Боги и люди Древнего Египта - читать онлайн книгу. Автор: Джон Мэнчип Уайт cтр.№ 31

В обществе с очень маленьким уровнем социальной мобильности, где высшее сословие, класс крестьян и класс ремесленников были четко обозначены и отделены друг от друга, писец совершенно точно принадлежал к высшему сословию или, по крайней мере, к высшей прослойке среднего класса. Перед человеком, умеющим читать и писать, способным зарабатывать на жизнь своим умом, были открыты все двери. Он мог претендовать на получение высокого поста в системе гражданской службы Египта и стать премьер-министром и верховным советником царя (фото 18).

Однако профессия писца или чиновника вовсе не подразумевала малоподвижного образа жизни. Писцу совсем не обязательно было всю жизнь составлять списки хранящихся на складах предметов или фиксировать урожаи зерна. В Древнем царстве, еще до создания регулярной армии, он мог быть избран командующим отрядами милиции. Ему могли поручить заниматься исследованиями и контролем. Ответственного чиновника часто ставили во главе экспедиций и партий рабочих, направляемых в зарубежные страны или в пустыню для добычи редких в Египте товаров. Высокопоставленный чиновник мог быть направлен в Бейрут, Угарит или Библос за каучуком или священной древесиной, в Нубию за слоновой костью, дикими животными и ароматическими маслами, в Синай за медью, малахитом и бирюзой или на запад в Харгу и Багарию (процветающие оазисы) за прекрасными винами. Помимо всего прочего, между долиной Нила и отдаленными регионами постоянно сновали караваны, перевозящие каменные глыбы, известняк, песчаник, мрамор, кальцит и другие ценные материалы. Очень часто эти путешествия были длительными и опасными, однако, поскольку их целью было добыть материалы для украшения гробницы или дворца фараона, чиновник, успешно выполнявший свою работу, гарантированно получал щедрое вознаграждение.

Нет больше египетских жрецов и фараонов, верховных советников и писцов: все они исчезли с исторической сцены. Именно поэтому мы можем говорить о них с достаточной степенью объективности. Однако если говорить о художниках, то здесь, к сожалению, дело обстоит совершенно иначе. В нашем собственном мире полно скульпторов и художников, и поскольку мы знаем их работы и, кажется, можем понять их смысл, то полагаем, что точно так же можем понять искусство Древнего Египта.

Наружность, как мы знаем, обманчива. Художники Фив и Мемфиса абсолютно не похожи на художников современных Парижа и Лондона. Сегодняшний европейский художник – это романтик, бросающий вызов обществу, восстающий против него и почти отвергнутый им человек, готовый терпеть нищету и лишения во имя своих идеалов. Нельзя и представить себе ничего более отличного от художника Древнего Египта.

Египетский художник больше напоминал известных художников, работавших над нашими средневековыми храмами. Их имена были неизвестны; они не стремились утвердить себя; они не делали фетиш из своей индивидуальности. Они были обречены служить своему царю, своей общине и своей религии.

Они не считали себя особыми личностями или людьми с особой судьбой. Египетский художник или скульптор был всего лишь ремесленником, товарищем и помощником ремесленников. Он не считал свои произведения предметами особого сорта, не ставил их выше работ ювелира, мебельщика или резчика по слоновой кости.

Создание прекрасной статуи было общим делом. Сначала рабочие в каменоломнях добывали камень. Это само по себе требовало большого мастерства. У рабочего каменоломни не было других инструментов, кроме зубила из мягкой меди. Ему надо было обладать глубокими знаниями о природе и внутреннем строении камня, чтобы сделать отверстия в скале в нужных местах. После этого он вставлял в них деревянные клинья, смачивал их водой и ждал, пока она заставит дерево расшириться и расколоть скалу. Быть хорошим каменщиком – значило быть художником, и сам скульптор часто наблюдал за его умелой работой, ведь, чтобы избежать транспортировки больших каменных глыб, статуи часто делались прямо на месте.

Само создание статуи считалось не одной процедурой, а лишь одной из нескольких, причем промежуточной. Скульптор должен был привезти статую художнику – мастеру по вырезанию надписей на камне; в свою очередь тот передавал статую мастеру по металлу, который делал глаза и другие металлические элементы. После этого статуя попадала в руки художника, который раскрашивал ее. В Древнем Египте все статуи без исключения раскрашивались, чтобы сделать их как можно более приближенными к жизни.

Египетский художник или скульптор создавали свои произведения не спонтанно и не по велению души. Художник существовал не на обочине жизни, а был солидным, хорошо оплачиваемым ремесленником, представителем среднего класса. Если бы он не был мастером именно по объективным, не субъективным стандартам, то как бы он мог достичь такого совершенства своих работ? Самолюбование и самоудовлетворение современного художника – не для него. Он был тружеником: уважаемым и почитаемым, но все же тружеником. Трезвый профессионализм был жизненно необходим для художника, если он стремился не только удовлетворить своего господина на должном уровне, но и делать это регулярно, месяц за месяцем, год за годом. Гуляя по музеям мира, не устаешь поражаться количеству предметов искусства, вышедших из-под рук ремесленников Древнего Египта. Это не только прекрасные образцы резьбы по камню или росписи на гипсе, но и изделия из дерева, фаянса, хрусталя, алебастра, меди, бронзы, глины, слоновой кости и других материалов. И это – только тысячная часть того, что существовало на самом деле. Так, не дошли до нас почти все скульптуры и барельефы из дерева, которые были когда-то столь же многочисленны, как и аналогичные произведения из камня.

Рис. 74. Скульпторы

В совершенстве произведений египетского скульптора видно, как много времени и усилий он затратил на оттачивание приемов резьбы по камню. Некоторые из его профессиональных секретов, например способы обработки самых твердых видов камня или средства, помогавшие с такой точностью вырезать на камне иероглифы, так и остались неразгаданными. Очевидно, он очень долго был учеником, выполняя рутинную и довольно простую работу, прежде чем ему было разрешено браться за более сложную. Всю свою жизнь, будучи и учеником, и уже мастером-профессионалом, он работал в рамках неких правил и ограничений, которые абсолютно непонятны его современному коллеге. Так, хотя, работая над статуями богов, он мог дать волю своей фантазии (хотя даже в этом случае все символы и важнейшие детали были оговорены заранее), но, делая портретную статую царя или какого-нибудь представителя знати, он должен был придерживаться реальных фактов. Правда, иногда ему разрешалось слегка приукрашивать эти факты, особенно когда какой-нибудь весьма тучный знатный египтянин просил изобразить себя в самом расцвете своей молодости, а престарелая принцесса – во всем блеске своей давно ушедшей красоты. Однако модель всегда хотела получить узнаваемое изображение, что-то вроде фотографии в камне. Статуи не были предназначены для того, чтобы ставить их в комнатах как украшение, им надлежало находиться в гробнице в качестве объекта поклонения и подношения даров. Они должны были гарантировать бессмертие человека, чьим образом они служили, и быть обиталищем его души. Поэтому статуя делалась как можно более жизненной и максимально похожей на человека. Личность изображенного подтверждалась соответствующей надписью. В древности имя человека было чрезвычайно важно для него, причем это было характерно не только для Древнего Египта, но и для всех ранних сообществ. Имя было не просто удобной вывеской, это был сам человек. Если имя исчезало, исчезал и человек. Отсюда – особая форма неприятия фараона: стирание имени с его памятников. Это было таким же ужасным деянием, как уничтожение его мумии. Тем самым фараона нигилировали, отрицая, что в нем когда-то существовал росток жизни, а значит, вычеркивали его из списка обитателей загробного мира.