Захват Дании и Норвегии. Операция «Учение Везер». 1940-1941 - читать онлайн книгу. Автор: Вальтер Хубач cтр.№ 59

В рамках общего ведения войны операции в Норвегии нельзя отвести то бесспорное место, которое подобает ей как отдельной операции. Верно то, что военное расширение на север не входило в намерения Германии. Как превентивный акт самообороны против серьезной угрозы эта операция могла быть оправдана. Однако с этим соединились основанные на ошибочном истолковании опыта мировой войны желания, нацеленные на расширение своей морской базы. Ясное высказывание гросс-адмирала Редера перед Нюрнбергским судом 17 мая 1946 года дает ключ к пониманию этой операции: «Расширение операционной базы – это как расширение операций англичан и их последствия, так и возможность для нас опередить их и при этом, конечно, также завоевать базы, которые несли тогда для нас определенную пользу».

Конечно, манящие цели оказывались очень скоро, после их достижения, разочаровывающими, неосуществимыми, а возможности – переоцененными. Захват Исландии англичанами 10 мая 1940 года снова запер ворота в Атлантический океан. Фланкирующее воздействие против Англии не могло последовать, так как для этого отсутствовали предпосылки. Разумеется, эта фланкировка ввиду вскоре наступившей изнуряющей войны с Россией никогда не имела бы действенных последствий. С лета 1941 года захват Северной Норвегии также имел преимущества в том отношении, что помешал англичанам и русским обосноваться там и англосаксонские конвои для России были вынуждены проходить вблизи немецких баз. Скандинавские рудные запасы остались гарантированными для немецкой военной экономики и позволили выдержать материалоемкие сражения в 1942–1944 годах. Из перспективы «крепости Европы» поверили, что можно сделать вывод о том, будто захват Норвегии произошел уже с расчетом на будущие разногласия с Россией. Тем не менее это совершенно ошибочно. В апреле 1940 года речь шла о том, чтобы опередить одну угрозу, которая осознавалась как смертельная. Хотя планы союзников имели целью захват норвежских баз и первое мероприятие по постановке мин уже являлось наглядным, характерным нарушением нейтралитета, все же немецкое нападение без предупреждения 9 апреля 1940 года, которое поразило простодушных жителей Скандинавских стран после 126 лет мирной жизни, казалось этим народам подтверждением стремления Германии к военной экспансии, о которой в течение десятилетий твердила им безответственная публицистика и для которой до 1940 года все же не было никакого объективного повода. Таким образом, достойная удивления выносливость презирающих смерть немецких солдат, бои войск и снабженческих подразделений, смелое планирование и напряженная работа командования войсками, выполнение столь же трудной, как и удачной общей задачи, выглядят при позднейшем рассмотрении в двойственном свете.

Генерал-полковник фон Фалькенхорст после окончания войны в 1945 году высказался перед норвежской комиссией по расследованию, что операция в Норвегии означала «распыление сил» и была «абсолютно излишней». Гитлер из английской угрозы нарисовал «опасность на стене». Непредвзятая проверка источников не позволяет полностью присоединиться к этим отзывам, вызванным ожесточением и разочарованием от поражения. Все-таки Йодль в декабре 1945 года оценил операцию в Норвегии на основе военного опыта последних лет более критично, чем в 1940 году: «Норвежское побережье не дало нам стратегически никакого преимущества для воздушных налетов против Англии»; этот захват «потребовал от нас более 300 000 человек для защиты завоеванных позиций в течение всей войны». Немецкая общественность, однако, выказала удивительное единодушие в отношении операции. В записи шведского посланника в Берлине от 17 апреля 1940 года об этом сообщается так: «Немецкая операция против Норвегии и Дании заметно открыто критикуется в широких кругах в Германии (промышленными рабочими, бизнесменами и т. п.), эта акция неоднократно характеризуется как аморальная и глупая». Тем самым был поставлен серьезный вопрос, существовала ли веская необходимость осуществлять захват Дании и Норвегии. Автор, как более умудренный опытом, будет весьма сдержан в своем приговоре, однако приведет несколько соображений.

Без сомнения, угроза для Германии на северном фланге существовала. Проблематичной была только степень этой опасности: была ли она более серьезной, чем угрожающее вторжение союзников в Бельгию и Голландию, или решала исход войны и была «смертельной»? Оценка обстановки министерством иностранных дел, которое, по указанию Гитлера, не информировалось, конечно, о целях операции и только очень косвенно занялось проблемой Скандинавии, оказалась, как выяснилось вскоре, слишком оптимистичной. В морском флоте были представлены две различные точки зрения. Редер был убежден, что угроза была исключительно серьезной. Это был его долг главнокомандующего военно-морским флотом – указать на серьезные последствия, которые должны были вытекать для германского военно-морского командования из захвата Норвегии Англией. Другой вопрос состоял в том, какие выводы в рамках общего ведения войны нужно было сделать из этой оценки государственному руководству. Начальнику оперативного отдела командования ВМФ капитану первого ранга Фрике следовало дать право не на оценку намерений противника, а на терпеливое ожидание и выбор экономящего силы оперативного использования собственных средств. Как раз эта способность ждать вплоть до созревания решения отсутствовала в образе мыслей высшего командования вермахта весной 1940 года.

Предстоящее наступление на Западе затеняло все; в нетерпении, даже нервозности, в озабоченности перед неизвестностью исхода, несомненно, проявилась внутренняя неуверенность, которая могла увеличиваться до страха, что из-за промедления противник обгонит на круг. Безответственные политические советчики – такие, как Розенберг, движимые как личным тщеславием, так и идеологическим экстремизмом, добились в этой напряженной атмосфере пагубного влияния. Немецкое военное руководство нуждалось в распылении вооруженных сил союзников накануне большого наступления на Западе. Германия должна была смотреть на скандинавское приключение спокойно, осознавая свою силу. Без сомнения, Англию можно было бы принудить оставить Скандинавию. Военные усилия Германии в течение последующих лет (Балканы, Россия) подтверждают, что для этого имелись достаточные средства. Удар союзников по Лулео теперь затронул бы Россию самым сильным образом. Обе великие державы Балтийского моря не приняли бы захвата шведских рудных полей англ о– французскими войсками. В этом пункте военный план союзников принимает авантюрный характер, что очень хорошо увидел французский главнокомандующий Гамелен. Угрожающего столкновения западных держав с Россией избежали благодаря неожиданному окончанию ее войны с Финляндией. Вновь возникшее в апреле напряжение между союзниками и Россией было предотвращено благодаря Германии. Захват Норвегии устранил опасность конфликта мировых держав.

Трагично, что Скандинавские страны не были в состоянии сохранить свой нейтралитет в столкновении великих держав. Если бы немецкие превентивные меры не коснулись Норвегии, то в ходе осуществления военных планов союзников Швеция должна была бы стать районом военных действий. Северная Норвегия стала бы русской зоной влияния; еще раз стоит вспомнить о словах Редера о том, что для Германии было лучше, если бы Тромсё овладели русские, а не англичане. Ввиду усиленных политическими лозунгами представлений о последовательном, неизменном ходе войны необходимо указать также на эти возможности, последствия которых теперь налицо. 1905 год, кажется, слишком быстро был предан забвению. Германский захват Дании и Норвегии в 1940 году, русское пассивное согласие и шведский нейтралитет представляли только одно решение среди нескольких других возможностей. Он не принес Германии, несмотря на превосходство военного руководства и смелость ее войск, никакой политической прибыли.