СС. Орден «Мертвая голова» - читать онлайн книгу. Автор: Хайнц Хёне cтр.№ 30

Первая новость поступила из Берлина. Гиммлер сообщал, что берлинские СА готовы начать мятеж завтра, то есть уже сегодня, 30 июня, в пять часов вечера. Гитлер, находясь в Бад-Годесберге, не знал, что большая часть берлинских штурмовиков уже разъехалась по отпускам. Второе известие было ближе к правде. Вагнер, министр внутренних дел Баварии, передал, что в Мюнхене штурмовые отряды вышли на манифестацию с лозунгами против фюрера и рейхсвера.

Действительно, поздно вечером 29 июня штурмовики прошествовали по кварталу Изар с криками: «Гитлер и рейхсвер против нас!» Местных штурмовиков выманили из пивных листовками с предупреждением о мерах готовности, принятых рейхсвером. Командиры баварских соединений СА, узнав об этом, приказали своим подчиненным разойтись. Ни один из руководителей не отдавал приказов выходить на манифестацию. Более того, они напоминали штурмовикам: «Что бы ни случилось, мы всегда за фюрера».

Но Гитлер ничего такого не знал, и эти полуночные сообщения произвели на него самое тяжелое впечатление. В совершеннейшей панике он заключил, что «предатели сбросили маски» и Рем «показал себя в истинном свете».

Теперь он был бесповоротно настроен «истребить это гнездо измены». Фюрер принял решение, поразившее его свиту: немедленно в Мюнхен, немедленно в Бад-Висзее. Одержимый своими видениями, измотанный, дрожащий от возбуждения, в два часа ночи он проковылял по Боннскому аэродрому, влез со своими спутниками в трехмоторный «Юнкерс-52», шлепнулся на сиденье у кабины и молча уставился в темное ночное небо. Постепенно мгла уступала место розовой заре нового дня – самого кровавого дня в довоенной истории Германии. Выйдя из самолета на мюнхенском аэродроме, фюрер как в трансе прошел сквозь толпу встречавших и только на минуту задержался около двух военных; им он сказал: «Сегодня – самый черный день в моей жизни. Но я отправляюсь в Бад-Висзее для сурового суда. Передайте это генералу Адаму».

Прибыв в Баварское министерство внутренних дел, Гитлер срочно потребовал к себе командующих СА. Группенфюрер Шмид был разбужен телефонным звонком в начале пятого. Жена рассказывала потом, что он в отчаянии искал какие-то листки – доказательство, что он невиновен в демонстрации. Но фюрер не дал ему шансов объясниться. Гипнотизируя Шмида взглядом, фюрер обозвал его изменником, сорвал с него знаки различия и закричал: «Вы арестованы и будете расстреляны». Шмида доставили в тюрьму, где уже находился его начальник Шнайдхубер. Гитлер велел министру и гауляйтеру Вагнеру рассылать наряды эсэсовцев за руководителями СА и видными оппозиционерами, после чего с эскортом из двух машин отбыл в Бад-Висзее.

В 6.30 утра командиры СА еще спали в пансионе «Хансельбауэр», куда их вызвали для собеседования с Гитлером. Хозяйка пробормотала что-то типа «ах, какая честь, такой знаменитый гость», но вновь прибывшие, не обращая на нее внимания, ворвались внутрь и заняли позицию у дверей спальни Рема с пистолетами в руках. Лютце видел сцену ареста и записал в своем дневнике: «Детектив постучал в дверь Рема, чтобы вызвать его для важного сообщения. Прошло какое-то время, прежде чем дверь отворилась. Фюрер с пистолетом в руке встал на пороге и закричал на Рема, назвав его предателем. Тот энергично все отрицал, но Гитлер велел ему одеваться, поскольку он арестован». Горя от нетерпения, Гитлер постучал в комнату напротив. Там оказался обергруппенфюрер Хайнес и был виден спящий партнер. При виде национал-социалистического гомосексуализма в особенную ярость впал Геббельс. Он говорил потом, что это была «отвратительная, почти тошнотворная сцена». Гитлер побежал дальше, а Лютце вошел к Хайнесу и обыскал одежду – нет ли оружия. Хайнес кричал: «Лютце, я же ничего не сделал! Помоги мне!» На что Лютце в некотором замешательстве ответил: «Ничего не могу поделать… ничего не могу…» Вскоре «гнездо заговорщиков» было очищено. Арестованных отвели в подвал и заперли под охраной детективов, а затем отправили в ту же тюрьму Штадельхайм, где уже сидели мюнхенцы. Но прежде чем Гитлер уехал, появился грузовик со штурмовиками из отряда охраны штаба Рема, которых кто-то вызвал из Мюнхена. Все вооружены. Ситуация сложилась критическая. Командир Юлиус Уль сидит в подвале, а вокруг угрюмые штурмовики. Тут Гитлер вышел вперед и включил свое обычное обаяние. Они подчинились фюреру, который велел им возвращаться, но, все же подозревая что-то неладное, остановились на выезде из Бад-Висзее.

Гитлер, однако, предпочел окольный путь по южной дороге.

Между тем начальник тюрьмы Кох явился на работу и обнаружил на столе рапорт с сообщением, что в его тюрьму с семи утра непрерывно поступают командиры СА. Эсэсовцы окружили вокзал, а сотрудники политической полиции задерживали всех прибывающих руководителей СА. Некоторых отпускали, но в основном арестовывали и одного за другим отправляли в Штадельхайм: фон Крауссера, фон Киллингера, Георга Деттена и других; в списке арестованных были практически все известные имена верхушки СА.

Тех же, кто ускользнул от политической полиции и, следуя долгу, направлялся в Бад-Висзее, на дороге встречала дико жестикулирующая фигура. Гитлер говорил им, что у них теперь новый шеф – Виктор Лютце, и уже на крике сообщал: «Я только что из Висзее! Я арестовал Рема! Они со Шлейхером замыслили бунт против меня! Все замеченные в этом командиры СА будут расстреляны!»

Каждому из встреченных им вожаков СА Гитлер предлагал следовать в Мюнхен, на конференцию в Коричневый дом. В десять часов утра Гитлер сам туда прибыл (здание уже охраняла армия) и сразу пустил в ход Геббельса; тот бросился к телефону и через Геринга передал условленный пароль: «Колибри». Гиммлер и Гейдрих наконец получили свободу действий. По стране покатилась новая волна террора. Командиры отделений СД вскрыли запечатанные конверты с приказами и разослали куда следует свои «отряды смерти».

Первой жертвой оказалась Бавария. Фон Кар, поставивший в 1923 году Гитлеру шах и мат, был захвачен эсэсовцами; потом на пустоши в Дахау нашли его обезображенное тело. Отец Бернард Штемпфле, знавший слишком много гитлеровских секретов, получил перелом позвоночника и три пули в сердце. Рыскали в поисках доктора Людвига Шмита, который лечил Отто Штрассера – главного врага фюрера. Не нашли – потому что его спрятал в дровяном сарае тюремщик из Штадельхайма. А не найдя кого нужно, схватили другого – доктора Вильгельма Шмида; он жил на другой улице, он по-другому писал свое имя и он был доктором философии, а не медицины, – все равно эсэсовцы его увезли. Семья ничего не знала, пока не получила из Дахау гроб, который родным запрещено было открывать.

С этого момента Гитлер становится самым фанатичным приверженцем политического террора. Когда губернатор Баварии фон Эпп заявил, что Рема следует судить воен но-полевым судом, Гитлер страшно разбушевался, крича, что измена Рема уже доказана и он поплатится жизнью. Эпп настолько был ошарашен кровожадностью Гитлера, что пробормотал: «Сумасшедший».

Уцелевшие руководители СА были в равной степени ошеломлены, когда в 11.30 дверь конференц-зала в Коричневом доме отворилась и перед ними предстал Адольф Гитлер.

Очевидцы рассказывали, что фюрер был в состоянии крайнего возбуждения, на губах пена, слова вырывались изо рта с брызгами слюны. Он объявил, что Рем и его сообщники виновны в вероломстве, неслыханном в истории, что Рем, которому он, фюрер, всегда доверял и защищал его, отплатил ему предательством и пытался убить его, чтобы отдать Германию в руки ее врагов. Главной фигурой заговора с другой стороны, по-видимому, следовало считать французского посла, – по словам Гитлера, он дал Рему, всегда нуждавшемуся в деньгах, взятку в сумме 12 миллионов марок. Поэтому Гитлер приказал примерно наказать всех виновных: расстрелять их. Первая группа – Рем, Шнайдхубер, Шмид. Хайнес, Хаин, Хайдебрек, граф Шпрети – будет расстреляна сегодня же вечером.