СС. Орден «Мертвая голова» - читать онлайн книгу. Автор: Хайнц Хёне cтр.№ 60

Гиммлеру очень не хотелось, чтобы за ним тянулся хвост сплетен, что якобы он затеял весь поход против вермахта. В одной из речей перед эсэсовцами он даже сказал, что сам стал жертвой некомпетентности своих служащих. Конечно, они с Гейдрихом понимали, что их позиции тоже были ослаблены в результате этого конфликта. В отличие от многих историков они знали: дело Бломберга – Фрича не привело к усилению полицейской машины. Да, оно знаменовало окончательный переход к тотальной диктатуре Гитлера, но во взаимоотношениях полиции и вермахта мало что изменилось. Новое армейское руководство было так же враждебно по отношению к СС, как и предыдущее.

Конфликт, пожалуй, даже обострился. Несмотря на то что военной разведке было официально запрещено касаться политических дел, противник Гейдриха Канарис, а еще больше Ганс Остер из иностранного отдела абвера стали в тот период заниматься именно этим и даже способствовали тому, чтобы враги режима ускользали от гестапо и СД. Кейтель, вечно поддакивавший Гитлеру, считал одной из своих главных задач препятствовать вмешательству СС и полиции в дела военных.

Гейдриху жизненно необходимо было упрочить свою власть. Поэтому он и хотел создать еще более строго централизованную структуру, исключающую источники недовольства в недрах империи. Удар по престижу гестапо, нанесенный весной 1938 года, и кризис доверия к СД привели его к планам объединения этих служб в единое целое – унитарную систему государственной безопасности.

Импульс он получил от Гиммлера. В своем указе от 23 июня 1938 года наметил путь слияния СС и полиции в едином «корпусе государственной безопасности национал-социалистического рейха».

Полиция порядка должна была присоединиться к общим СС, с созданием в крупных городах единых отделов и управлений, а полицию безопасности, то есть Зипо, он намеревался объединить с соответствующей партийной службой, СД. Еще с осени 1936 года по приказу рейхсфюрера руководители территориальных управлений СД считались по должности «инспекторами СД и Зипо», а с конца следующего года руководители управлений СС стали именоваться «командным составом СС и полиции», в случае мобилизации им надлежало принять на себя командование всеми силами СС, гестапо, СД, криминальной полиции и полиции порядка в своих округах.

Однако планы Гиммлера по созданию корпуса государственной безопасности в такой форме угрожали самостоятельности СД. Слияние местных организаций на практике должно было означать, что в СД начнется приток новых людей, преимущественно из гестапо, то есть конкурентов по отношению к самим сотрудникам СД. Кроме того, полицейские чины, которые должны были влиться в организации СД, часто не имели даже низших званий СС, между тем им полагалось присваивать звания, соответствующие их прежнему положению. Например, обер-секретарь автоматически превращался в унтерштурмфюрера, советник – в гауптштурмфюрера и т. д. Старые сотрудники СД опасались, что они растворятся в массе этих новоявленных чинов СС. А кандидатов из гестапо было превеликое множество; в 1936 году лишь около трети из числа офицеров тайной полиции принадлежали к СС, а к началу войны – 3 тысячи из 20 тысяч человек. Вдобавок кадры в полиции и СД были изначально разного происхождения. В первом случае это были традиционные полицейские служащие и эксперты, во втором – пестрое собрание людей, для которых существовал лишь устав СС, – отражение того факта, что СД была партийной организацией, а политическая полиция – государственным институтом.

Гейдрих решил положить конец неравенству и придать в процессе объединения государственный статус структурам СД. Таким образом можно было бы ослабить их зависимость от партии и дать сотрудникам СД возможность государственной карьеры, а значит, и право на социальное обеспечение в старости.

К числу больших неудобств, связанных с партийным статусом СД, относилась и хроническая нехватка средств. Ежегодно штаб-квартира СД слала просительные письма в партийное казначейство, слыша в ответ упреки в расточительности.

Гейдрих решил, что СД не к лицу роль просителя. В конце 1938 года он поручил Шелленбергу проанализировать вопрос об объединении СД и Зипо – полиции безопасности таким образом, чтобы СД стала государственной, а не партийной структурой. А ее бюджет стал бы частью госбюджета. Следовало спешить, потому что уже появились слухи, что дни СД сочтены.

Эти слухи не были чистым вымыслом. Одно время Гиммлер действительно носился с мыслью разогнать СД. Он не сделал этого лишь по соображениям укрепления собственной власти. Что положение в партии во многом держалось СД как на единственной службе разведки в партии, и ее ликвидация могла побудить лидеров других группировок создать нечто новое в этом же роде, но уже не подчиненное рейхсфюреру.

Шелленберг приступил к разработке проекта суперорганизации. Идею гиммлеровского охранного корпуса – СС плюс полиция – расширил путем включения понятия «государственная спецслужба» – СД плюс полиция безопасности. Он также предложил объединить Главные управления. Зипо, как государственной организации и СД, как партийного формирования, и создать общее главное управление государственной безопасности. При этом, что было особенно важно, Зипо не могла поглотить СД. Структуры СД в этом случае не только сохраняли свой особый статус, но и становились автономными от партийных органов, равными по положению Зипо, но закрытыми для выходцев из гестапо.

Кроме того, Шелленберг боялся как чумы юристов старой школы. Подобно своему шефу Гейдриху, он совершенно не выносил догматического мышления. Хотя он сам был юристом, но к людям этой профессии относился с патологическим недоверием; с его точки зрения, они страдали недостатком легкомыслия, у них отсутствовала та беспечная легкость, которая должна отличать новых хозяев жизни. Тип функционера, приемлемый для СД, – это человек, не стесненный рамками закона, общественной морали; он должен быть готов выполнить любой приказ фюрера – даже преступный. Шелленберг считал, что в новом механизме не место старым понятиям – он должен обладать всей возможной гибкостью, чтобы умело управлять страной в соответствии с указаниями фюрера.

Юристы старой школы к такой гибкости были не приспособлены. Одним из них был Вернер Бест, который, конечно, являлся противником подобного курса Шелленберга и Гейдриха, и их вражда уже не умещалась в стенах СД. В апреле 1939 года Бест опубликовал в «Немецком праве» статью, явно направленную против советников Гейдриха с их юридическим нигилизмом. Он утверждал, что в Третьем рейхе юристы должны занимать ключевые позиции во всех сферах государственной жизни, поскольку только они располагают необходимыми профессиональными знаниями и опытом. Гейдрих разгневался и повелел Шелленбергу выступить с опровержением. Шелленберг сразу сел за работу. Он раскритиковал статью Беста «как проявления личного вкуса и вечного высокомерия педантов, желающих поучать лидеров». Бест уперся, крича повсюду, как важна руководителям хотя бы минимальная юридическая подготовка, на что Гейдрих устало откликнулся: «О, ну конечно, представляю себе – вы и ваш детский садик экспертов!»

Но весь этот спор оказался никому не нужным, потому что честолюбивые планы Шелленберга утонули в трясине Гиммлеровой робости. Он не верил, что способен отстоять предложение о системе национальной безопасности перед лицом возражений со стороны партийных деятелей. Настойчивые расспросы и ревнивый интерес Рудольфа Гесса ясно показывали, что партия не допустит, чтобы какое-либо из ее формирований слилось с государственной структурой. Партия может и должна контролировать все дела в государстве, но никому из посторонних не дозволено заглянуть в ее внутреннюю жизнь.