Беспечные ездоки, бешеные быки - читать онлайн книгу. Автор: Питер Бискинд cтр.№ 146

Но Лэдду всё было нипочём — он преклонялся перед режиссёром. Однажды, направляясь в аэропорт с Томми Томпсоном, тот вдруг попросил остановиться возле студии: «Приснилась тут одна история, попробую продать сё нашему Лэдди. Не выключай движок, я на минуту». На одном дыхании Олтмен влетел в кабинет Лэдда, договорился о постановке «Трёх женщин», вернулся в машину и даже успел на свой рейс. «Лэдд предоставил мне полную самостоятельность, — рассказывает режиссёр. — Когда фильм был готов, я показал материал ему и другим парням со студии. Лэдд сказал: «Понятия не имею, кто это купит, но — желаю удачи». Несомненно, экономика для студии всегда была не на последнем месте, а Олтмен предпочитал не связываться с профсоюзами и укладывался в мизерный бюджет. «Три женщины», «Свадьбу», «Здоровье», «Квинтет» и «Идеальную пару» он поставил для «Фокс» почти даром. Например, «Идеальная пара» обошлась всего в 1,5 миллиона. На съёмках «Здоровья» во Флориде работе здорово мешали пикеты профсоюза водителей грузовиков. Тогда Олтмен опубликовал в местной газете данные о зарплатах актёров и персонала, указав в верхних строчках водителей.

Однако власть, которая пришла к Лэдду с успехом «Звездных войн», принесла и новые обязательства. Рассказывает Спилберг «Имея дело с Джорджем Лукасом, рано или поздно, любой функционер вдруг обнаруживает, что больше не занимается бизнесом студии «XX-й век — Фокс», а по уши влез в бизнес Джорджа Лукаса. Именно Джордж теперь определял всё и вся и никто не мог сказать: «Нет-нет, только не это. Переделать!».

Исключая возможные «непонятки» со стороны Лэдда в будущем, Лукас сразу провёл «карательную экспедицию» и получил контракт на производство продолжения «Звёздных войн» под названием «Империя наносит ответный удар». Однако заветной мечтой, которая как эстафетная палочка перешла к нему от Копполы, попрежнему оставалась финансовая независимость от студий. Лукас сам решил финансировать «Империю», а кроме того, добился 50-ти, а потом и беспрецедентных 77% от прибыли картины после достижения определённой пороговой суммы сборов. Ему принадлежали негатив, нрава на телевизионную версию и все товары, связанные с картиной. Он не отказывал себе в удовольствии подколоть студию: «Я с самого начала показал, кто в доме хозяин, и теперь имею полное право диктовать свои условия».

«Звёздные войны» развили идею, заложенную автором «Челюстей», о том, что дети и подростки готовы смотреть кино без известных актёров — оказывается, исключительно успешный фильм можно снять и по оригинальному сценарию. Картина разбудила в хозяевах студий дремавшие до времени навыки торговцев, наглядно показав, что книги, футболки и модели-игрушки — это тоже источник солидной прибыли. Сама по себе выгодная торговля брэндом «Звёздных войн» не только способствовала продвижению фильма на рынок, что не удивительно, но и стала самостоятельным предприятием, принесшим больше 3 миллиардов долларов на лицензионных сборах, как это вышло при повторном выпуске в прокат трилогии «Звёздных войн» в 1997 году. Рос и соблазн заменять сложных киногероев простыми персонажами, которых легче трансформировать в игрушки.

Дав ощутимый толчок кинорынку и торговле сопутствующими товарами, «Звёздные войны» оказали заметное влияние и на культуру страны. Несомненно, общество выиграло от курса администрации Картера на сокращение расходов, да и вектор настроения людей после окончания войны во Вьетнаме заметно сместился к центру. И Лукас первым сумел уловить перемены — люди устали от «бури и натиска» 60-х годов, им надоело быть актёрами на подмостках истории, пусть поначалу это и щекотало нервы. Как говаривали интеллектуалы: «Активисты 60-х ушли на клумбы, заделавшись садоводами». В своём обширном обзоре-эссе «Боязнь кино» Кэйл согласилась с наблюдениями Лукаса, сделав, правда, из них иные выводы. Отметив неприятие зрителем сцен насилия, она писала, что люди устали от фильмов, «где сюжет сводится к автокатастрофам, убийствам и извращениям всех мастей. Взыскательный зритель теперь ищет умиротворения в изящном искусстве, в кино в рамках дозволенного и не восторгается, как прежде, тем, что мы именуем политическим театром. Мы словно обретаем новый культурный пуританизм — в кинотеатр идут с надеждой увидеть нечто приятное и жизнеутверждающее, а газеты пестрят ехидными замечаниями по поводу будущего грандиозного фильма Копполы…» В общем, все считали, что с художественной точки зрения прекраснее, чем «Звёздные войны», фильма быть не может — картина возрождала жанр семейного кино.

Перед блокбастерами стояла задача понравиться всем и сразу. И «Звёздные войны», наряду с «Крёстным отцом», «Изгоняющим дьявола» и «Челюстями», с ней прекрасно справились, обращаясь одновременно как к левым, так и к правым, зачастую мешая в кучу противоречащие друг другу идеи. В роли адресата выступало и поколение «бума рождаемости», на которое пришлись годы войны во Вьетнаме, и следующее за ним, представителям которого война казалась уже событием за дымкой истории. Сказочный зачин — «В некоторой далёкой галактике…» — никого не вводил в заблуждение — вьетнамские аллюзии картины Лукаса вполне очевидны. Человек по натуре консервативный — предусмотрительный в действиях, не употребляющий наркотики, а, главное, аполитичный, — Лукас с его врождённым неприятием диктата и вечными стычками с руководством студий, естественным образом попадал в категорию «птенцов контркультуры», Карлоса Кастанеды и Тома Хейдена [154] . Если вслед за режиссёром допустить, что его Император — это Никсон, то вся трилогия, пусть и с определённой долей условности, представляется аллегорией беспокойного десятилетия, на протяжении которого он формировался как профессионал. Тогда огромная могущественная Империя не что иное, как Соединённые Штаты (конкретнее — Голливуд), а повстанцы в лохмотьях и непонятным оружием в руках — вьетконговцы (молодёжь «нового» Голливуда). Едва намеченная в «Звёздных войнах» тема получила развитие в ленте «Возвращение Джедая». Здесь, скрывающиеся в лесах маленькие, пушистые иуоки, партизаны, с камнями и палками противостоят вооружённым до зубов воинам Империи — чем не кинематографическая иллюстрация лозунга 60-х годов «Человек сильнее техники».

Между тем оригинальные луддиты «Звёздных войн» довольно органично выглядят в холодном, вылизанном до тошноты мире хай-тека, в стилистике которого, в общем-то, и выдержан фильм. Как справедливо заметил Милиус: ««Звёздные войны» отправили на свалку последние атрибуты контркультуры, вернув нашим детям утраченный было вкус к передовым технологиям».

Более того, в отличие от маститых Олтмена, Пенна, Скорсезе или Хоппера, хоронивших кинематографические жанры, Лукас вкупе со Спилбергом, объединяя на экране потрясающие по силе воздействия спецэффекты, введённые в оборот ещё Кубриком, с простотой сериалов 30-х годов, возрождал их.

Режиссёр понимал, что принятие зрителем жанрового деления и других условностей кинематографа определяется готовностью общества жить по правилам, утраченным за 60-е годы. Лукас просто воссоздавал и утверждал справедливость простых истин и ценностей. Своим манихейским нравственным фундаментализмом, проводя чёткую грань между чёрным и белым, «Звёздные войны» вернули былую прелесть таким понятий, как героизм и индивидуализм. После пятилетки засилья характерного и проблемного кинематографа с несчастливым концом, рваным повествованием, обязательными реминисценциями и психоделическими вставками, Лукас утверждал право на существование прямого, без подтекста, киноязыка, на котором общаются герои только двух противоборствующих сторон, причём у положительных и приключения оканчиваются счастливо. Лэдд заметил по этому поводу, что Лукас «напомнил людям, что незазорно искренне переживать за судьбу героя, живо реагировать, аплодировать, а где-то и покричать». На съёмках Лукас настаивал, чтобы актёры произносили даже самые невероятные диалоги, что называется, в лоб, без гримас и ёрничества. «Моё поколение вернуло в жизнь толику невинности… Знаете, циником быть легко. Трудно по старинке оставаться сентиментальным», — резюмирует Милиус.