Германский офицерский корпус в обществе и государстве. 1650-1945 - читать онлайн книгу. Автор: Карл Деметр cтр.№ 30

С точки зрения Зеекта, все это относилось к прошлому. Он, напротив, провел открытую и успешную кампанию за интеллектуализм, высокий культурный уровень не только среди офицеров Генерального штаба, но и среди всех армейских офицеров. 26 ноября 1919 года, еще до того как он был назначен командующим сухопутными войсками, он приказал объявить, что в январе 1920 года будет проводиться экзамен, цель которого – дать «общее представление об уровне военного и общего образования» среди офицеров. Его настоящей целью было снова ввести экзамены при поступлении в военную академию, что, разумеется, было запрещено без учета мнения общественности и, особенно, наблюдательной комиссии союзников. Он также убедительно показал, что в условиях современной войны солдаты должны действовать осмысленно. Мужество, отвага и способность принимать решения были для него чем-то само собой разумеющимся. Уже в 1920 году было опубликовано руководство по обучению подчиненных офицеров, и в нем также содержалось требование уделять основное внимание теоретическим вопросам. Стоит упомянуть так называемые «Пятничные лекции», которые Зеект также ввел во время своего пребывания на посту министра рейхсвера. Они были предназначены главным образом для тех офицеров, которые сражались на фронте, но их уровень образования был недостаточен. На этих лекциях ведущие специалисты освещали проблемы политики и истории, а также широкий круг текущих вопросов.

Другой распространенной практикой было направление офицеров на учебу в университеты и особенно в высшие технические училища; это являлось отражением общественного мнения о том, что были сделаны выводы из того, что в обществе было распространено мнение, что причиной поражения центральных держав в 1918 году стал, среди прочего, тот факт, что их офицеры были невежественны в технических вопросах и медленнее осваивали новую военную технику, чем офицеры западных держав. С дальнейшим усовершенствованием военной техники, утверждали сторонники этой точки зрения, технические навыки будут иметь решающее значение. В таком упрощенном виде подобные соображения теряли всякий смысл. Тогда, как и сейчас, доктрина Клаузевица о «стойкости характера» оставалась верной для обеих сторон. Но армейские руководители ясно осознавали, какое большое значение для национальной обороны имеют экономика и новые технологии, и со временем это становилось понятно все большему числу людей. Сам Зеект в своем приказе от 11 октября 1920 года в общих выражениях указал на то, что «нужно знать и понимать социальную и политическую жизнь». В своих самых первых приказах относительно образования офицеров в декабре 1919 года он подчеркивал, что «офицеров следует учить обращать внимание на общие вопросы».

Хотя усилия в этом направлении предпринимались незадолго до войны, в старом офицерском корпусе этим вопросам уделялось слишком мало внимания. Период, когда командующим рейхсвера стал Зеект, был, напротив, отмечен традиционализмом и «реставрационным» подходом; он обладал высоким интеллектом, прошел прекрасную школу в Генеральном штабе, бывал в зарубежных странах, что расширило его кругозор, и поэтому, несмотря на природный консерватизм, он не держался за старое ради сохранения существующих порядков. Гесслер, его министр, не испытывавший к нему особых симпатий, все же признавал, что Зеект был полностью чужд идеологической предвзятости. Его сила заключалась в остром уме, позволявшем ему проникать в суть вещей и быстро ориентироваться в обстановке. Зеект был врагом бессмысленного «героизма» и дилетантства в военном деле. Он не был догматиком и поэтому мог определить слабые места в интеллектуальной сфере и в течение нескольких лет заменить их новыми современными методами, что позволило поднять общий уровень образования офицеров рейхсвера до такого уровня, достичь которого ранее удавалось лишь очень немногим. Тот факт, что Гесслер, ответственный, как военный министр, перед рейхстагом и общественным мнением, безоговорочно поддержал далеко идущие преобразования Зеекта, свидетельствует о широте его ума. Но историческая заслуга принадлежит Зеекту и его подчиненным. Он задал курс, которому следовали его преемники.

Во втором кабинете Германа Мюллера генерал Гройнер был вынужден работать с социал-демократами, и в 1930 году он снизил уровень вступительных экзаменов на офицерские курсы до такого уровня, что их могли сдать даже кандидаты, закончившие лишь начальную школу. В том же году он заявил в рейхстаге, что в вопросах продвижения унтер-офицеров следует придавать больше значения личным качествам, чем образованию. Такие заявления (в устах бывшего вюртембергского генерала) звучали как эхо старого прусского военного кабинета, однако они никак не противоречили личным склонностям Гройнера, который даже в Берлине оставался южнонемецким демократом. Несущественные нюансы такого рода не могли внести значительных изменений в общую картину высокого образовательного уровня офицеров рейхсвера, который к тому времени был уже достаточно высоким.

В Восточной Пруссии, по ту сторону польского коридора, было труднее поддерживать этот уровень, и уж тем более подтягивать его к идеалу. Генерал Вольф, командующий 21-й пехотной дивизией в Эльбинге, выражал в связи с этим беспокойство. В откровенном личном письме Беку, занимавшему тогда пост командующего Генеральным штабом, он писал: «Молодым офицерам и всем новоприбывшим нужно еще освоиться на новом месте прежде, чем из них выйдет какой-нибудь прок. Кроме того, у нас тут много таких, кто прибыл из «небольших гарнизонов». Меня беспокоят мысли о предстоящей зиме. Как мы сможем внушить этим офицерам интеллектуальный интерес к их профессии и удержать их от местного обычая просиживать все вечера в кафе или пивных без всяких внешних стимулов, которые могли бы нам в этом помочь?» В центральных областях рейха, где условия были гораздо более благоприятными, генерал Дитрих фон Кольтиц, проведший большую часть своей жизни в Восточной Германии, старался подчеркнуть, что «во многих городах, где расквартированы войска, особенно пехотные части, и которые расположены вдалеке от больших городов, люди живут активной интеллектуальной жизнью. Выдающиеся ученые приезжают туда читать лекции в офицерских клубах, часто проходят концерты известных музыкантов, доставляются последние книжные новинки и периодические издания. Однако на все это молодые лейтенанты должны отдавать значительную часть своей поистине нищенской зарплаты». Но сейчас уже трудно установить, можно ли было считать такую ситуацию типичной.

У нас также нет достоверных сведений, могло ли и в какой степени старшее и среднее поколение офицеров, сохранившее преданность стилю, уровню культуры и социальным устоям, усвоенным ими в 20-х годах, передать в конце 30-х эти качества своим младшим собратьям. Разумеется, раздавались жалобы на «личные недостатки», на «снижение качества» части офицерства, на то, что общность взглядов теряется из-за постоянного притока молодых офицеров, усвоивших идеи, поведение и лексикон национал-социализма, несовместимые с существующим среди офицеров корпоративным духом и уровнем образования, заданным Зеектом. Точку во всех этих разноречивых суждениях поставил специальный приказ генерала Шёрнера, командующего XIX горнострелковым корпусом, 6 марта 1942 года: «Между военным и интеллектуальным лидерством нет никакой разницы. Сегодняшний солдат добивается победы своим оружием и своей идеологией». 1 февраля 1943 года, после катастрофы под Сталинградом, он воспроизвел эти идеи в новом и многословном специальном приказе, который Верховное командование затем распространило на дивизионный уровень, сочтя, что он будет способствовать поднятию воинского духа. Но это был смелый, чтобы не сказать безрассудный, вызов истории и судьбе. Более того, он был направлен против самих основ как образования, так и понятия о чести.