Возмутители глубин. Секретные операции советских подводных лодок в годы холодной войны - читать онлайн книгу. Автор: Николай Черкашин cтр.№ 54

Он не указал лишь о том, что встреча спасателя с аварийной лодкой произойдет не ранее, чем через десять суток. А все это время К-324 проведет борт о борт с американскими эсминцами, которые держали беспомощную атомарину под дулами своих пушек.

— Почему они так привязались к нашей лодке? Она что — нарушила территориальные воды США? — недоумевал генсек.

— К-324 находится в международных водах, — отвечал главком — Обыкновенная провокация на фоне высадки американской морской пехоты на Гренаду.

Это было похоже на правду. Пентагон двинул к небольшому островному государству целую армаду, от которой, собственно, и отделились два эсминца для конвоирования всплывшей атомарины. Но Горшков, как, впрочем, и сам командир К-324 Терехин, еще не знал истинной причины столь агрессивного натиска на попавшую в беду подводную лодку.

Командир несчастливой «щуки»

Многоцелевая торпедная атомная подводная лодка К-324 (по натовской классификации — «Виктор III», по советской — «щука»; американцы же прозвали ее «Черным принцем» за красоту обводов и техническое совершенство) несла плановую боевую службу в Западной Атлантике.

К-324 была седьмой по счету лодкой проекта 671 РТМ. Несмотря на счастливый порядковый номер, ее постоянно преследовали опасные каверзы. Еще на государственных испытаниях она едва не стала жертвой слепого тарана неизвестной подводной лодки. В Японском море К-324 получила под водой мощнейший удар, после которого немедленно вернулась на завод и встала в док. Осмотр показал, что удар пришелся в левый борт в районе реакторного отсека и помимо оборудования была повреждена биологическая защита по всему внешнему контуру 4-го отсека. От неминуемой гибели с тяжелыми экологическими последствиями экипаж спасла только прочность прочного корпуса. Уральская легированная сталь выдержала удар. Лодку отремонтировали и снова ввели в строй. Но злой рок преследовал «Черного принца». Молодой матрос работал в нише крышки торпедного аппарата, когда неожиданно закрылся обтекатель. Моряку перерезало обе ноги. Следственная комиссия так и не смогла установить виновника несчастного случая. За К-324 потянулся шлейф дурной славы. Он упрочился еще больше, когда на контрольном выходе в Баренцево море в первом отсеке взорвалась аккумуляторная батарея. По великому счастью, никто серьезно не пострадал, но все прекрасно понимали, что экипаж снова был на волосок от гибели. Взрыв водорода в отсеке с торпедами на стеллажах мог предварить трагедию «Курска». Но — Господь миловал… Вспомнили по такому случаю, что бутылка шампанского при спуске К-324 не разбилась с первого броска. Она разлетелась только с четвертого раза. На Терехина смотрели как на обреченного человека — не жилец. Но тот, несмотря на все ЧП и суеверия, верил в свой корабль, в своих людей, в свою судьбу. С тем и вышел на боевую службу в сентябре 1983 года. Правда, и тут не обошлось без зловещих предзнаменований: при отходе от пирса К-324 зацепилась за стоявший рядом атомоход. Пришлось немало повозиться, прежде чем выйти на чистую воду. Командующий флотилией в сердцах махнул рукой и покинул причал… «Аве Цезарь, моритури те салютант!»

Итак, «невезучая» К-324 ушла от причалов Западной Лицы в Западную Атлантику. Обстановка в мире, а значит, и в Мировом океане, накалялась в очередной раз. Президент США Рейган решил обложить «империю зла» ракетным частоколом в виде «першингов», размещенных в Западной Европе. Подлетное время этих ракет к Москве и другим жизненно важным центрам СССР сокращалось до 5–6 минут. Отныне Кремль должен был жить, по образному выражению заокеанского журналиста, «с американским кольтом, приставленным к виску». Но Кремль во главе с Андроповым готовил ответные меры: выдвинуть к берегам Америки подводные ракетодромы в виде атомных крейсеров с баллистическими ракетами. Для этой цели идеально подходили атомные подводные лодки 667-го проекта, которые так: и называли — «стратегического назначения», в обиходе — «стратеги». Камчатские и североморские «стратеги» должны были постоянно крейсировать вдоль атлантического и тихоокеанского побережий США в полной готовности к 16-ракетному залпу по крупнейшим базам и промышленным центрам Америки. Подлетное время к ним сокращалось до тех же 5–6 минут, что выгадывали американские генералы, размещая «першинги» на берегах Рейна. Так в конце 1983 года начинался новый виток холодной войны, который растянулся на три долгих напряженных года…

Разумеется, американский флот спешно готовился к отражению подводной угрозы. Для более надежного поиска советских ракетоносцев была разработана новейшая система подводного наблюдения TASS (Towed Array Surveillance System). Для испытания уникальной низкочастотной гидроакустической антенны в Саргассово море вышел фрегат «Макклой». Длинный кабель-шланг секретной антенны тянулся за ним, словно хвост, на протяжении полукилометра На самом конце крепилась капсула гидролокатора Такое буксируемое устройство помогало улавливать все шедшие из океанских глубин шумы, даже не слышимые человеческим ухом инфразвуки, неизбежные спутники подводных лодок. Командир «Макклоя» работал с американской атомариной «Филадельфия» (SSN-690) и совершенно не подозревал, что под днищем его фрегата следует советская подводная лодка К-324, растворяя свои шумы в гуле турбин надводного корабля. Капитан 2-го ранга Терехин подкрался к «Макклою» на электромоторах и в течение 14 часов вел техническую разведку, записывая параметры новейшей противолодочной поисковой системы. Он бы следовал и дольше, если бы фрегат неожиданно не изменил курса и не направился в свою базу. Но экипажу К-324 было уже не до него. Изо всех отсеков Терехину доложили о странной вибрации прочного корпуса Да он и сам заметил неладное. Решили, что турбина дает сбои. На всякий случай увеличили обороты, и тут корабль затрясло так, что сработала аварийная защита турбины. Пришлось всплывать.

Одна беда не приходит, это присловье стало невольным девизом несчастливой «щуки». Всплыли и попали в эпицентр мощного тропического урагана

— Шторм бросал атомоход, как щепку, — рассказывает старший мичман Сергей Блажков, — крены и дифференты доходили до критического уровня. Порой казалось, что корабль вот-вот перевернется. Из аккумуляторных баков выплескивался электролит, из баков с гидравликой выливалось драгоценное масло, на палубу и в трюмы летело все, что не было своевременно закреплено. Народ держался, как мог и за что мог, ходить практически было невозможно.

Тем временем фрегат «Макклой» входил в свою базу. Его командир готов был рвать волосы на голове: проклятый шторм оборвал секретную антенну, потерян бесценный гидролокатор. Виновата стихия — а что же еще?! — но спрашивать будут с него.

Передав радио в Москву о потере хода, Терехин рискнул погрузиться на перископную глубину. Именно рискнул, потому что погружаться без хода, да еще в ураган, весьма опасно. Подлодка, лишенная поддерживающей гидродинамической силы рулей и корпуса, не погружается, а падает в глубину, если она, как говорят подводники, не вывешена, то есть не сбалансирована по весу вытесненной ею воды. Заниматься вывеской в шторм невозможно. Едва приняли балласт, как К-324 стремительно пошла вниз. Остановить ее удалось лишь на 100-метровой глубине. Всплыли и снова попробовали скрыться с поверхности бушующего моря. Томительные, почти что предсмертные минуты безумного погружения, но все же успели продуть главный балласт и выскочить под удары волн. Уже светало. «Щуку» вот-вот могли обнаружить. Потеря скрытности равносильна гибели в военное время. И хотя до боевых действий дело не дошло, Терехин отважился в третий раз попытать счастья. Однако стреноженная атомарина не держала глубины — со 150 метров с трудом удалось продуться и всплыть. Командир не стал больше искушать судьбу и доверился ей всецело.