женщину, которая…

– Не часто, – признает Лена, – а ты встретил?

Пауза. Я думаю: тут и думать нечего – а как же! Но делаю вид, что не слышу вопроса.

– И, конечно, с Жорой, С Жорой – без сомнения. С Жорой, думал я, можно преодолеть любые трудности, пройти самые жестокие испытания. Жора – это Жора. Я искренне завидовал его терпению, с которым он приручал нас. С таким терпением он мог приручить даже тигра. Он бы вынес меня на плечах из любого пожара. Помню, как на Кара-Даге, в Крыму, он тащил меня на себе. Раненого. Это было. Стае? Стае был наш и не наш. Мы долго не виделись, долго не знались, но тех слов, которыми мы уже успели обменяться, было достаточно, чтобы он снова почувствовал себя с нами. Ну и Юля – зодчий нашего совершенства. Она… Да!.. С ней… Правда-правда: без Юли бы мы… А что Аня? Я повернул голову в ее сторону: она, не мигая, смотрела на меня. Да-да, я помню тот наш недавний разговор: она спрашивала, не забыл ли я наш Париж. Я не забыл. Но Париж наш остался в том сказочном прошлом, а сегодня, сказал я, вот видишь… Сама понимаешь…

Аня и без лишних слов прекрасно все понимала: да, без Юли мы бы не сделали и шага вперед!

Мы, не сговариваясь, стали правительством нового мира, кабинетом министров новой страны. У каждого был свой портфель. Среди нас, правда, не было ни премьера, ни президента, все были лидерами и в то же время винтиками огромной машины, имя которой никто не произносил, но его знали все – новый мир. Пи-ра-ми-да! Да, Пирамида. Никто и не претендовал на лидерство, но у каждого из нас была тайная надежда на свою значимость в этом грандиозном строительстве, и каждый был уверен, что доля его участия самая важная. Ей просто нет цены. И самый важный из принципов счастливой жизни – принцип Монтескье – был реализован у нас в самой полной мере. И трансмутации тоже! С этой уверенностью и с такими надеждами мы чувствовали себя апостолами нового времени. Мы были и Матфеями, и Иоаннами, кто-то назначил себя Лукой, кто-то Марком. Здесь сидели и Павел, и Петр, обязательно был и Иуда, и в этом не было ничего предосудительного. Ведь если бы не было Иуд, мир был бы другим. Каким? Никто не знает. Жора как-то назвал Аню Марией. И мы нарекли ее Магдалиной. Не сговариваясь. Была ли это случайная ассоциация? Мы не раз подспудно пересыпали свои беседы библейскими фразами и аллегориями, не задумываясь, подсознательно. Иначе и быть не могло: что бы ты не сказал, это уже сказано в Библии. Мы и не удивлялись никаким сравнениям. Кто-то был даже Иоанном Предтечей, а кто-то и Иоанном Богословом со своими звонами и трубами. Весь прогрессивный мир, все, кто обеспокоен судьбой будущего человечества и уже осознали роковые перспективы использования достижений генной инженерии для улучшения породы людей, восстали против клонирования человека. Это решение и у нас не вызывало сомнений. Мы прекрасно осознавали цену этой тайны. Все силы беспримерного контроля и дотошной секретности были брошены на стражу и защиту наших исследований. Все, нам казалось, было all right и lege artis. И мы начинали новую жизнь, так сказать, tabuba rata [32] . Чтобы ни у кого не осталось и тени сомнения, мы, наконец, разработали стратегию нашего будущего. Оно нам показалось прекрасным.

– Вот поэтому-то, – сказал в заключение Лев, – мы и бьем эту бутылку шампанского о борт нашей Пирамиды… Счастливого пути и семь килей под футом…

– Семь футов под килем, – толкнула его в бок Тамара.

Лев посмотрел на нее с высоты своего роста и, подняв еще выше бокал, выкрикнул:

– Да!.. И сто тысяч футов!..

Возникшую тишину бережно нарушил Вит.

– Вы еще пожалеете, что не слышите меня, – едва слышно сказал он.

Никто не обратил на его слова никакого внимания.

– А что же Ушков, он приехал? – спрашивает Лена.

– Нет, конечно. Жаба задавила. Он, правда, звонил: «Ничего у вас не получится…». Мне было, конечно, жалко, что мы начинали новый мир без него, ну да бог с ним… Но меня до сих пор восхищает его дотошное усердие и тщательность, с которыми он относился к работе. Да, здесь ему не было равных. Затем несколько слов сказала Юля, коротко, in drevi, без всякой патетики, о терпимости, о дружбе и любви, и буквально два слова об этике взаимопонимания и взаимопроникновения, она так и сказала – «взаимопроникновения друг в друга, если хотите – взаимослияния». Речь шла о независти, нетрусости, непредательстве… Ею нельзя было не восхищаться! Я снова поймал на себе пристальный Анин взгляд и отвел глаза в сторону.