Древний Египет. Храмы, гробницы, иероглифы - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Мертц cтр.№ 35

Гиксосы, судя по всему, представляли собой сложный конгломерат множества разных племен и этнических групп. Одной из этих групп, как считают некоторые библеисты, могли быть евреи. Позднее, когда египетские фараоны вернули себе прирожденные права, люди, которым покровительствовали завоеватели, могли впасть в немилость и новых царей действительно можно было назвать «царями, которые не знали Иосифа». Так, полагают сторонники этой теории, началось рабство евреев. Как оно кончилось, мы увидим в свое время.

Вначале гиксосское завоевание ограничивалось областью Дельты, с восточной стороны которой азиаты вступили в Египет. Другие области контролировали мелкие местные правители, некоторые из которых называли себя царями. Манефон помещает XIII династию в Фивы, а XIV в Ксоис, в центральную часть Дельты (одна или обе эти династии могут частично совпадать по времени с гиксосскими династиями, которые Манефон именует XV и XVI). Затем, около 1675 г. до н. э., новый толчок, быть может под влиянием какого-нибудь энергичного азиатского князя, вызвал новую экспансию гиксосов. Манефон называет этот второй период экспансии XV династией, а ее правителей великими гиксосами. Их было шестеро, и они правили более столетия. В одном из египетских царских списков каждому из великой шестерки присвоен титул «правителя чужих стран», что подтверждает манефоновскую этимологию гиксосов. Их власть распространялась по меньшей мере на Средний Египет, а одно время и на всю страну.

Последним из «великих гиксосов» был царь по имени Апопи. В течение его правления повторяется хорошо известный ход событий. Было, очевидно, какое-то особое качество в воздухе южных областей, сосредоточенных вокруг Фив, склонявшее южан к непокорности. Так или иначе, знамя восстания было поднято в Фивах.

«Случилось так, что царь Секненра был правителем южного города (Фив). Царь Апопи был в Аварисе, и вся земля приносила ему дань. Однажды посланец царя Апопи пришел к князю южного города и сказал: «Вот царь Апопи посылает к тебе сказать, что бассейн с гиппопотамами, который в Фивах, должен быть закрыт, ибо они своим ревом не дают ему спать ни днем ни ночью». Правитель южного города бы озадачен, ибо не знал, что ответить посланцу царя Апопи».

Конец истории утрачен, но смысл абсурдного, издевательского послания очевиден. Апопи, за 300 миль от Фив и ревущих гиппопотамов, пытается завязать драку. В этом он преуспел – или преуспел кто-то другой, ибо вполне возможно, что высокомерные и честолюбивые фиванские цари сами начали враждебные действия.

В XVII династии, как называет Манефон независимую или полунезависимую фиванскую правящую семью, современницу XV династии гиксосов, было два царя по имени Секненра. Секненра II, по прозвищу Храбрый, умер насильственной смертью; его мумия выглядит ужасно, в черепе несколько дыр, лицо искажено мучительной гримасой. Раны были нанесены в битве, топором или палицей. Первой, на подбородке, было бы достаточно, чтобы повергнуть царя-воителя на землю; его противник прикончил его по меньшей мере четырьмя ужасными ударами, расколов ему череп. Смерть царя вызвала замешательство среди его людей, и битва, вероятно, была проиграна Фивами, ибо тело Секненры несколько дней пролежало там, где он пал. Наконец оно было найдено и должным образом, хотя и в спешке, похоронено. Мертвое искаженное лицо царя, кажется, еще отражает последние чувства, обуревавшие умирающий мозг, – ярость, боль и сознание поражения.

Не все египтологи согласны с этой версией трагедии, – но для Секненры, если не для Фив, это была трагедия. Конечно, он погиб насильственной смертью, говорят они, но времена были бурные, может быть, Секненра пал не в битве, а от руки убийцы. Но эта теория явно неубедительна. Жестокие раны, характер оружия, показатели начавшегося распада тканей – все это, добавленное к народному сказанию о гиппопотамах, свидетельствует, что Секненра пал на поле битвы от топора гиксосского воина, решив ответить на оскорбительное требование Апопи оружием вместо слов. Народные сказания могут содержать под расшитыми узорами подлинные факты, народная память надолго сохранила имя первого фиванского правителя, поднявшего оружие против варваров.

2. ОСВОБОЖДЕНИЕ

С последним правителем XVII династии мы достигаем пункта, о котором египтяне готовы говорить, так что мы имеем исторический текст. Царь Камос, сын Секненры, подхватил боевое знамя, выпавшее из мертвой руки отца. Он приказал высечь рассказ о своих достижениях в освободительной войне на двух больших стелах. Одна из них уцелела только в позднейшей копии, верхняя половина которой разрушилась как раз на описании битвы, много лет мучая египтологов. В 1954 г. раскопки в Карнаке открыли вторую стелу, которая привела историю военных кампаний Камоса к триумфальному завершению. Открытие вызвало немалый шум, ибо удачи такого рода не слишком часто встречаются в археологии.

Первый текст начинается с описания совещания царя со своими вельможами, на котором обсуждалось положение в стране. Царь выражает недовольство тем, что происходит в Египте: «Что пользы от моей силы, когда один властелин в Аварисе, а другой – в Куше, а я правлю здесь вместе с азиатом и нубийцем, и каждый владеет частью Египта, и я не могу продвинуться даже до Мемфиса!»

Вельможи в этих текстах ведут себя робко, очевидно, чтобы их осторожность заставляла пылкую храбрость царя сильнее сиять. Они пытаются утешить царя, напоминая о том, как процветают он сам и его народ. Мы будем сражаться, уверяют они его, если азиаты нападут на нас.

Естественно, этот превосходный совет не был услышан, и Камос отправляется на битву. На точке, где утрачен дальнейший текст первой стелы, война в разгаре, Камос беспрепятственно наступает, но устраивает перерыв, чтобы наказать египетского коллаборациониста по имени Тети.

Между окончанием текста одной стелы и началом другой чего-то не хватает, ибо, когда рассказ возобновляется, Камос уже приближается к вражеской столице, хорошо укрепленному Аварису, расположенному в Дельте. Царь гиксосов предусмотрительно заперся в крепости, и никакие насмешки и оскорбления со стороны Камоса не могут заставить его выйти сражаться. То был тот самый Апопи, который послал отцу Камоса, Секненре Храброму, возмутительное послание о гиппопотамах, и он, вероятно, подозревал, что за враждебностью Камоса кроются не только патриотические, но личные мотивы. Камос опустошил поля и деревни вокруг столицы и подошел к вражескому дворцу так близко, что мог видеть женщин гарема, наблюдающих за ним и его армией с крыши. Он послал через этих дам новые угрожающие послания в адрес Апопи, но ничто, казалось, не способно было устыдить царя гиксосов и заставить перейти к действиям. Вскоре Камос выяснил причину.

Однажды египетские солдаты схватили гонца, направлявшегося из осажденного города на юг. В депеше, которую он нес, содержался настоятельный призыв о помощи, адресованный правителю Куша, или Нубии. Из письма было ясно, что азиат и нубиец были в сговоре; Апопи предлагал отвлекать силы Камоса, пока не прибудет кушитская армия, и тогда союзники раздавят Камоса и разделят Египет между собой. Царь гиксосов был, возможно, первым дипломатом, применившим древний аргумент, – насколько древний, мы не знали, пока текст не был расшифрован, – что Куш будет следующей мишенью Камоса. «Помоги мне теперь, или ты будешь следующей жертвой».